Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

Личное знакомство с видными деловыми людьми было мне большим подспорьем при организации поездок наших делегаций в ФРГ, подстраховывании долгосрочных и некоторых разовых контрактов, для ориентировки моего правительства в тенденциях развития западногерманских технологий. Я не отдавал эти сферы на откуп советнику по науке и технике или торгпредству, тем более что их интерес в части технического прогресса был несколько однобоким. И жалею только, что редко удавалось доводить начатое до успеха.

Обращаю внимание Москвы на бездоменный процесс получения железа из руды. В. Н. Новиков, заместитель председателя Совета министров СССР, загорелся новинкой, и в 1972 г. соответствующий договор с В. Корфом был подписан. Пройдут, однако, годы, прежде чем совершится символический прокоп под фундаменты Новооскольского комбината. Из-за неумения распорядиться временем контракт подпадет под ужесточения американской политики технологического эмбарго, оборудование подорожает и пр.

В. Н. Новиков и В. З. Лебедев, заместитель председателя Госплана, прилетели в Ганновер на ярмарку. Я спешу показать им разделы строительного оборудования и энергомашиностроения, поскольку незадолго до этого был на предприятии «Крафтунион», где знакомился с производством турбин. Наши эксперты находили опасным строить высокооборотные турбины мощностью в 1 миллион киловатт для АЭС, а фирмы ФРГ показывают серийные изделия. К этой проблеме мы вернемся несколько позже. Пока же Новиков и Лебедев вглядываются в экскаваторы. Я их зову познакомиться с автокранами «Либхерра» и «Круппа», а мои подопечные переговариваются между собой:

– Смотри, ни единой машины с «веревочками», все переведены на гидравлику; сегодня же надо отправить в Москву телеграмму, чтобы до нашего приезда не утверждали проекта нового производства в Коврове.

Тема оборудования для АЭС имела вот какое продолжение. Новиков, курировавший эту отрасль, сообщил мне, что мощности предприятий в Ижорске, Харькове и Свердловске, обслуживающих атомную энергетику, не покрывают потребностей. Пока новые производства войдут в силу, мы могли бы выдать заказ зарубежной фирме на строительство в Советском Союзе АЭС под ключ.

Мои рекомендации приняты к рассмотрению. По техническим и финансовым мотивам предпочтение отдается «Крафтунион», тогда дочернему предприятию «Сименс» и АЭГ. Правительство ФРГ (Моммзен) оказывает проекту активное содействие, но ставит условие, что часть произведенной станцией энергии достанется Западному Берлину. По мне, это даже к добру. Будет уверенность, что запчасти, техническое обслуживание, модернизация не встретятся с бюрократическими препонами. Но основное – возникнет реальная стыковка западной и восточной энергосистем в Европе. Только на разнице во времени их объединение позволит экономить 5–7 процентов на установленных мощностях.

Станция должна была быть поставлена в Калининградской области. Проведены переговоры с Польшей и ГДР о прокладке через их территорию линий электропередач. Все на мази? Не тут-то было. Вмешивается Громыко.

– Все, что касается Западного Берлина, носит сначала политический, а потом технико-экономический характер. Обязательством бесперебойно снабжать город энергией мы свяжем себе руки. А если ситуация изменится? И вообще, не наша задача укреплять жизнеспособность Западного Берлина. Кто все это выдумал и почти протащил?

Министр стал уже членом политбюро. Вопросы внешней политики рассматривались на этом форуме. Результат – очевиден.

Позже мне стало известно от деловых людей ФРГ, что и западногерманский коллега Громыко не был в восторге от проекта. Правда, по другим мотивам.

Заработай у нас АЭС типа «Библис», вполне могло статься, что не случился бы десять лет спустя Чернобыль. Эту точку зрения разделял академик В. А. Легасов, трижды предрекавший возможность катастрофы на реакторах чернобыльской серии. Знаю сие не понаслышке, а от него самого. Но академика не хотели слушать. Он слыл за возмутителя спокойствия. Ушел из жизни добровольно. Или затравленный завистниками?

Мы с В. Н. Новиковым стремились сломать монополию нашего Средмаша, безапелляционно утверждавшего – и все-то у нас лучше: и конструкция, и материалы, и системы управления. Не знаю, верил ли министр среднего машиностроения СССР Б. Е. Славский в то, что докладывал, но обструкция Громыко пришлась ему очень кстати. Ничего не придется переделывать. Запущенные в серию реакторы, электронное и прочее оборудование, не зная конкуренции, сходили за пуп мирового опыта. Не вставало даже вопроса о необходимости совершенствования методов обучения персонала станций. Если нужен пример разлагающего и губительного влияния монополии, то убедительнее, право, не сыскать.

Не повезло и с двумя другими моими начинаниями в секторе атомной энергетики. Мне показались небезынтересными опытно-исследовательские работы по созданию высокотемпературного графито-уранового реактора, развертывавшиеся под Билефельдом. В сочетании с газификацией бурых углей или другим производством, требующим по технологии температур свыше 1000°, АЭС на этом принципе обещали быть более экономичными, чем другие.

Новиков, которого я затащил на стройку (сам чудом избежав в этот день автокатастрофы), согласился, что нам есть чему поучиться. В любом случае окупится, если наши специалисты будут присутствовать на всех ступенях возведения станции и постигнут опыт западногерманских специалистов. Вернувшись домой, Новиков доложил эту точку зрения. Его оппонентом выступил все тот же непоколебимый Б. Е. Славский – высокотемпературный метод не является ни оригинальным, ни новым для нас.

Через год-другой Славский, правда, будет ходатайствовать в пользу командирования на эту станцию нескольких своих сотрудников. Сейчас, как я слышал, западные немцы решили свернуть проект ввиду «неперспективности». Получается, что правы были наши атомщики, а не мы с Новиковым? Да, если исходить из того, что достоин внимания лишь положительный опыт, а также сбросить некоторые другие факторы, неучитываемые в современных калькуляциях.

Тогда же на меня вышел г-н Хемпель, в числе первых приобретший советские услуги по обогащению урана. Мне пришлось затем помогать ему, как, впрочем, и другим промышленникам и коммерсантам из ФРГ – Граутоффу, Шнапке, Овербеку, Гретену, Грюндигу, Вайсу (мог бы продолжить список), – улаживать конфликты с Минвнешторгом и прочими советскими партнерами. Порой бывало, что бизнес складывался успешнее, чем в прикидках. Наши при таком обороте почему-то обижались. В описываемом случае – на Хемпеля за то, что по контракту предоставили ему «слишком льготные условия».