Я еду домой! - Андрей Круз

Вместо «ругера» он пойдет – тот без фонаря и универсального крепления под него, и тем более без толстой трубы «сапрессора». [62]К радости моей, добавилось неплохо патронов сорок пятого – в «дэй-паке» толстуна лежали аж пять коробок.

Второй «зиг», с Марка, оказался точно таким же, только двухцветным, поэтому сам я претензий на него не предъявлял, – тоже в мешок. Еще одной винтовкой оказалась американская версия израильского «галила». Эта компания «Вулкан Армамент» закупает ремкомплекты для старых «галилов» в Израиле, делает под них свою собственную фрезерованную ствольную коробку ну и продает потом. К винтовке было четыре странно удлиненных магазина на тридцать пять патронов, причем верх каждого магазина имел следы трения с движущимися частями оружия. Так себе подгонка, оказывается. На обмен пойдет, случись чего, вместе с пистолетом Марка.

Было еще два пистолета – «глок» тридцать первой модели под новый патрон «.357 «зиг», запасы которого пополнить в дороге было крайне маловероятно, и добротный «Хеклер-Кох Ю-Эс-Пи», тоже под сорок пятый.

Убили Джеффа из новенькой винтовки «Спрингфилд М25» – самозарядной снайперки. Она так и стояла на сошках на вершине насыпи, и кто конкретно пристраивался глазом к ее прицелу, так неясным и осталось. Думаю, что Марк: он хорошо стрелял. Но я с ним посчитался, и это здорово. Не надо стрелять в людей тогда, когда их и так мало осталось, и тем более в моих друзей.

Раскидали то оружие, что осталось от Джеффа: три винтовки, включая добытый мной «ремингтон» в камуфляжной раскраске, два пистолета, один из которых я забрал на память, и дробовик. Еще взял себе картонную коробку с тысячей патронов в пластиковых пакетах.

Затем Паблито притащил бутылку вискаря, предложил помянуть. Разлили по пластиковым стаканчикам, выпили. Мария занималась детьми, Хосе и Алехандро пошли на берег купаться, Дрика легла спать в трейлере. Рентген обнаружил у нее трещины в двух ребрах, и к вечеру боль усилилась, поэтому она решила отдохнуть, наглотавшись анальгетиков. А мы остались за столом мужской компанией.

– Когда ты собираешься уезжать? – спросил Майк.

– Недели через две, – ответил я. – Когда ходить смогу более или менее нормально.

– А две недели хватит?

– Так доктор сказал, – пожал я плечами. – Должно хватить.

– Дрика едет?

Ага, вот он о чем. Ну, это я заметил: Майк к ней не совсем ровно дышит. А она к нему? Не знаю, на мой не слишком внимательный взгляд – как и ко всем остальным, не больше и не меньше.

– Едет вроде бы. По крайней мере, собиралась. А что?

– Опасно, – сказал он после короткой паузы. – Мир развалился, а те люди, что остались, будут делиться на выживающих любыми средствами и просто любителей этих самых «любых средств».

– И?..

– Путешествовать с молодой красивой блондинкой будет опасно.

Об этом я думал, хоть красивой в прямом смысле этого слова ее не считаю: у меня критерии отличаются от американской провинции. Но симпатичная, в качестве чьей-то добычи вдвойне привлекательна. Но есть и другой момент.

– Это ее желание, если быть честным, – сказал я в ответ. – Я ни на чем не настаиваю.

– Я знаю, – осторожно ответил Майк. – Но ты взрослый и разумный человек – мог бы просто намекнуть ей, что такая дорога не для нее.

– Намекнуть мог бы, – согласился я. – Но не факт, что она этот намек поймет, а если поймет, то последует совету. И я, собственно говоря, заинтересован в ее присутствии.

– Этого я не заметил, – усмехнулся он. – Ты на нее как на стену смотришь.

– Не совсем так, – возразил я. – Я смотрю на нее как на человека, который способен подержать руль, например, перевязать, поддержать огнем, как вчера. Если бы она не выстрелила, то меня бы просто убили. Одному трудно ехать, и не думаю, что кто-то из вас согласился бы отправиться со мной в роли напарника. Верно?

Он помялся, но кивнул:

– Верно. Я твою позицию понимаю.

– Я вот что обещаю сделать… – посмотрел я ему в глаза. – Я с ней поговорю. Серьезно. Объясню, что нас может ждать по пути. Объясню, что здесь она уж наверняка выживет, а в пути никто ничего не гарантирует. И дальше пусть решает сама. Это предел того, что я могу сделать.

– Этого достаточно, – ответил Майк. – Кстати, завтра с утра в мэрии нас распределят по работам. Пока ты был у врача, подходила женщина оттуда.

– По каким?

– Точно не знаю, но есть вероятность, что Паблито будет автомехаником, а меня направят на монтаж солнечных панелей. Только их сначала добывать придется.

– Грабить склады?

– Именно, – кивнул он. – В городе должны быть еще большие запасы. Кстати, не хочешь смонтировать себе панель на крышу фургона?

– Зачем? – не понял я.

– Поставишь второй аккумулятор, а панель присоединишь к зарядному устройству. И пока будешь ехать, батарея будет заряжаться.

– От одной панели? – усомнился я.

– Большая панель спокойно обеспечивает работу обогревателя для воды на целый дом. На аккумулятор хватит за глаза. А если ты на привал где-то остановишься, то можешь запитать от нее что угодно.

Я озадачился: никогда об этом не думал. Но вспомнил, что Майк все же работал долго электриком, как он сам мне говорил, а потом заочно окончил Аризона Стэйт как раз по этой специальности, так что доверять можно.

– На крышу? Она какая по размерам и весу?

– Если ставить большую из монокристаллического кремния, то шесть с половиной футов на три. И весит фунтов сорок. Даже не заметишь дополнительного веса, – ответил Майк.

Вообще-то более чем неплохое предложение. Остановиться где-то с севшим или испорченным аккумулятором грустно, тем более что завести машину с автоматической коробкой с толкача… И в брошенном транспорте аккумуляторы начнут разряжаться уже… А тут свой свет, своя зарядка для раций даже на привале, без расхода топлива в генераторе… Солнца много – что в Аризоне, что в Нью-Мексико, который мне пересекать, что в самом Техасе. Сплошное солнце.

– Точно сделаешь?

– Никаких проблем, – усмехнулся он. – Сам все смонтирую, если с Дрикой обещаешь поговорить.

– Договорились.

Точно, влюбился. При этом напрашиваться явно избегает – стеснительный. Ну да ладно. Правда, отправляться в дорогу одному точно не с руки, но и насильно тащить никого не стану. Если по совести, то поговорить еще раз нужно. Тем более, как я слышал, ей работу в местном «госпитале» предложили, медсестрой, точнее, ученицей медсестры. Безопасность, охрана, процветание общины, захватившей всю воду в пустыне. Но у нее мама в Амстердаме.

Какое-то плохое предчувствие у меня насчет Амстердама. Ничего конкретного, но пока Интернет еще более или менее работал и можно было читать новости со всего мира, из Европы они шли особенно плохие. Мало оружия, много либералов у власти, теснота… Даже в швейцарцев я не очень верю, если честно, хоть и говорят, что там у каждого дома по автомату с боекомплектом. Для этого еще и характер нужен, и менталитет особый, в противном случае реальная ценность автоматов резко приближается к ценности анальных вибраторов.

Ладно, чего там гадать? Лучше на вискаря сверху пива опрокинуть в лечебно-профилактических целях. И боль снимает, и расслабляет, и задумываешься меньше. А если задумываешься, как раньше, то с меньшими последствиями.

10 апреля, вторник, день. Подмосковье

Последние дни прошли в поселке на удивление тихо, словно и не случилось конца света. Ни мертвецы ожившие не забредали, ни морфы не заползали, те самые, о которых много раз предупреждала единственная работающая радиостанция. Кстати, радио тоже грозило вскоре отключиться – электричества больше не было, а нескольких комплектов батареек надолго бы не хватило.

– Надо вспоминать, как детекторные приемники в детстве собирал, – сказал по этому поводу Володя.

Ребенок у Насти уже довольно активно шевелился в утробе, и Маша из-за этого здорово нервничала. Сама родившая двух детей, она понимала, насколько жена брата нуждается в постоянном медицинском наблюдении. Случись что не так – кровотечение, например, или еще что, и к кому бежать? Кого звать на помощь? Врачей в поселке не оказалось ни среди домовладельцев, ни среди членов их семей.

Наладилась какая-то местная жизнь. Люди стали ходить друг к другу в гости, сидеть вечерами во дворах, наслаждаясь неожиданно теплой весенней погодой, какой еще москвичей природа не баловала. Обидно было только, что такая благодать наступила в такие мрачные времена.

Между тем Машу не оставляло ощущение временности происходящего. Не могла такая тишина длиться вечно. Гибель «черного человека» и разгром его усадьбы был достаточным напоминанием о том, что о тебе могут вспомнить. От тебя что-то может понадобиться. Она помнила лица… нет, скорее, даже морды тех людей, приехавших на нескольких машинах, которые разнесли усадьбу и спалили большой дом.