Узкие улочки жизни - Вероника Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Джаак, ты же не собираешься...»
Почему бы и нет? Только надо кое-что уточнить.
— Вы живёте в Ройменбурге?
— Нет, родители собирались к морю, но когда мы уже были в дороге, позвонили из фирмы и сказали, что с заказом номеров произошла какая-то ошибка... Возвращаться домой сразу мама не захотела, и мы заехали в этот город.
— И сколько дней вы здесь находитесь?
— Уже почти неделю.
Всё понятно. Мальчику на глаза попались как раз те самые газеты, мусолящие таинственную деятельность салона «Свидание». Но если Томас решился обратиться за помощью к настолько подозрительным личностям, как мы, ребёнок, и правда, в отчаянии.
— Родители ссорились?
Он кивнул:
— Каждый день. Но не на людях, а в гостинице. В номере.
Значит, сор из дома выносить всё же не хотели. Интересно, это врождённая вежливость, отчётливо проявляющаяся и в младшем отпрыске семейства Тильманн, или что-то другое? Может быть, надежда сохранить отношения?
А впрочем, зачем гадать? Лучше узнать наверняка.
— Сейчас они в гостинице?
— Наверное. Вроде никуда не собирались идти с утра.
— Как думаешь, они заметили твоё отсутствие?
Мальчик шмыгнул носом:
— Искать не бросятся. Сначала наругаются вдоволь.
Ох, как же мне тебя жалко, приятель... И как хочется помочь. Но обещать исправить всё и одним махом не могу.
— Позволишь посмотреть на твоих родителей? И поговорить, если они согласятся?
— Конечно, смотрите! А вы... — Тут он запнулся, нервно сглатывая. — Вы что-то сможете сделать?
— Пока не попробуем, не узнаем. Так что, веди!
Гостиница, которую выбрали для своей остановки супруги Тильманн, была не шикарной, а так называемого, среднего класса. Со всеми удобствами, разумеется, но расположенная не в тихом месте, а выходящая фасадом на Унтерхюгельштрассе, по которой утром и вечером шёл плотный поток грузовых машин, доставляющих товары в центральные магазины города. Интересно, родители Томаса нарочно здесь устроились или случайно? Если они ругаются по утрам и вечерам, нет ничего удобнее оживлённой трассы под окнами.
Портье проводил нас не слишком заинтересованным, но всё же внимательным взглядом, видимо, поставив себе на заметку проверить после нашего ухода состояние номера и постояльцев. Второй этаж, апартаменты в конце коридора. Из-за двери доносятся довольно хорошо различимые голоса, мужской и женский. Разговор идёт на повышенных тонах.
— Истеричка несчастная! Оставь в покое телефон!
— Ребёнок куда-то ушёл, а ты и не заметил! Вдруг с ним что-нибудь случится в этом ужасном городе?
— Да он просто не хотел слушать твои причитания.
— Или смотреть на твою вечно недовольную рожу!
— А ты себя в зеркале видела? Страшная, как моя жизнь!
— А кто эту жизнь страшной сделал? Ты сам, только ты!
— Да, когда женился на тебе!
— Я тебя не заставляла!
— Да если бы ты только попробовала заставить...
Так, о ребёнке благополучно забыли до нового витка обвинений. Сейчас они вдоволь накричатся, вспомнят все грехи и грешки, слегка успокоятся, снова заметят, что мальчика нет в номере, и всё начнётся сначала. Постоять послушать, чтобы убедиться в справедливости собственных предположений? Нет уж. Сознание Томаса растерянно сжимается в комок, с каждым словом родителей болезненно вздрагивая, а это мне совсем не нравится.
«Есть план действий?...»
Сначала войдём внутрь.
Я костяшками пальцев выбил по фанерному щиту звонкую дробь, и разговор в номере оборвался на полуслове, потом мужчина прошипел что-то вроде «иди, открой», а женщина не менее язвительно ответила в духе «ну вот, это, конечно же, полиция», но дверь распахнулась без лишнего промедления.
Хильда Тильманн, так вот как вы выглядите! Ну что ж, имею честь заявить следующее: обвинение в некрасивости можно полностью списать на злой умысел вашего оппонента. Конечно, передо мной стояла не звезда экрана при полном параде, но очень и очень милая женщина лет сорока, с немного растрёпанными каштановыми волосами и красноватыми пятнами на лице, а трикотажное платье облегало вполне аппетитную фигуру.
— Что вам... — В поле зрения матери попал сын, и разумеется, всё внимание было тотчас же перенесено на него. — Томас! Где ты был?
— Вот он и вернулся. А ты истери... Нервничала. — Поправился, заметив незнакомых людей, Гюнтер Тильманн, мужчина сорока пяти лет, с намечающимся брюшком, но молодцеватый. — Мальчик просто ходил немного прогуляться.
— Ребёнок не должен выходить на улицу один в чужом городе, — возразила женщина, обнимая Томаса, но несмотря на явно ворчливый посыл сказанного, задиристых ноток в её голосе стало на порядок меньше.
— Теперь можно и позавтракать, — резюмировал герр Тильманн, сухо, немного разочарованно, но тоже вполне дружелюбно.
И где же итальянские страсти, которые только что разыгрывались за дверью номера? Спокойные, взрослые люди, мыслящие привычно и...
Нет, не очень нормально.
«Мальчик дома, и всё в порядке. Как же я переволновалась, совсем разбитая какая-то сегодня... Надо бы отдохнуть. В тишине. В спокойствии... Хотя, какое спокойствие рядом с этим... с этим...»
«Эй-эй-эй, почему остановилась? Подумаешь, ребятёнок нашёлся! Этот-то тюфяк никуда и не девался, а мы по нему ещё не сильно потоптались! А ну, вперёд!..»
«Она такая красивая, когда смотрит на ребёнка, почти Мадонна, и так хочется ей уступить...»
«Не сдавать позиций, не сдавать! Ты мужик или кто? Размазня полнейшая, это я тебе говорю! Если сейчас же не заткнёшь эту стерву, ты погиб!..»
Вот где скрывается вся экспрессия. А какой напор! Я и сам невольно начинаю заводиться. Ничего себе, скандалисты... Профессионалы, можно сказать. Вот только обнаружилась небольшая проблемка. Или большая, это уж как посмотреть.
Здесь и сейчас помимо меня, Евы и Томаса присутствует ещё не две, как утверждают результаты анализа, базирующегося на данных визуального наблюдения, а четыре самостоятельных личности.
— Завтракать... Всё бы тебе пузо набивать! — Внезапно взорвалась Хильда.
— Да уж толще тебя вряд ли стану!
Далее последовал короткий, зато необычайно ёмкий обоюдный обзор физических недостатков, плавно перешедший в обсуждение внутренних изъянов, но я, признаться, не вслушивался в звенящие злобой голоса. Как только склока разгорелась заново, невидимые подстрекатели словно затаились, лишь изредка вставляя едкие комментарии и погоняя супругов Тильманн, если у кого-то из супругов накал эмоций начинал спадать. Не знаю, различала ли присутствие «гостей» Ева, но спрашивать было не ко времени и не к месту. Нужно погасить этот пожар. Немедленно. Вопрос, как?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});