Песня сирены - Филиппа Карр

Девушка остановилась. Мы очутились перед одним из небольших домишек, жавшихся друг к другу, а крышами почти соединяющихся со зданиями на другой стороне улицы. Она открыла дверь и поманила меня за собой.

Я заколебалась. Я могла бы вернуться сюда завтра, с Джереми, а теперь мне надо уходить — опасно заходить в дом.

Но я должна была войти. «Кларисса там», — подсказало мне что-то внутри. У девушки фиалки, и тогда были фиалки, в этом что-то есть.

Я проследовала вслед за цветочницей вниз по ступенькам. Память вернула меня в тот день, когда я была еще совсем маленькой девочкой, попала в Лондон… и пошла вслед за «Доброй миссис Браун».

Дверь была распахнула настежь. Повсюду царил ужасный запах. Казалось, я очутилась в прошлом. «С меня опять снимут всю одежду, — подумала я, — и выкинут на улицу обнаженной».

Внутри была какая-то старуха.

— Это ты, Жанна? — спросила она.

— Девочка! — крикнула она. — Девочка! Где девочка?

Что-то шевельнулось у моих ног, какая-то грязная куча лохмотьев, и тут я услышала, как пронзительный голосок воскликнул:

— Тетя Дамарис!

И куча тряпья прыгнула мне в объятия. Я опустилась на пол вместе с ней.

Я нашла Клариссу. И более того… я нашла себя.

Жанна отвела нас обратно в гостиницу. Я была вне себя от счастья. Я крикнула Джереми. Он выбежал из комнаты, посмотрел на нас, и его глаза засияли. Взгляд его скользнул по девочке и остановился на мне. Это был прекрасный миг!

Жанна быстро что-то рассказывала Джереми: ее выгнали из дома, работы не было, и она вернулась к цветам. Жизнь была бедной. Она взяла с собой девочку, потому что леди Хессенфилд сказала: «Моя сестра обязательно за ней приедет!»

— Она была так уверена, монсир, — говорила Жанна, — что я поверила ей. Как я счастлива! Это была страшная жизнь для девочки.

— Мы должны что-нибудь сделать для них! Они очень бедны, ей надо заплатить! — воскликнула я.

И Джереми сказал Жанне, что мы позаботимся о ней и ее матери. Мы найдем средства, как это сделать.

У меня с собой было несколько драгоценных перстней и сережек, которые я ей и отдала. Я добавила, что она может поехать с нами, в Англию и стать воспитательницей Клариссы.

— Моя мать больна, — ответила она, — и я не могу бросить ее здесь одну, но, может быть, когда-нибудь…

Одно я обязательно должна была сделать — вытащить Жанну из этой убогой комнатушки.

Надо было вымыть Клариссу и купить ей новую одежду, что я с радостью сделала. Как счастлива она была рядом со мной! Жанна была добра к ней и никогда не позволяла ей продавать цветы в одиночку, так что они выходили на работу вместе. Кларисса постоянно говорила о своей красавице-матери и чудесном отце так, будто они были богами, а так как они были явно не с этой земли, она совсем не удивилась, когда они отправились на небеса.

О, какими радостными были те дни с Клариссой! Любовь, которую мы испытали друг к другу при первой же нашей встрече, теперь росла и крепла с каждым днем. Мы были необходимы друг другу — как она мне, так и я ей.

Надо было уезжать обратно в Англию. В день нашего отъезда Джереми сказал, что нашел местечко для Жанны у одного из своих друзей и она может взять с собой мать.

— Это замечательно! — воскликнула я. — Жизнь прекрасна, не правда ли?

— Я рад, что вы нашли Клариссу, — пробормотал он.

Я дотронулась до его руки.

— Я никогда не забуду, в каком долгу нахожусь перед вами! — промолвила я. Он отвернулся.

Кларисса радовалась всему происходящему, хотя и печалилась, что ей придется расстаться с Жанной, но я сказала ей, что в один прекрасный день Жанна приедет в Англию и навсегда останется с нами, и это удовлетворило ее.

Как всегда она была полна вопросов, но то, что ей пришлось пережить, немного отрезвило ее, и теперь она уже не была той наивной девочкой, как раньше. Все также часто она задавала нам «почему» да «как», но теперь она спрашивала, задумываясь над своими вопросами, и внимательно выслушивала ответы.

Каким отличным было наше возвращение! Радуясь, я часто напевала разные песенки. Кларисса присоединялась ко мне, когда знала песню, и так прошел весь наш путь. Иногда она ехала рядом со мной, иногда с Джереми. Путешествие доставляло ей истинное наслаждение.

Мы достигли побережья, и снова нам повезло — Господь подарил нам спокойное море.

Многое довелось мне пережить с тех пор, как я отправилась в это путешествие, — как будто за несколько недель я прожила целые годы. Больше мне не хотелось скрываться от жизни: я встречусь с ней лицом к лицу, что бы она мне ни несла. Тот момент в Париже, когда я колебалась у дома в узеньком проулке, научил меня этому. Если я хотела стать счастливой, я должна держаться за свое счастье обеими руками и не бояться. Больше я не буду лежать на постели, прячась за болезнью. Я излечилась, я стала женщиной, которая перенесла опасное путешествие и достигла невозможного.

Какое волнение все мы испытали, когда ступили на английскую землю! Кларисса громко хохотала, пока Джереми переносил ее через полосу прибоя. Я стояла рядом с ними, вдыхая свежий морской воздух… и смотря вдаль, туда, где находился мой дом.

— А теперь ты будешь моей мамой? — спросила Кларисса.

Мой голос дрожал от волнения, когда я произнесла:

— Да, Кларисса, я буду твоей мамой! Тогда она посмотрела на Джереми.

— А ты будешь моим папой? — Она взяла его за руку и прижалась к ней щекой.

Он не ответил, и тогда она посмотрела на него:

— Будешь?

Опять воцарилось молчание, и лишь чайки скользили над морем, издавая насмешливые крики.

— Будешь? — нетерпеливо повторила Кларисса.

— Это зависит от того, что скажет Дамарис, — медленно вымолвил он.

— Тогда, — победно вскричала Кларисса, — все в порядке, я уверена в этом!

Вдруг Джереми протянул к нам руки и крепко обнял нас. Так некоторое время мы и стояли. Молчание нарушила Кларисса:

— Как хорошо вернуться домой!

ИСТОРИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ, ПОВЛИЯВШИЕ НА СУДЬБЫ ГЕРОЕВ РОМАНА

По восшествии на престол Вильгельма Оранского и Марии в 1689 году завершились долгие, начавшиеся еще во времена Якова I, конфликты короля и парламента, принесшие Англии так много бед.

Предложение короны поступило вместе с декларацией о правах, утвержденной и ставшей «Биллем О правах»в 1689 году. Закон ясно определял условия, в которых осуществляется монархическое правление в Англии. В «Билле о правах» говорилось о невозможности единоличной отмены законов, о незаконности наложения налогов без согласия парламента, о незаконности военной мобилизации в мирное время без согласия парламента. Далее утверждалось, что подданные имеют право обращаться с петициями к королю, что члены парламента должны свободно избираться, и что свобода слова и парламентских дебатов не может ставиться под сомнение.