Дикие орхидеи - Джуд Деверо

— Я хочу увидеть то место.

Ей не пришлось уточнять какое. Она хотела увидеть место, где повстречалась с Расселом Данном.

Какой-то части меня хотелось сказать, что уже поздно, мы оба устали и вполне можем отложить это дело на завтра. Но другая, неизмеримо большая, часть меня понимала, что это трусость. Я боялся того жуткого места.

Отвага Джеки вдохновила меня. Если она справится, значит, справлюсь и я. Я развернул пикап и проехал к началу тропы. Только я собрался выключить двигатель, как Джеки лукаво покосилась на меня и спросила:

— А ты что, не можешь подвезти меня до места?

Я не сдержал улыбки. С меня как будто враз слетело два десятка лет. В конце концов, я Ньюкомб, и рядом со мной сидит городская девчонка. Уверен, на тропе есть несколько слишком узких для грузовичка мест, но я все же попытаюсь!

Это была дьявольская гонка! С Ноублом и другими кузенами мне доводилось лихачить, но это было ничто в сравнении с тем, что мы с Джеки пережили этой ночью. Какой там «трудный ландшафт»?! Ад! Уверен, если б сейчас был день и я мог видеть, где мы проскакиваем и что нам вообще угрожает, я б дальше не поехал. Но рядом со мной то и дело хихикала Джеки, я видел, как она подскакивает аж до потолка, — и я ехал дальше.

Добравшись до поляны, я остановился. Мы сидели и с ужасом взирали на жуткое место. Казалось, это уже невозможно, однако оно было еще страшнее в свете фар. Я не смотрел на Джеки. Что она видит тут? Розы? Дикие орхидеи?

— Кошмар какой-то, — выдохнула она, и от облегчения я готов был запеть.

Я вопросительно посмотрел на Джеки, и она кивнула.

Я погнал пикап наверх, по возможности уворачиваясь от деревьев, валунов и неразличимых теней. С вершины холма мы увидели дом Мэри Хетлин. В окнах не горел свет. От домика веяло спокойствием и умиротворением.

Когда мы добрались до дома, я чувствовал себя на вершине мира. Но, выключив двигатель, я увидел, что Джеки крепко спит. Я попытался разбудить ее, однако мне не удалось.

Я открыл пассажирскую дверь, перехватил Джеки прежде, чем она вывалилась, и на руках отнес в дом, вверх по лестнице.

В доме было пусто. Ноубл наверняка проводит время с Элли, Тудлс — у мисс Эсси Ли. От этих мыслей я почувствовал себя еще более одиноким.

Я пошел на кухню, налил себе бурбона и вернулся в гостиную.

В гостиной сидел человек. Высокий, стройный, умопомрачительно красивый мужчина. Рассел Дани.

Может, я себе льщу, но в тот же момент я заметил, что в комнате кое-что не так. Как картинка в детском журнале: найди шесть отличий.

Во-первых, все сделалось слишком уж идеально. Цветы, которые Джеки поставила в вазу три дня назад и которые пора было бы уже выбросить, снова стали свежими — и безукоризненно красивыми: ни обгрызенных жуками листьев, ни коричневых крапинок на лепестках. Выцветший ситец на подержанном диване, что по случаю купила Джеки, казался новым и ярким.

Да и несмотря на то что пробило уже три часа ночи, комнату заливал солнечный свет. И лился он вовсе не из окон.

Мне захотелось убежать и спрятаться — но я не мог. Не знаю, что подталкивало меня к нему — его воля или мое неуемное любопытство, но я не удержался и вошел.

Он закурил сигарету, черную с золотистым фильтром, похожую на элегантную сигару, и посмотрел на меня сквозь облачко дыма.

— Мне кажется, у тебя есть ко мне вопросы, — произнес он бесподобно красивым голосом.

Да простит меня Господь, но я теперь понял, почему Джеки решила, что влюбилась в него. Я даже понимал, почему после встречи с ним она три дня жила как в тумане.

— Есть парочка, — ответил я, прочистив горло. Неужели он явился сюда отвечать на мои вопросы?!

— Почему? Ты всегда хочешь знать почему... — Он улыбнулся, давая понять, что знает обо мне все, что нужно знать. — Мне нравилась та женщина, Амариса, — сказал он немного погодя. — Тебе кто-нибудь говорил, что у нее случались видения? Так, ничего важного, но ей удалось остановить... несколько моих проектов. Но что по-настоящему бесило мать Джеки, так это что ее муж помогал Амарисе, когда у нее бывали видения.

— Как я Джеки? — заметил я.

Я боялся, но в то же время готов был скакать от радости. Я разговариваю с дьяволом! С настоящим дьяволом, честное слово! Я, как слепой, нашарил кресло и сел напротив него. Мне хотелось перестать моргать. Возможно, я не доживу до утра, но хочу быть уверенным, что если доживу, то сумею воспроизвести каждое слово, каждый взгляд, каждый оттенок того, что я вижу, слышу и чувствую.

Вместо ответа он улыбнулся:

— Амариса могла меня видеть. Она видела меня красивым мужчиной. А маленькая Джеки — Санта-Клаусом. Ты и представить себе не можешь, как я устал от образа красного существа с хвостом. Так банально...

У меня в голове промелькнуло название главы: «Дьявол устал». Или лучше «Жизнь с точки зрения дьявола»?

— Амариса разговаривала со мной. Тебе рассказали, что священник первым бросил в нее камень? Он, знаешь ли, теперь у меня. — Он сладко улыбнулся. — У меня там много так называемых святых людей.

Я вмиг стал серьезным: от его слов у меня мурашки побежали по спине.

— Но Амариса другая. Она меня не боялась. Она... 339

— Ты влюбился в нее? — Я услышал свой голос и поразился собственной смелости — или глупости.

Снова улыбка.

— Влюбился? Возможно. Потому что даже у меня есть чувства. Скажем так: есть люди, которых я хочу больше, чем других.

Меня снова пробрала дрожь — и все-таки мне страшно захотелось узнать, на каком месте в его рейтинге нахожусь я. Наверху списка? В самом низу?

— Ее мать, — он кивнул в сторону комнаты, где спала Джеки, — завидовала Амарисе, потому что она была хорошая... в душе хорошая. Такое редко встречается.

Пока он говорил, за его спиной от пола к потолку поднимались клубы красивого цветного дыма. Дым струился, свивался в таинственные узоры, и это зрелище завораживало. Глаз не отвести... Постепенно я стал различать в нем картины.

Я видел сцены из нашей с Пэт жизни. Видел ее родителей. Вот они все трое смеются и поглядывают друг на друга. Вот отец Пэт рыбачит. Картинка изменилась: я увидел его на веранде, с инструментами. А мать Пэт в этот момент что-то готовила на кухне... Она пекла свое фирменное печенье со специями и изюмом. Я отлично его помню, от него по всему дому разливался божественный сладковато-пряный аромат. В этот момент я вновь его ощутил. На миг я позволил себе закрыть глаза и вдохнуть. Когда я открыл их, мать Пэт стояла прямо передо мной и протягивала мне целую тарелку этого печенья.

Инстинктивно я потянулся за ним. Моя рука прошла сквозь воздух. Видения, увы, нематериальны...