Не валяй дурака, Америка… - Юрий Артемьев

не появились мобильные телефоны. Это печально. Мне пришлось долго искать телефонную будку.

Но и это я сделал не сразу… Теперь мне уже некуда спешить. Труп Фицпатрика я повесил на ближайшем дереве, сымитировав, что он сделал это сам, подставив вместо табуретки канистру из-под горючего. Старался, чтобы всё получилось натурально, хотя и не уверен, что в полиции не найдётся умника, который поймёт имитацию.

После этого я перекусил в городе, приобретя в ближайшем открытом магазине кусок колбасы, хлеб и лимонад. Хотелось нажраться каким-нибудь крепким алкоголем, отключиться и забыться, но у меня ещё были дела…

— Алло! Полиция? Соедините меня с офицером Каллаханом. Да, да… С Ленни. У меня для него важное сообщение. Да. Конечно, подожду…

Минуту-другую ожидания и молодой голос на том конце провода:

— Каллахан у телефона.

— Ленни! У Дэна проблема… Он хочет повесится…

— Что? Кто это?

— Это не важно. Он у сгоревшего дома. Приезжай скорей! Я не смогу его остановить…

Я бросил трубку. Ну, что же? Проверим что у них за любовь-морковь такая крепкая мужская…

Машиной я не пользовался. Она так и стояла возле кузни покойного Смита. Я решил прокатиться на велосипеде. Ведь именно на нём приехал Фицпатрик, чтобы забрать забытую канистру. Он и вчера на нём приезжал, чтобы поджечь дом, а после вернулся к себе на службу, и вовремя выехал на пожар с остальными пожарными…

* * *

Чёрт. Еле успел. Полицейская машина приехала буквально через полминуты после меня. Надеюсь, что Ленни прилетел один, без напарника. Судя по тому, что цветомузыка на крыше не была включена, так оно и есть. Я встал за кустами, недалеко от того места, где в петле болтался труп Фицпатрика.

Ленни Каллахан оказался довольно-таки тщедушным юношей. Наверняка он был у них в паре за девочку, хотя кто их знает этих извращенцев…

Увидев своего близкого друга, болтающегося в петле на дереве, Ленни застыл, взирая на эту картину, и лишь только через минуту потянулся за рацией.

А вот этого нам совсем не надо.

— Убери рацию обратно и подними руки! — скомандовал я, приставив пистолет к виску Каллахана.

— Я полицейский!

Хотел я ему в ответ сказать фразу из фильма «Брат-2», типа: «Да, ладно… Я тоже милиционер.» Но боюсь, что этот юмор он не поймёт.

— Ты думаешь, что это не заметно по твоей форме и машине? Я знаю про тебя всё. И то, что ты сраный педик… И то, что там в петле твой любовник болтается. И то, что тут недалеко за сгоревшим домом закопаны мальчики, убитые тобой и гомосеком в рясе.

— Я не убивал. Это всё он.

— На колени!

— Что?

— Встань на колени! А руки держи так, чтобы я их видел!

— Хорошо!

— Кто ещё знает про закопанных детей?

— М-м… Отец…

— Твой отец?

— Нет. Отец Джозеф.

— Сколько там всего закопано трупов?

— Точно не знаю… Больше десяти, наверное…

— Не хочешь написать чистосердечное признание?

— Моя мама… Она не перенесёт такого позора.

— Она что, не знает, что у вас с Фицпатриком была любовь?

— Она догадывалась… Она ругала меня и заставляла молиться. Посылала на исповедь к…

— Ну, конечно же, к преподобному отцу Джозефу…

— Д-да… Он ей сказал, что я покаялся во всех своих грехах.

— А скажи мне, Ленни! Как я смогу найти этого вашего Джозефа одного и в тихом укромном месте?

— Только в его церкви…

— Это я и так знал. А где он живёт?

— Дом рядом с церковью…

— Ясно… Так я понял, что ты не хочешь, чтобы твоя мама узнала про все твои грехи?

— Н-нет… Не делай этого, пожалуйста!

— Тогда, ты должен поступить так же, как и твой друг Фицпатрик. Убей себя!

— Но это же грех…

— Всего лишь ещё один грех в твоей жизни… Грехом больше, грехом меньше. Дорога в рай для тебя уже давно была закрыта…

— Но отец Джозеф сказал…

— Этот прислужник Сатаны? Содомит совращающий маленьких мальчиков? И ты думаешь, что из его рта льётся истинное слово божье, а не гадкие помои?

Наоборот, убив себя, ты спасёшь свою маму. Она будет тебя жалеть, но никто ей не скажет, что её сын был гомосексуалистом и убийцей детей.

— Я же не убивал…

— Ты был пособником убийцы, а это одно и то же…

— Но я не хочу умирать…

— Тогда я