Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим

Закончив с погрузкой вещей, мужчина захлопывает за собой дверь и, усаживаясь рядом с матерью, дает отмашку водителю трогаться.

Микроавтобус слишком резко срывается с места. Малыш от неожиданности едва не падает со своего сиденья. Его успевает вовремя схватить сестра.

– Княгиня, прошу отдать телефоны. Ваш и ваших детей, – просит незнакомец.

Мать сначала достает смартфон из заднего кармана брюк, с готовностью отдать его мужчине и останавливается.

– А вдруг он позвонит? Нет, пусть остается со мной. Вы не беспокойтесь. Это запасной смартфон. Мы специально с мужем позаботились о дополнительной связи.

– Княгиня, так нужно для вашей безопасности. Отдайте телефоны, – настойчиво повторяет просьбу мужчина на этот раз с раздражением.

Вероятно, именно это раздражение задевает женщину.

– А я вам еще раз говорю, этот смартфон нигде не засвечен, – повышает голос мать, – он останется при мне. О телефонах детей…

Женщина не успевает договорить. Мужчина резко выхватывает у нее смартфон. Она с возмущением вскрикивает, хватается за него, на что тот бьет ее в лицо и грубо толкает от себя. Женщина летит в конец микроавтобуса на пол.

– Мама! – кричит девушка, не веря в происходящее.

***

Крик Эмили заставил меня очнуться. Она резко вскакивает на кровати. В широко раскрытых глазах застыл безумный страх. Но вокруг нее никого.

– Приснился кошмар? – спрашиваю, потому как другой причины для ее крика нет.

Все еще охваченная ужасом, вместо ответа Эмили затрясла головой.

– Твари?

– Хуже. По‑моему, мне приснился неприятный кусок забытого прошлого. Кажется, у меня двойное имя. Меня зовут Жани‑Ева. Я теперь даже знаю, как зовут моего брата. Мише тогда было лет пять.

– А тебе?

– Не знаю. Думаю, тринадцать. Но это не точно. Я не видела себя. И что странно, снова не видела лиц. Мама сидела прямо напротив меня, но я как‑то не обращала на нее внимания. Все время болтала с братом. У него светлые волосы. А лица я почему‑то тоже не видела. Все было опять каким‑то расплывчатым.

– Зато теперь ты знаешь имена. Фамилии не вспомнила? Или место, где все происходило?

– Там рядом должно быть море.

– Кавказ или Крым?

– Мне кажется, Дальний Восток.

– Не густо.

– Нет, долго задерживаться здесь я не буду. До сентября и в Москву. Ты же поможешь вернуть память?

– Я же говорил, без проблем.

В расположение вошли Ева и Рома. Оба о чем‑то оживленно разговаривали. Я достал смартфон и посмотрел на время. Ничего так поспали, уже и обед прошел. На часах высветилось 13:46.

– Что слышно? – первой спросила у ребят Эмили.

– Не ну прикиньте, уже скоро два, а они только сейчас выезжают…

Глава 24

Колонна прибыла к дотам лишь в четвертом часу. Не думал, что буду настолько рад увидеть прапорщика Костина. Он нас обнял как родных. Конечно же похвалил, что не подкачали и остались живы. А еще порадовал. Сказал, что Батя обещал выхлопотать для меня самую почетную награду – звезду Героя Империи. А если пообещал, он свое слово держать умеет. Обязательно добьется или звезды, или медали За особые воинские заслуги. Это в том случае, если будет совсем невмоготу пробиться в высоких коридорах армейских бюрократов.

– А долго ждать? – тут же спросил я, чтобы прикинуть смогу ли дождаться.

– Они сегодня совещаются. Генерал должен будет лично звонить министру. Вот заодно и договорится. Это с медалями проще. По ним наградные листы подписывает министр. По звезде героя нужно идти к самому императору. Придется ждать месяц. Может, дольше.

К счастью, в крепости догадались отправить к нам опытного лекаря. Он осмотрел Семёна и сделал неутешительные выводы: жить будет, но подлежит комиссации. Это потому что Свет обладал куда меньшей регенерацией, чем Тьма у тварей. Сгоревшее восстанавливалось лишь не в значительной части. Для полного исцеления требовался особый целитель. По армейской квоте очередь к нему тянулась на годы. Ну а если за свой счет, то услуга обойдется дорого. От 10 тысяч и выше. Смотря, как и с кем договоришься. Как пояснила Эмили, это примерная стоимость однушки в Перми.

Мы на носилках занесли Семёна в БМП, и там все разместились. За исключением экипажа и двух стрелков, которым следовало с нами ехать в обязательном порядке, больше с нами никто не захотел ехать. Даже лекарь и прапорщик предпочли сесть в другую машину. Все из‑за вони исходящей от гниющей кожи. Еще полчаса пришлось ждать, пока все покинут доты. Ровно в 16:00 колонна из 4 танков и 15 БМП тронулась в обратный путь.

– А про кого это говорят, что ему дадут звание Героя Империи? – заинтересовался один из стрелков.

– Вот он наш красавчик – Андрей Черновол! – торжественно показала на меня Ева.

– Повезло. Счастливчик. На всю жизнь себя обеспечил.

– Это еще почему? – не понял я.

– Так ведь к званию героя много чего полагается. В том числе денежное довольствие. До конца жизни от Его Императорского Величества ежемесячно по 300 рублей получать будешь!

***

Под конец совещания в кабинете генерала Мезенцева наступил жаркий спор. Все из‑за оставленного напоследок вопроса, касающегося награждения.

Если бы не рядовой Андрей Черновол, то погиб весь личный состав. Он являлся первичным в дальнейшей цепочке событий. С этим никто не спорил. За него горой стоял полковник Воеводин. Или же Батя, как его называли в части.

Однако в противовес ему выступал руководитель спецназа Петровский. Он выдвигал своего кандидата в герои – прапорщика Глебыча. Потому как, по его мнению, это он смог правильно командовать подопечными и те стояли грудью, пока технари занимались переводом дотов на автоматику.

У начальника штаба крепости Селезнева тоже оказался свой кандидат. Им оказался его подчиненный капитан Рогозин. Штабист наседал на том, что именно благодаря умелым действиям капитана во время Большой волны, нахлынувшей на доты, не пострадал личный состав. За исключением Кирилла Верещагина, конечно. Его смерть посчитали недоразумением и беспечной ошибкой самого лейтенанта.

Не стал молчать и полковник Юрченко, командовавший в «Передовой» всеми стрелками. Естественно, он болел за своих. Потому как именно его люди из пушек расстреляли целых семь Бигов.

И лишь у полковника Вуйчика, отвечавшего за финансы крепости, не оказалось своего кандидата. Он молча взирал на разыгравшийся спор, предпочтя не вмешиваться.

– Юрченко, по вашим сразу нет, – выслушав всех, отрезал генерал. – Два расчета – это два сержанта и четыре стрелка. Кому давать Героя Империи? Не шестерым же, в самом деле. Нам нужен один кандидат.

– Я не настаиваю на званиях героев. Нам хватит и медалей. По‑моему, это вполне допустимо дать медали шестерым.

Наглость полковника вызвала усмешки остальных.

– Вот в этом все и дело! – в недовольстве воскликнул генерал. – Вам хватит, а мне не хватит. Мне нужен герой. Понимаете? Герой! Он должен быть один, а не свора. Звание героя сразу двум, трем, десяти – не дадут.

– Последнюю звезду героя нам дали пять лет назад…

– А вы вспомните ту историю. Перед отставкой полковник Юдин сам выхлопотал себе награду. Это совсем другое. Да и времена другие. За пять лет многое изменилось, – перебив начальника штаба, напомнил генерал.

– Появление в крепости героя Империи поднимет статус «Передовой», поднимет наши показатели, – продолжил начальник штаба, больше для остальных, чем для генерала. Уж он это понимал, как никто другой. – Мы сможем выпрямить отчетности. С нас будет другой спрос. На этот год и на следующий с показателями от нас отстанут. Я полагаю, под это дело можно будет даже восстановить штат. А то последние годы нам его только режут.

– Плюс можно будет выбить дополнительные средства, – включился в разговор, молчавший до этого финансист Вуйчик. – Только за счет премий и дополнительных надбавок получится неплохо. Опять же, ревизионная служба в этом году не появится. С героев какой может быть спрос.