Первый из первых или Дорога с Лысой горы - Виктор Куликов

— Я к Зинке, — шепчет, — больше ни полшага!.. И никакие ноги, — говорит, — с твоим борщом сравниться не могут! Я твой навеки…

Другому клиенту Маргарита Николаевна показала из окна его машину, которую угнали недели две назад. Так он от радости полез в окно!

А необъятной даме дала испить пахучего настоя. Та десять раз присела после и, знаете, как баба снежная в апрельский день на солнце, стала таять, таять… И сделалась фигурой под Джейн Фонду! Естественно, что платье пятьдесят шестого размера на ней обвисло, как сдутый дирижабль, а кольца и браслеты посыпались на пол блестящим дождем.

— Ой, батюшки, да как же я пойду? — дама вот-вот и разрыдалась бы!

Но Маргарита Николаевна ей улыбнулась и сказала кому-то:

— Подайте госпоже наряд!

Лиловый негр в одной набедренной повязке мгновенно вышел у Маргариты Николаевны из-за спины, неся в огромных мускулистых руках коробку с платьем и прочим хитросплетеньем женским из кружев, тесемок, лент.

— Извольте переодеться. Я думаю, все это вам подойдет, — и Маргарита Николавна указала клиентке на зашторенную дверь.

Дама в дирижабле потупилась и, порозовев, кивнула на исполина в набедренной повязке:

— Он мне поможет?

— Это уж как хотите…

И дама тут же устремилась к двери.

Негр шел за ней торжественной походкой султанского слона.

…Так продолжалось долго. Пока к подъезду института не подлетели, сиренами распугивая прохожих и ворон, семь черных „Мерседесов“ в тесном окружении трясучих милицейских „канареек“. Блюстители порядка оцепили вход в институт, всех разогнали в холле, в коридоре, а у 69-й возникли гренадеры в камуфляже и черных масках. Как палачи. Но с автоматами, не с топорами.

— Фрида! Что там за шум? — спросила Маргарита Николаевна в приемную, где с вязаньем сидела в кресле та сморщенная-сморщенная старушка.

Не отрываясь от вязанья, старушка откликнулась:

— Приехали спецслужбы в лице своих начальников.

— Начальники спецслужб? А почему же они так неповоротливы, грузны? Они, по-моему, и шпаги-то не удержат в руках и с самой покладистой кобылой не справятся! И пахнет от них мышиным духом, бумагами и пылью. Ну, не знаю… Какие такие спецслужбы они могут возглавлять? Я не доверила бы им командовать мытьем посуды! Что надо этим господам?

Пожав остроугольными плечами, Фрида ответила: — Не торопитесь, хозяйка! Они сейчас расскажут сами. А дельце у них забавное…

Начальники спецслужб в лице трех рыхлощеких мужиков ввалились в приемную и, потрясая подбородками, уставились на Фриду, которая невозмутимо продолжала вязать.

Как так? Не встала смирно? Не приветствует? Не чтит?

Но Фрида невозмутимо губами шевелила, глядя только на рождающийся носок.

— Мы к… к… кхе-кхе, — начал самый смелый.

— К дантисту? — подсказала Фрида.

— К данти… К какому еще дантисту?! — возмутился; он.

— Ну уж не знаю, к какому. Это вам видней, не у меня, у вас ни к черту зубы, — Фрида выглядела попрежнему домашней. — А если вы пришли проситься на прием к колдунье, то так и говорите.

— К ней! Все правильно. О'кей! — ловко встрял в разговор второй, наполовину владевший тремя чужими языками.

Фрида отложила вязанье и поднялась:

— Пойду спрошу. Не сильно ли хозяйка утомилась…

— Ты это брось, бабуля! — попёр на Фриду третий. — Сейчас отдам команду, и будешь со своей хозяйкой надраивать полы в каком-нибудь бараке в Магаданском крае. Мы не шутить приехали! Мы с государственной проблемой.

Тут Фрида на каблуках легко и резко развернулась к начальникам спецслужб, и челюсти у них отвисли.

А как же не отвиснуть? Ведь перед ними стояла молодая, высокая и стройная княжна надменной красоты.

Никаких морщин и плеч сухих. А платье длинное из фиолетового панбархата с жемчужной вышивкой.

— Вы что-то сказали о возрасте моем? — жестоко губы изогнулись, и третий из начальников со свойственной ему смекалкой понял, что голова его повисла на волоске. Одном-единственном.

И что по мановению руки надменной княжны сейчас же этот волос без долгих слов возьмут и перережут.

— Я не о вашем возрасте, а вообще! — он поспешил заверить хозяйку фиолетового платья.

Смерив его презрительно глазами, Фрида заметила:

— Должна сказать, что „вообще“ бывает лишь глупость. Вас это следовало бы знать!..

— Теперь я знаю.

— …А что до государственных проблем… Моя хозяйка не очень любит вмешиваться в них, поскольку, как правило, проблемы эти государства ни коим образом не касаются. А прикрывают делишки ловких чиновников… Но раз уж вы пришли, узнаю у хозяйки… — и с этими словами Фрида исчезла за дверью кабинета.

Переглянувшись, начальники спецслужб вздохнули облегченно и пот утерли. Каждый захотел такую секретаршу завести себе.

А Фрида уже вернулась и повела рукою, приглашая начальников спецслужб войти.

Их встретила, как деготь, темнота, которая казалась еще таинственнее и угрюмей от одинокой свечи, горевшей на письменном столе.

Подойдя к столу, начальники услышали:

— Присаживайтесь, господа.

И только тут увидели пятно лица, мутневшее на заднем плане свечки.

Они расселись на стульях с решетчатыми спинками и мялись, как первоклашки, не выучив урока.

— Так что вас привело ко мне? — спросила Маргарита Николаевна, и голос ее дрожал тревожным эхом под потолком.

— Мы… вас… к вам… нам…

— Понятно!.. Вам нужен государственный преступник по имени Рамзай, — пророкотало эхо.

— Мы… вот… хотелось бы…

— Наивный вопрос! Медитировать? Лучше, чем я, никто на свете не умеет! Поверьте уж нечистой силе… Сейчас я вас свяжу с Рамзаем.

Второй начальник все же справился с собой:

— Вери гуд!.. Бат… он захочет с нами говорить? Под потолком раздался смешок:

— Посмотрим, как он не захочет!..

На столе, у свечки, появился кувшинчик, коричневый, из глины. Он слегка дымился. Начальники увидели, как две руки из темноты к кувшину протянулись и нежно стали поглаживать его бока кончиками прозрачных длинных пальцев.

Дым из кувшина заструился вертикально и почернел.

— Уходят время, расстоянья, страхи…Уходят голоса, уходят люди… Сливаются в один котел, в одно желанье… — как будто читала Маргарита Николаевна.

И голос ее начальников спецслужб заворожил. — Нет никого порознь, есть все в одном… Ты, называющий себя Рамзаем, слышишь меня?

Ответ пришел не из кувшина. Сверху:

— Слышу, моя душа…

— Ты мне ответишь на все вопросы?

— Спрашивай. Отвечу…