Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов - Сэмюэл Ричардсон

Онъ съ учтивостію мнѣ поклонился; и сказалъ, что почитаетъ всегда за правило, не входить въ дѣла посторонихъ фамилій, когда его къ тому не приглашаютъ.

А какъ ничто не противорѣчило моему ожиданію, то я вообразила себѣ, что имѣя о его правосудіи хорошее мнѣніе, они не осмѣлились предложить ему мое дѣло на судъ, и я ни чего уже такого не говорила, чтобъ могло привесть насъ къ сей матеріи. Когда же ему сказали, что обѣдъ готовъ, то я примѣтила, что онъ ни малѣйшаго удивленія не изъявилъ о томъ, что я съ нимъ вмѣстѣ не пошла.

Въ первой разъ, со времени, моего заключенія, сожалѣю я, что не обѣдала въ низу. Провожая его до лѣстницы, навернулись на глазахъ моихъ слезы противъ моей воли. Онъ сіе примѣтилъ, и по доброму своему свойству столько былъ тронутъ что и на его глазахъ появились слезы, но онъ спѣшилъ скорѣе сойти, не произнося ни единаго слова, опасаясь, безъ сомнѣнія изъявить мнѣ свою жалость измѣненіемъ своего голоса. Я весьма тщательно старалась подслушать, какъ онъ хвалилъ не токмо тѣ добрыя свойства, кои мнѣ приписывалъ, но наипаче то участіе, которое я въ нашемъ разговорѣ принимала. И полагала, что какъ его просили не говорить со мною о предмѣтѣ моихъ нещастій; то онъ и желалъ имъ изъявить, что ни мало не касался сего важнаго дѣла.

Я была столь не довольна, и изумлена симъ новымъ ихъ поступкомъ, что никогда еще въ такомъ замѣшательствѣ не находилась; но другія произшествія къ большему пріумноженію онаго оказываться начинались. Сей день долженъ былъ для меня казаться, днемъ таинственныхъ приключеній, но сопряженныхъ съ будущими; ибо я не сомнѣваюсь, чтобъ въ сихъ хитростяхъ не скрывались важнѣйшія какія нибудь намѣренія.

Послѣ обѣда, всѣ выключая моего брата и сестры пошли въ церьковь съ пасторомъ, которой приказалъ засвидѣтельствовать мнѣ свое почтеніе. Я сошла въ садъ. Мой братъ и сестра, кои тамъ прогуливались, долгое время, за мною примѣчали, останавливаясь нарочно въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣбъ я ихъ могла видѣть; въ томъ намѣреніи, естьли не обманываюсь, чтобъ показать мнѣ свою веселость и свое дружеское обхожденіе. Наконецъ они вошли въ Алею, изъ коей я выходила, держа одинъ другаго за руку, какъ будто два нѣжные любовника. Вашъ покорной слуга, сударыня, ваша покорная услужница, Г. мой. Вотъ все что произошло между моимъ братомъ и мною; не холодна ли нѣсколько погода вамъ кажется Клари, спрашивала меня моя сестра пріятнымъ голосомъ, и остановясь передо мною, поклонилась? Я также остановилась, и поклонясь ей вдвое ниже. Я того не примѣчаю, сестрица моя, отвѣчала я ей. Она пошла далѣе. Я еще поклонилась ей весьма низко, и пошла къ своему птичнику; но какъ они пошли пократчайшей додорогѣ, то пришли туда прежде меня. Вы бы должны, Клари, сказалъ мнѣ мой братъ, подарить мнѣ нѣсколько своихъ птицъ, для птичнаго моего двора въ Шотландіи. Онѣ къ вашимъ услугамъ братецъ. я для васъ выберу, сказала моя сестра, и между тѣмъ, какъ я давала имъ кормъ, она выбрала ихъ съ полдюжины. Я не знаю, какое ихъ было притомъ намѣреніе, естьли они тѣмъ не хотѣли оказать мнѣ веселаго своего нрава и естественнаго ко мнѣ благоразположенія.

По окончаніи службы, дядья мои также вознамѣрились оказать мнѣ нѣкое уваженіе. Они увѣдомили меня чрезъ Бетти, что желаютъ пить чай со мною въ моей горницѣ. Теперь то, сказала я сама себѣ, начнутся предварительныя условія, коихъ исполненіе отсрочено до вторника. Однако, они отмѣнили свое намѣреніе пить чай со мною, и дядя мой Іулій одинъ только ко мнѣ пришелъ.

Видъ, съ коимъ онъ ко мнѣ появился, показывалъ равномѣрно холодность и любовь. Я подошла къ нему съ великою торопливостію и просила его покровительства. Не опасайся, сказалъ онъ мнѣ, не безпокойся, любезная моя племянница, будь впредь увѣрена въ милости всей фамиліи: мы уже достигаемъ до щастливаго конца, любезная Клари. Я съ великою нетерпѣливостію желалъ тебя видѣть. Я не могъ долѣе терпѣть, не имѣя сего удовольствія; поцѣловавъ меня, и называлъ прекрасною своею племянницею.

Однако, онъ весьма остерегался коснуться важнаго пункта. Все примѣтъ новой видъ; все щастливо разпоряжено будетъ. Жалобы прекратятся. Тебя любитъ вся фамилія. Я желалъ прежде всѣхъ отдать тебѣ мое почтеніе, [ето обязательное его выраженіе,] тебя видѣть, и изъявить тебѣ мою нѣжность. Прошедтее должно предано быть забвенію, какъ будтобъ того никогда и не было.

Я осмѣлилася было сказать нѣсколько словъ о безчестіи, что содержусь въ заключеніи. Онъ прервалъ мою рѣчь; о безчестіи, моя любезная? Ахъ! Оно никогда до тебя не коснется, доброе твое имя весьма твердо основано. Я нетерпѣливо желалъ тебя видѣть, повторяетъ онъ; я никогда не видалъ столь любви достойнаго, послѣ той долговремянной разлуки,

Онъ опять началъ цѣловать мнѣ щеки, кои какъ я чувствовала, горѣли отъ печали и нетерпѣливости. Я не могла снести, что мною съ такою жестокостію играли. Какую благодарность должна была я воздать за посѣщеніе, которое мнѣ казалось не инымъ чемъ, какъ весьма гнуснымъ коварствомъ, въ томъ только намѣреніи, чтобъ меня искуснымъ образомъ приготовить ко вторнику, или показать меня неизвинительною при всей моей фамиліи. О коварной братъ! Теперь то я познаю твои умыслы. При сей мысли въ гнѣвѣ своемъ вспомнила я, какой торжественной видъ показывалъ мой братъ и сестра, когда изъявили мнѣ толико дружбы и слѣдуя за мною, называли меня Клари, и своею сестрою, съ принужденнымъ снисхожденіемъ; но я усматривала въ ихъ глазахъ болѣе отвращенія ко мнѣ, нежели нѣжности. Думаешь ли ты, чтобъ при такихъ разсужденіяхъ могла я почесть посѣщеніе моего дяди за великую милость? Я о томъ судила такъ, какъ надлежало; и видя, что онъ старается предъупреждать всякія объясненія, я вознамѣрилась слѣдовать его,примѣру, и говорить съ нимъ токмо о постороннихъ вещахъ. Онъ продолжалъ свой разговоръ такимъ же голосомъ, осматривая все что около меня ни находилось, то на не большую мою работу, то на что нибудь иное, какъ будто видѣлъ оныя въ первой разъ, цѣлуя иногда руку, которая оныя рисовала или вышивала; не столько для того, чтобъ имъ удивляться, но чтобъ токмо удалить симъ отвлеченіемъ то, что наиболѣе впечатлено бы въ его разумѣ, а въ моемъ сердцѣ.

Выходя отъ меня, онъ казался пораженъ нѣкимъ разсужденіемъ, которое привело его въ изумленіе. Какъ могу я тебя здѣсь оставить, любезная моя? тебя, коей присудствіе составляетъ радость въ семъ домѣ. Правда, что тебя внизъ не ожидаютъ; но я хочу удивить твоего отца и мать… Покрайней мѣрѣ естьлибъ я зналъ, что не произойдетъ отъ сего ничего непріятнаго; племянница моя, дражайшая моя Клари! Что ты о томъ скажешь? (моглалибъ ты подумать, дражайшая моя Гове, чтобъ мой дядя могъ быть столь притворнымъ) Не угодно ли сойти со мною? Не желаешь ли видѣть своего родителя? Имѣешь ли ты столько бодрости, чтобъ перенести первое его неудовольствіе, при взглядѣ на столь любезную дочь, любезную племянницу, которая привела всю фамилію въ великое смущеніе! Можешьли обѣщать, что впредь…

Онъ примѣтилъ, что я начала выходить изъ терпѣнія. Въ протчемъ, любезная моя, возразилъ онъ, естьли ты несовершенно себя забыла, то я не буду принуждать тебя къ такому поступку. Мое сердце колеблясь между почтеніемъ и негодованіемъ, столь было поражено, что я съ трудомъ могла дышать. Ты знаешь, любезная моя пріятельница, что я никогда не могла сносить того, чтобъ столь подло со мною поступали. Ахъ! государь мой, сказала я ему, прерывая вздохами свои восклицанія: вы, мой дядя! вы! можно ли сему статься, государь мой… Какъ вы можете… Бѣдная твоя пріятельннца, любезная моя, не имѣла болѣе силы выразить своихъ понятій.

Я признаюсь любезная Клари, отвѣчалъ мнѣ дядя, естьли ты еще не рѣшилась повиноваться, то лучше остаться тебѣ тамъ, гдѣ ты находишься; но судя по свидѣтельству, которое ты подала…

Свидѣтельство, которое я подала! Какое свидѣтельство государь мой?

Такъ! такъ! любезная племянница, естьли ты столь чувствительно печалишься о своемъ заключеніи, то лучше еще остаться тебѣ, гдѣ ты и теперь. Но сія не большая не благопріятность скоро пройдетъ. Прощай любезная моя Клари. Я скажу только два послѣднія слова: будь чистосердечна въ своей покорности и продолжай меня любить какъ и прежде, я тебя увѣряю, что помѣстья твоего дѣда не превзойдутъ моихъ.

Онъ поторопился сойти внизъ, не давъ мнѣ времени ему отвѣчать, какъ будто бы радовался, что убѣжалъ и окончилъ свою ролю. Не усматриваешь ли ты, любезная моя, сколь твердое намѣреніе они приняли, и не имѣю ли я причины страшиться вторника? Изъ сего ясно вижу, что они думаютъ будто получили какую выгоду изъ моего согласія на сіе посѣщеніе. Естьли бы оставалось мнѣ о томъ хотя малое сомнѣніе, то новыя непристойности Бетти конечно бы оное изтребили. Она безпрестанно поздравляетъ меня вторникомъ, которой называетъ великимъ днемъ, и посѣщеніемъ моего дяди. Болѣе половнны уже трудностей говоритъ она, преодолѣно. Она увѣрена, что я не согласилась бы видѣть Г. Сольмса, естьли бы не намѣрилась его принять. Уже съ нѣкоего времени она находитъ больше дѣла, нежели прежде. Свадебныя приготовленія весьма ей нравятся. Кто знаетъ, чтобъ вскорѣ послѣ моего брака не послѣдовалъ другой какой нибудь?