Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов - Сэмюэл Ричардсон

Клар. Гарловъ.

Письмо LXXI.

Въ Воскресенье 2 Апрѣля.

Я должнабъ была для спокойствія твоего увѣдомить тебя вчерась, что я получила твой пакетъ. Робертъ мнѣ сказалъ, что вѣроломной твой Леманъ видѣлъ его на концѣ Аллеи, и что спрося его, за чемъ онъ зашелъ въ сіе мѣсто, сказалъ, не давъ ему времени отвѣчать: скорѣе Г. Робертъ, скорѣе, не мѣдли ни минуты, ступай отъ сюда вонъ.

Ты не должна сомнѣваться, что вольностію въ своихъ прогулкахъ обязана единственно довѣренности, которую твой братъ имѣетъ къ сему человѣку и къ Беттн. Но ты одна такая въ свѣтѣ, которая въ подобныхъ обстоятельствахъ не имѣетъ на своей сторонѣ ни одного служителя, на вѣрность коего моглабы положиться. Стихотворецъ, любезная моя, не станетъ воспѣвать, какой нибудь Ангелики, не придавъ ей наперсницы, которую назоветъ прекраснымъ какимъ ни есть именемъ, или покрайней мѣрѣ, представитъ ее старою кормилицею.

Я читала моей матери многія мѣста изъ твоихъ писемъ; но ни что не сдѣлало въ ней толь сильнаго впечатлѣнія, какъ послѣднія слова вчерашняго. Она оными плѣнилась; она мнѣ сказала, что никакъ не можетъ отказать тебѣ въ своемъ дружествѣ. Я желала возспользоваться щастливою сею минутою, дабы учинить ей мое предложеніе, и просить ее сколько можно, чтобъ оное исполнить, какъ вдругъ вошелъ любезной Гикманъ, и началъ дѣлать намъ свои поклоны, подергивая у себя то галстукъ, то манжеты. Я съиграла бы съ нимъ хорошую шутку за такія его неблагопристойности; но взявъ другую мысль дабы показать ему свою досаду, Развѣ сдѣсь ни кого нѣтъ, сказала я и съ которыхъ поръ входятъ сюда безъ докладу? Онъ просилъ о томъ прощенія, и пришелъ въ крайнее замѣшательство, не зная, остаться ли ему у ней или выдти. Мать моя, съ обыкновенною своею жалостію, сказала, что между нами не было ни какой тайны, и просила его сѣсть. Ты знаешь какъ онъ запинается, когда выходитъ изъ терпѣливости. Съ… Вашего… Позволенія, сударыня, говоря мнѣ. Такъ, такъ, Г. мой, садитесь естьли вы устали; но только, естьли вамъ угодно, подлѣ моей матушки, я люблю чтобъ мои фижмы всегда были круглы, и не знаю къ чему иному сія неудобная прикраса служитъ, какъ не къ чищенью грязныхъ башмаковъ; или къ тому чтобъ держать въ отдалѣніи отъ себя неучтивыхъ людей. Удивительная дѣвица! вскричала моя мать съ великимъ не удовольствіемъ; и вдругъ обратясь къ нему весьма пріятнымъ голосомъ сказала, такъ Г. Гикманъ сядьте подлѣ меня; я не люблю сихъ глупыхъ прикрасъ препятствующихъ честнымъ людямъ приближаться. Я принявъ веселой видъ, внутренно радовалась, что сіи слова моей матери не клонились къ твоему дядѣ Антонину.

При вольности, какую обыкновенно имѣютъ вдовы, она не преминула бы, какъ я въ томъ увѣрена, обратиться весьма искуснымъ образомъ на первый предмѣтъ нашего разговора, и расказать своему любимцу тѣ слова изъ твоего письма, кои весьма клонятся въ его пользу. Она уже начала говорить ему, что онъ много обязанъ дѣвицѣ Клариссѣ, и что можетъ его въ томъ увѣрить. Но я въ ту же минуту спросила Г. Гикмана, не получилъ ли онъ какихъ новостей изъ Лондона въ послѣднихъ своихъ письмахъ; такимъ вопросомъ обыкновенно давала я ему разумѣть, что желаю перемѣнить разговоръ, да и всегда почти въ семъ намѣреніи ему оной предлагаю; лишъ бы только онъ молчалъ, а я ни мало не сержусь за то, что ничего мнѣ не отвѣчаетъ.

Я не имѣла намѣренія открыть при немъ своего предложенія, не узнавъ лучше какъ оно будетъ принято моею матерію, ибо естьли я къ тому не найду ее благоразположенною то буду почитать самаго его за помощника, коего хочу употребить въ семъ дѣлѣ. Съ другой стороны я ни мало не забочусь быть имъ обязанною, естьли токмо могу отъ него избавиться. Человѣкъ имѣющій такія намѣренія какъ онъ, представляется важнымъ, и принимаетъ столь заботливой видъ, когда женщина на его услугу согласна, что наконецъ выводитъ изъ терпѣнія. Но естьли я сего дня не сыщу случая изъяснится, то неотмѣнно постараюсь завтре свое намѣреніе исполнить.

Для чего желаешъ ты, чтобъ я безъ тебя развернула пакетъ? Ты не имѣешь нужды въ своемъ поведеніи предомною оправдаться; а выписками изъ писемъ Ловеласа и изъ своихъ собственныхъ, ты ясно меня увѣдомила, на какомъ положеніи ты съ нимъ находишся: я бы нѣсколько пощекотала тебя своими колкими издѣвками: но поелику ты желаешь, чтобъ почитали тебя изъ всего нашего пола превосходнѣйшею въ искуствѣ управлять сама собою, да и въ самомъ дѣлѣ заслуживаешъ такое о себѣ мнѣніе, то хочу тебя пощадить. Въ протчемъ признайся, что ты хотѣла мнѣ нѣкогда открыть свое сердце, и что воспрепятствовалъ тебѣ одинъ только, которой остается тебѣ преодолѣть. Ты оной совершенно преодолѣешь и тогда пожалуй изъяснись мнѣ безъ всякой утайки.

Я не могу извинить тебя за излишнію твою щедрость къ такому человѣку; которой и то за великое щастіе считаетъ, что можетъ тебѣ служить. Годовое его жалованье! Думаешь ли ты о томъ? Я опасаюсь чтобъ ты не привела его въ погибель. По своимъ деньгамъ найдетъ онъ случай женится въ сосѣдней деревнѣ, и можетъ быть прежде трехъ мѣсяцовъ будетъ имѣть причину приписывать свое нещастіе твоимъ благодѣяніямъ. Должно оставить теб123;, говоришь ты, вольность удовлетворять себя такими малостями. Такъ, я очень знаю, что въ семъ случаѣ напрасно потеряешь трудъ, когда будешь тебѣ противорѣчить. Ты всегда весьма высоко цѣнишь самомалѣйшія услуги тебѣ оказываемыя, а весьма за малое почитаешь то, что оказываешь другому, хотя твои благодѣянія излишны бываютъ велики. Правда что за все сіе награждаемы бываемъ удовольствіемъ отъ того получаемымъ. Но для чего желаешь ты, чтобъ благородныя чувствія твоей души учинились предмѣтомъ укоризны для всего человѣческаго рода, для своей фамиліи также и для моей? Естьли сіе правило, изящно какъ я отъ тебя слышала, что можно слышать слова другихъ, но не иначе разпологать свои разсужденія, какъ по дѣйствіямъ; то что должно думать о такой молодой особѣ, которая старается сыскать въ своихъ словахъ отговорки и извиненія въ защищеніе подлыхъ поступокъ тѣхъ, коихъ сама она осуждаетъ своими дѣяніями? Ты должна стыдится, любезная моя, что среди многочисленной фамиліи, кажешься столь отмѣнною. Когда ты найдешь такого человѣка, коего сердечныя чувствованія твоимъ соотвѣтствуютъ, тогда смѣло оказывай великія свои качества: но до того времени, мнѣ кажется, что изъ жалости къ другимъ, ты должна пріобучить себя и свое сердце сносить нѣсколько противорѣчія.

Я не болѣе двухъ строкъ къ тебѣ писать хотѣла, въ томъ только намѣреніи, чтобъ ты была спокойна въ разсужденіи своего пакета, однако моя бумага вся исписана. Какъ можно удержать перо, занимаясь столь пріятною и столь плодовитою матеріею какъ описаніе твоихъ похвалъ! Дабы наказать тебя за сію малость, за которую я тебя укоряю, и коею весьма раздражена, сожалѣю, что малое пространство мѣста не соотвѣтствуетъ моему желанію, описать изящныя дѣянія составляющія всю твою жизнь, въ коей ей самой поступокъ весьма особливой примѣръ представляетъ. Сія мысль мнѣ нравится. Я нѣкогда сдѣлаю тому опытъ, дабы понудить твою воздержность умѣрять излишество другихъ твоихъ добродѣтелей.

Анна Гове.

Письмо LXXII.

Въ Воскресенье въ вечеру, 2 Апрѣля

Сколь подробно могу я разсказать тебѣ, любезная пріятельница, случившіяся у насъ произшествія, и какъ удивлю тебя перемѣною поступокъ моихъ друзей! Я бы ни когда не подумала чтобъ между нами употреблено было столько хитрости, сколько я теперь о томъ узнала. Сіе повѣствованіе не требуетъ другаго порядка, кромѣ послѣдовательнаго описанія произшествій.

Вся наша фамилія сего дня поутру была въ церквѣ. Они привели съ собою Пастора Левина, коего пригласили отобѣдать въ замкѣ… Спустя нѣсколько минутъ послѣ ихъ прибытія, Пасторъ просилъ у меня позволенія видѣть меня въ моей горницѣ. Ты легко разсудишь, что я ему въ томъ не отказала.

Онъ вошелъ ко мнѣ. Посѣщеніе его продолжалося съ часъ; но я не удивлялась, что онъ старался всячески удаляться говорить о томъ, о чемъ какъ я подозрѣвала, пришелъ онъ со мною изъяснится. Наконецъ, я его спросила не удивляютсяли тому, что я не кажуся въ церьквѣ.

Онъ съ учтивостію мнѣ поклонился; и сказалъ, что почитаетъ всегда за правило, не входить въ дѣла посторонихъ фамилій, когда его къ тому не приглашаютъ.

А какъ ничто не противорѣчило моему ожиданію, то я вообразила себѣ, что имѣя о его правосудіи хорошее мнѣніе, они не осмѣлились предложить ему мое дѣло на судъ, и я ни чего уже такого не говорила, чтобъ могло привесть насъ къ сей матеріи. Когда же ему сказали, что обѣдъ готовъ, то я примѣтила, что онъ ни малѣйшаго удивленія не изъявилъ о томъ, что я съ нимъ вмѣстѣ не пошла.