Геносказка - Константин Соловьев

— Мне кажется, вы и так знаете.

— Принцесса, — тихо сказала Гретель.

— Принцесса, — согласился альв.

Гензель почувствовал неприятное головокружение, как если бы постоялый двор обернулся кораблем, переваливающимся меж огромных волн.

— Мы временно прекратили работу в Лаленбурге! — твердо сказал он, хоть твердость эта под взглядом альва норовила сделаться жидкой и стечь, как расплавленная медь. — Ведь правда, сестрица?

Гретель промолчала, словно и не услышала вопроса.

— Думаю, вы заинтересованы в моем контракте. — Улыбка альва осветила даже самые темные закутки комнаты. — Тем более что вы, так или иначе, уже отчасти с ним связаны. Скажем так, он касается одной уже известной вам особы.

— Принцесса Бланко, — утвердительно произнес Гензель. Сам не заметил, как эти слова сорвались с его губ. Должно быть, какое-то воздействие излучения альва…

— Вы совершенно правы, сударь квартерон. Приятно говорить с тем, кто понимает тебя с полуслова.

— Почему мы? — требовательно спросила Гретель.

— Какая разница? — легкомысленно отозвался альв.

— Почему сейчас?

— А почему бы и нет?

— Откуда вы узнали про то, что нас наняли?

— Не все ли равно?

Он точно подыгрывал ей на золотой скрипке, одновременно насмехаясь и ободряя. Наверно, требуется иметь вольфрамовые нервы, чтобы вести беседу с подобным существом. Поэтому Гензель даже не стал пытаться влезть в их разговор. Только зачарованно слушал.

— Чего вы хотите от нас?

— Наконец вы нашли верный вопрос, Гретель. — От улыбки альва могла выгореть сетчатка в глазах. — Мне не требуется ничего… особенного. Найдите принцессу.

— Она жива?

— Какая разница?

— Где она?

— Где-то. Или нигде.

— Вы можете ее найти?

— Иногда я даже сам не знаю, что могу.

— Зачем вам принцесса?

— Второй верный вопрос. — Альв удовлетворенно кивнул, перестав откровенно забавляться. — Скажем так, я хочу, чтобы вы ей кое-что передали. От меня. Своего рода гостинец. Подарок.

Гензель прищурился, стараясь отсечь ресницами хотя бы часть спектра этого проклятого золотого излучения. Во всех историях, что ему приходилось слышать, подарок альва никогда не был просто подарком. И тем, кто опрометчиво его принимал, зачастую приходилось сыграть в кости с судьбой. Иногда подарок оборачивался смертоносным проклятием, иногда — благословенным даром. Или же представлял собой какую-нибудь шутку, смысл которой не всегда был понятен человеку. Если верить историям, альвы были теми еще шутниками. Только с чувством юмора, отличным от человеческого на многие десятки хромосом…

— Что это за подарок? — спросила Гретель.

В ее голосе не было настороженности, лишь обычная отстраненность. Но Гензель знал, что вопрос не был праздным. В подобных делах геноведьма никогда не отличалась легкомыслием. Напротив, Гензель был уверен, что мысль о подарке альва заставила сестру внутренне напрячься еще сильнее, чем его самого.

— О, ничего особенного. — Альв помахал рукой перед лицом. Удивительно, у него, как и у людей, на руках было по пять пальцев. — Просто… один препарат. Необходимо, чтобы принцесса Бланко приняла его. Ввела в организм, как принято у вас выражаться. По доброй воле или нет, мне безразлично — этот момент не имеет значения для нашего контракта.

Эти слова — «нашего контракта» — резанули Гензеля, как горгульи когти. Альв говорил так, будто контракт этот и в самом деле был уже заключен. Возможно, так оно и было. Возможно, контракт был заключен еще до того, как Гензель понял, что происходит. Трудно, это понять, когда имеешь дело с альвом.

— Какое действие у этого… препарата? — напрямую спросила Гретель. — Что произойдет с принцессой после того, как она его введет?

Альв грациозно развел руками.

— Все что угодно.

— Мы должны выполнять контракт, не зная даже его условий?

— Это основное условие контракта — не знать условий. Контракт, условия которого известны, скучен, как единожды прочитанная книга. Так гораздо интереснее, разве не так?

Гензель пожалел, что не дотянулся до мушкета, когда была возможность. Ему казалось, что альв насмехается над ними. Да так оно, в сущности, и было. Нарочно явился из своего небесного царства, чтоб всласть поиздеваться над парочкой квартеронов, упиваясь собственным превосходством.

— Вам нужно, чтоб мы с Гензелем нашли принцессу и ввели ей неизвестное вещество?

— Да, — легко согласился альв. — В этом и заключается контракт. Все остальные подробности не представляют интереса.

— Мне надо знать хотя бы что-то, чтобы взяться за контракт, — твердо сказала Гретель. — Работая вслепую, многого не добиться.

— Именно вслепую работать интереснее всего, — легкомысленно заметил альв, откровенно ухмыляясь. — Не так отвлекают источники света.

— Ответьте хотя бы на один вопрос. Иначе я не приму контракта. Это мое право.

Альв задумался. Потер пальцем идеально очерченный подбородок. Не было никакой возможности понять, о чем он думает и какие чувства испытывает. Все человеческое, что осталось в нем, роднило его с Гензелем и Гретель не больше, чем пыль на подошвах. Он давно уже не был человеком, хотя старательно копировал человеческие жесты, мимику и интонации. Это существо было чем-то большим, чем человек. Чем-то совершенно иным. И столь же далеким, как звезды в ночном небе далеки от поверхности земли, хоть их свет и падает на нее.

— Ну что ж, — наконец сказал альв, — пусть будет один вопрос. Думаю, это вполне справедливое требование.

У Гензеля вопросов было множество. Почему альв явился именно к ним? Жива ли принцесса, а если да, то где находится? Ее похитили или она сбежала сама? Что за препарат надо ей ввести? Что случится после того, как они это сделают? Какое отношение к этому имеют альвы? Что случится, если они с Гретель не смогут выполнить контракта?

Но он предусмотрительно промолчал. Подобный разговор лучше доверить Гретель. Ее трезвый мозг найдет нужный вопрос.

— Отчего именно принцесса Бланко?

Гензель чуть не застонал. Почему из всех возможных вопросов Гретель выбрала наименее полезный?..

Но альв удовлетворенно кивнул геноведьме, как бы одобряя молчаливо ее выбор.

— Принцесса Бланко представляет для нас своеобразный интерес.

— Вас — альвов?

— Нас — альвов, — вибрирующим эхом отозвался собеседник. — Она особенная.

— Чего в ней особенного?

— Извините, Гретель, но ваш пытливый ум порождает слишком много вопросов.

— Больше, чем у вас есть ответов?