Повелители Небес - Энгус Уэллс

Она спрашивала меня и отвечала на вопросы, так что я едва мог спокойно выпить пива. Все-таки как здорово было вновь увидеть сестру.

Но все же мне пришлось сказать ей, что я должен идти, Рекин ждала меня. Делия предложила мне пожить у них, но я объяснил сестре, что должен оставаться в замке, полагая, что в такое время лишний рот потребует от сестры и ее мужа дополнительных трат. Я обещал навестить их снова, когда Кэн окажется дома, и сказал, что, вполне возможно, буду выступать в какой-нибудь таверне, на что Делия попросила известить ее, где именно, так как ей очень хотелось послушать меня. Гордость сестры за меня вызывала у меня смущение. Мы обнялись, и я отправился в город.

Рекин я обнаружил в «Летающей Рыбине». Кружка эля стояла на столе возле колдуньи, которая при моем появлении велела принести и вторую. Когда заказ был выполнен, я спросил:

— Как обстоят дела в Камбаре?

— Так же, как и в любом другом замке, — сказала Рекин, откидываясь на спинку стула и вытягивая свои длинные ноги. На ней был обычный кожаный наряд, меч на поясе, точно ведунья ожидала вызова в любую секунду. — Если жара будет продолжаться, то Саруну придется открыть свои житницы, чтобы накормить голодающий народ.

Голос Рекин звучал мрачно, и я внимательно посмотрел на ее лицо, прежде чем снова открыть рот.

— Разве твое начальство не ищет ответа? — спросил я.

— Ищет, да, — отозвалась Рекин с несколько скептической усмешкой. — Только вот найдет ли? Пока что нет. Колдуны Хо-раби овладели такими вершинами магии, о которых мы и не подозревали. Они превзошли нас в своих оккультных возможностях. А теперь войсками командует Джарет. — Она подняла кружку, словно предлагая тост. — Боже мой, Давиот! Угораздило же Гаана умереть в самое неподходящее время. Такие страдания выпали на долю Дарбека, к Састенам начнется всеобщий голод. В городах растет заболеваемость, и, покуда жара будет продолжаться, начнут вспыхивать эпидемии. Слышал о том, что в Дюрбрехте недовольство народа выливается в открытые стычки?

Я в ужасе покачал головой.

— В Дюрбрехте, и в Кербрине тоже, — продолжала она. — В последнюю седмицу пришло известие о том, что в горах ограблен купеческий караван. В Линнисваре голодающие налетели на корабль с зерном, наместнику пришлось бросить в бой свою дружину, чтобы угомонить народ. Если все будет продолжаться в этом же духе, то хаос наступит раньше, чем придут Повелители Небес.

— Джарету надо принять какие-то меры, — сказал я, вовсе не чувствуя уверенности в том, что вообще что-то можно сделать.

Рекин пожала плечами и осушила свою кружку. Я заказал еще эля, и, когда слуга отошел, колдунья сказала:

— Измененные тревожат не меньше. У нас-то пока вроде тихо, но в других местах Измененные убегают от своих хозяев в горы или переправляются за Сламмеркин. Правда, пока это еще не достигло угрожающих размеров… Бог свидетель, скоро начнется хаос.

Вот вам и то, о чем я все время думаю. Обращайся Истинные с Измененными по-другому, они бы не стали так поступать. Впрочем, об этом я подумал вскользь и решил, что сейчас не стоит излагать Рекин подобную точку зрения. Я спросил:

— Они убегают в Ур-Дарбек? Разве там лучше?

— Кто знает? — отозвалась она и снова усмехнулась с такой горечью, которой я прежде не знал за ней. — Может, только Джарет? Он ведь, в конце концов, из самого главного из Пограничных Городов.

Старые воспоминания всплыли в моем мозгу, старые вопросы, слишком соблазнительные, чтобы я мог промолчать.

— Почему же все-таки так мало известно об Ур-Дарбеке? — спросил я.

Я смотрел в лицо Рекин, когда задавал свой вопрос, и не был уверен, что вижу: тревогу или, может быть, беспокойство, но чем они были вызваны, я не мог угадать.

Она ответила уклончиво:

— Тебя очень интересует это место, а?

Я развел руками.

— Мне все интересно на этой земле, ведь я же Сказитель.

— Но в школе твоей ничего тебе не сказали?

Я чувствовал неискренность, и не в первый раз уже. Но почему?

— Только то, что известно всем.

— Но тебе хочется знать больше, чем всем? — Глаза ее сосредоточились на моем лице. — Почему, Давиот? Почему тебя так интересует тайна Ур-Дарбека?

— Так все-таки есть тайна? — ответил я вопросом на вопрос.

Она усмехнулась и покачала головой, точно удивляясь моей настойчивости.

— Интерес к Измененным уже доставлял тебе неприятности и раньше, а? — Рекин не спускала своего взгляда с моего лица, так что я на секунду вспомнил пронзительные глаза дракона и нахмурился, удивленный ее осведомленностью. Увидев это, колдунья сказала: — О Давиот, к чему это изумление? Я, пожалуй, расскажу тебе кое-что, что ты когда-нибудь все равно узнаешь, тем более, как я подозреваю, ты уже о чем-то догадываешься.

В глазах Рекин заиграли веселые зайчики, и оба мы отхлебнули по глотку, прежде чем она продолжила.

— Разве тебе не говорили, что ты должен сообщать обо всем, что встречается тебе по пути, Сказитель? О настроениях в замках, об их готовности к войне? — Красивые черные брови Рекин поднялись, и я кивнул в знак молчаливого согласия. — В то же самое время и нам, колдунам, предписано сообщать о тебе. Не думал об этом?

Я сказал:

— Думал, конечно, и подозревал, что так оно и есть.

— Тогда слово предостережения, — сказала она мягко, — дружеского предостережения. Думай, прежде чем задавать вопросы. Может быть, не следует выказывать своих чувств к Измененным? Твоя дружба с твоим слугой не сослужила тебе доброй службы, а?

Тут я внезапно подумал о браслете на моем запястье. Я едва не убрал руки под стол, чтобы скрыть подарок Лана, но решил, что это глупо. Если Рекин знала, что это за вещь и для чего она, то прятать браслет поздно. Если же нет, тогда все равно. Я спросил:

— Он был моим другом, что в этом плохого?

— В глазах многих это не очень здорово, — ответила она. — Я-то так не думаю, но есть ведь другие… Джарет, например, презирает Измененных.

— Без них нам пришлось бы туго. Ты сама так говорила.

— Говорила, — согласилась колдунья. — Так оно и есть, без них в нашей стране может начаться хаос, если случится худшее.

Рекин умолкла и какое-то время смотрела на эль в своей кружке. На лицо колдуньи набежала тучка, Рекин задумчиво теребила прядь своих темных волос. Никогда не думал, что она может так колебаться. Я ждал, чувствуя, что она пришла к какому-то решению. Я переборол себя, обуздывая свое нетерпение, чувствуя, что камбарская жрица-ведунья заговорит если не о вещах запрещенных, то о том, о чем заговаривают крайне редко. Мне вспомнились мои беседы с Ланом, и я подумал, что, возможно, сейчас узнаю нечто не менее интересное. Рекин подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Я понял, что она приняла решение.