Повелители Небес - Энгус Уэллс

Теперь он не казался мне таким уж страшным, когда сидел там среди окружавших его когтистые ноги трупов. Мне даже показалось, что он настроен ко мне дружелюбно. Зверь звал меня, поэтому я поманил к себе Рвиан и Урта и начал взбираться на полуразрушенную стену. Я знал, что если сумею добраться до дракона, то он даст мне ответ, вот только не знал, какие вопросы задам ему. Я карабкался вверх, но не успел добраться до дракона. Небо вновь наполнилось судами Хо-раби, и зверь расправил свои крылья, приготовившись к полету. Я закричал, умоляя его подождать, но чудовище рванулось вперед, а ветер, поднятый его крыльями, опрокинул меня вниз. Я слышал, как Рвиан потребовала:

— Давиот, мы должны…

Тут я проснулся.

Простыня обмоталась вокруг моих ступней, насквозь пропитанная потом. Голова моя болела, конечности не слушались, когда я поднялся и медленно побрел к умывальнику. Вода была теплой, но я попил и полил ее себе на голову, а потом, подойдя к окну, рухнул грудью на подоконник и принялся смотреть на улицу. Еще даже не совсем рассвело, но в небе уже висела тяжелая как свинец напряженность, а воздух был горяч, как в летний полдень. От толстых стен башни веяло теплом. Находившийся внизу двор был тих, но я все еще слышал шум крыльев дракона. Комната внезапно показалась мне очень маленькой. Я отошел от окна, умылся, затем натянул свою рубаху и панталоны, обулся и вышел прочь.

Слуги-Измененные точно во сне двигались по залу. Они, как мне показалось, менее нас, Истинных, страдали от жары, хотя движения их казались ленивыми. Я попросил у служанки-«кошки» чаю. Она, я был уверен, заметила браслет у меня на запястье, но не выказала никаких признаков заинтересованности, как и Тал, однако принесла мне чаю, фруктов и хлеба. Я поблагодарил.

Позавтракав, я еще немного посидел, дождавшись, когда в трапезной появились дружинники. Рекин и Сарун не появлялись, но пришла Андолина, державшая за руку Бардана. Вдовствующая наместница поприветствовала меня и с тяжким вздохом опустилась на стул, награждая меня усталой улыбкой.

— Ох, эта жара, Давиот, — пробормотала она. — Я едва в состоянии выносить ее, а уж бедняжка Гвеннет…

— Скоро уже? — спросил я.

Андолина ответила мне:

— С ней Гарат, он говорит, что со дня на день. — Она покачала головой. — Грустные времена, правда? Он родится, когда скончался Гаан и вот-вот нападут Повелители Небес.

— Да, времена грустные, — согласился я. — Но…

Бардан начал дергать меня за рукав, требуя, чтобы я рассказал ему что-нибудь, и я поведал мальчику историю о Дриффе и Вепре из Драггонека. К тому времени, когда я закончил, в зале уже было полно народу и Рекин подошла ко мне. Я посмотрел на колдунью, вопросительно подняв брови, она же кивнула рукой, взъерошив волосы Бардана. Точно по какому-то молчаливому соглашению, мы не стали заговаривать о Гаане и о том, что имело место в покоях Саруна, а завели беседу о лучших временах. Рекин хотела знать о том, что я делал в Дюрбрехте и после него, и мне пришлось доставать воспоминания из ящичков своей памяти, чему когда-то учил нас покойный Мартус. Я не стал вдаваться в детали своей дружбы с Уртом, почти ничего не сказал о своих отношениях с Рвиан, ни словом не обмолвившись о подарке Лана и о встрече Измененных с Хо-раби, свидетелем которой я стал. Мне было грустно от того, что я не могу сказать всей правды такому старому своему другу, как Рекин, но я знал, что главная обязанность ведуньи — Дарбек и Камбар, так что у нее не останется другого выбора, как только передать все мои тайны начальству в Дюрбрехте.

Если Рекин и почувствовала, что я что-то утаиваю от нее, то не подала виду и предложила мне пойти прогуляться в город, где обещала проводить меня до дома, в котором Делия жила с Кэном. Я согласился, но сказал, что прежде должен позаботиться о своей кобыле, так как жара причиняла неудобства не только людям, но и животным, а нам предстояло длинное путешествие на север через Треппанек в Дюрбрехт.

Мы отправились в конюшню, где конюх-Измененный с перебинтованным предплечьем посетовал на то, что я был прав, говоря о скверном характере своей лошади. Рекин посмотрела на кобылу и тихонько сказала:

— Тебя ведь Андирт впервые посадил на лошадь, так?

— Так и было, и, клянусь Богом, у меня потом все болело.

Она рассмеялась и пробормотала:

— Старая боль. Ее место в прошлом.

Я молча кивнул в ответ. Мнемоники не единственные, у кого есть воспоминания. Просто наша память точнее в деталях, чище в изображении картин прошлого, что подчас лишь больнее ранит сердце.

Мы не торопясь вышли в измученный жарой город. Тенты, которые в нормальный год растянули бы только через несколько месяцев, прикрывали дома, и те немногие из жителей, которых мы видели на улице, двигались точно в летаргическом сне, стараясь держаться в тени. Мы спустились туда, где рыбаки вытащили на берег свое судно, и Рекин указала мне на дом.

— Пойди поздоровайся с сестрой, — предложила колдунья. — А я буду ждать тебя в «Летающей Рыбине».

Я кивнул, разглядывая хижину, которая была точной копией жилища моих родителей с двориком перед ней и огородом на задах. Впрочем, огородные растения погибли от засухи, а те, которым все же удалось взойти, выглядели чахлыми и унылыми. Знакомый запах гниющих водорослей витал в воздухе. Здорово все-таки, что я смогу увидеться с Делией, которую всегда очень любил. Я подошел к открытой двери под сделанным из старого паруса тентом и позвал сестренку.

Она вышла, и на немного нахмуренном лице ее я прочитал вопрос. Волосы Делии были подвязаны платком, руки выпачканы мукой. Я узнал сестру сразу, хотя теперь передо мной стояла взрослая красивая женщина.

Делия на какую-то секунду недоуменно уставилась на меня, и на лице ее медленно расцветала улыбка. Я сказал:

— Не узнаешь своего брата?

Делия просияла и чуть было не сбила меня с ног, бросившись ко мне в объятия.

— Давиот! Глазам своим не верю, это правда ты?! Я не узнала тебя. Ты Сказитель? Останешься?

Осыпая меня потоками слов и градом вопросов, Делия проводила меня в свое жилище, желая знать все, что хочет знать любящая сестра, встретившись с братом, которого не видела много лет. Она усадила меня за грубо сколоченный стол и налила в кружку некрепкого желтоватого пива. Делия выглядела счастливой, Кэн был, несомненно, хорошим мужем. Он отправился на ловлю рыбы на лодке, за которую молодожены еще должны половину ее стоимости и которая, если Бог дарует им удачу и не позволит рыбе уйти из Фенда, скоро станет их полной собственностью. Детишек пока что нет, может, это и хорошо в столь страшные времена, но потом… А я? Был ли в Вайтфише? Слышал о Тониуме? Как мама с папой? Все ли у них в порядке? Как только позволят время и работа, они с Кэном обязательно отправятся на юг… Где я был? Куда еду? Остановился в замке? Тогда, значит, знаю о смерти Бардана?