Святослав. Хазария - Валентин Гнатюк

Наконец, ближе к полуночи, облачённые в отобранные одежды, «купец» и «робич» стояли, готовые к отъезду. Два тюка дорогих шёлковых паволок и оксамита были надёжно приторочены к седлу приземистой широкогрудой лошади гнедой масти. Ворон с Хорем в последний раз оглядели их с ног до головы. Тиун положил на стол увесистый кошель с монетами и перстень-печатку купца Акпая.

– Теперь, кажись, всё, пусть бог наш воинский Перун хранит вас, братья, в опасном деле. На Невзора можешь положиться, он хоть и молод, но изведыватель опытный. С купцом этим от самого Киева прошёл в робичах, тот даже не заподозрил ничего. – Тиун повернулся к полутысяцкому: – Хорь, проведи их через посты, да так, чтоб ни единый лишний глаз не узрел.

Ночная стража стерегла крепкий сон дружинников, которые после сытной вечери легли тут же на землю, завернувшись в попоны, и сразу заснули. Святослав, как всегда, спал возле любимого коня, положив рядом серебряный кабардинский меч князя Алегико.

По ночной дороге в сторону восхода промелькнули и скрылись три лошади и два всадника – маленький и высокий.

Утром прискакали дозорные и сообщили, что из черниговской украины приходили Рубежные люди и Дорожные порядки и сказали, что булгары бьют радимичей и вятичей. А те просят помощи, поскольку киевский князь обещал им защиту свою.

– Земли, на которых сидят сии славянские Роды, страдают от бесчинств Обекуль-бея, – докладывал рубежный начальник. – Рекут, княже, чтоб ты поскорее к ним шёл, и обещают тогда все от старого до малого подняться против булгар.

Святослав велел выступать немедля, не дожидаясь возов. До первых славянских поселений было три дня борзого конского ходу. Князь, собрав своих темников, провёл совет.

– В славянских землях, – рёк он, – вести себя достойно, – весей не жечь, злата-серебра у жителей не брать, говяд, овнов и тельцов без оплаты не уводить и никакого бесчинства не чинить. Тот, кто преступит моё слово, подлежит покаранию!

К вечеру третьего дня стали попадаться первые селения славянских родичей. Они радовались Святославу и рассказывали, как страдали под игом булангарским. Как враги отбирали скот, а молодёжь делали отроками. И брали жён и девственниц славянских, чтоб утолить свою похоть, а потом продать в Булгар-граде либо Бюлляр-граде. Как мучили и убивали людей, а дома сжигали.

И видели русичи пожарища, и зрели свежие трупы людей и скотов, и младенцев грудных убиенных, и кровь их невинную, пролитую на белом снегу. И воспылали их сердца жаждой Мсты. Не отдыхая, они лишь сменили коней и поспешили догнать врага, который ещё утром творил злодеяния. И проводником шёл с ними местный старик, ведя войско кратчайшим путём через замёрзшие болота. К ночи русская конница вышла на свежий след и борзо пошла по нему. Вскоре увидели пожарища и булангарское войско, всё жгущее и разоряющее, и услышали крики о помощи.

Святослав дал знак, и конница борзым скоком ворвалась в горящие веси и стала крушить булгар, бить их плетьми и разить тяжкими мечами, никому не давая пощады.

Почуяв гибель, булангарский воевода Обекуль-бей заперся с десятью охоронцами в одном доме и отбивался от русичей как мог. Когда же те ворвались внутрь, стал просить пощады и предлагал много злата.

– Что делать с ним, княже? – спросил воевода Болеслав, представив связанного пленника.

– Отправьте в ту весь, где мы были, – сказал Святослав, – пусть жители сами решат, как поступить с обидчиком.

И шли дружинники по окрестным весям, тушили пожарища, находили уцелевших отроков и жён славянских, кормили их, делясь воинским припасом. И ловили во всех углах булангарских воинов, которые в снегу прятались, в кустах, в стогах сена и соломы, в ямах укрывались, и казнили их насмерть. И лишь троих князь велел оставить, дать им по два десятка плетей, а потом посадить на коней и отправить к своим, чтобы рассказали, как русский князь наказывает за разбой.

А Обекуль-бея в славянской веси люди забили насмерть в ту же ночь.

И пало в ночной битве четыре воина Святославовых, а два было ранено, и темник один получил ранение.

И дал Святослав дружине день отдыха. Надо было починить сёдла, сбрую, сделать припасы, помочь огнищанам восстановить хотя бы несколько домов.

А на рассвете снова седлали коней и держали путь дальше, потому как рассказали местные огнищане, что и там булгары дома жгут, скот режут и людей убивают.

Дожидаясь, пока крепко станут реки, Святослав гонял булгар и собирал северян, радимичей и вятичей в свою дружину.

Нынешняя зима будто старалась в помощь Святославу – послала холода ранние и крепкие. На землю пали снега, реки стали и покрылись льдом, дороги промёрзли до звона. Звери спрятались в норы и залегли спать. Русская конница шла на восход прямым путём, через скованные льдом топи и речки. Вошла в лес, и Медведь Батюшка, разбуженный внезапным земледрожанием, выглянул из берлоги и увидел множество людей, скачущих на конях. Убедившись, что это не охотники, которые хотели бы его смерти, медведь, охраняемый мудрым Белесом, перевалился на другой бок и принялся сосать толстую лапу.

Вместе с дружиной Святослава по замёрзшим полям и топям шёл воевода Буркун Велеслав с тремя тьмами: Радимской под началом темника Ясса, Вятской под началом темника Переяслава Кудыши и Северской тьмой с темником Дном. И были эти тьмы набраны из местных славянских и многих других народов, что прежде находились под хазарами.

Когда дошли до Волги, Святослав велел:

– Буркун, станешь со своими воями с этой стороны и стереги, чтоб никакие кочевники не подошли на помощь булангарам, те же буртасы, с которыми мы уже имели стычки.

Поставил воевода Буркун Радимскую тьму на Деснице, лицом к полуночи, Северскую тьму – на Шуйце, а Вятскую тьму – лицом к полудню.

– Инар, а ты с Варяжской дружиной борзо пойдёшь на полночь, к тому месту, где Ока впадает в Волгу и где стоит древний град Бряхимов, принадлежащий ныне булгарам и названный по имени их князя Ибрахима. Возьмёшь град, пополнишь припасы. Потом перейдёшь Волгу и двинешься к Каме, отсечёшь от булгар Югру, Пермяков и Вотячину, да упреди их, коль кто вздумает булангарам помощь какую оказывать, то князь Святослав их не помилует. А мы пойдём прямо.

И Святослав с дружиной, ведя коней в поводу, перешёл Волгу близ Булгара – богатого торгового града, одного из сердцевин Волжской Булгарии.

Прискакивали к нему всадники из передового дозора Болеслава с докладом, что нигде на пути врага пока не видно.

– Мы вошли в их землю, булгары должны быть уже где-то рядом, – говорил Притыка.

Вскоре прискакал гонец из центрального дозора от темника Богодара.

– Есть, княже! Обнаружена булангарская конница, стоит в лесу у Булгар-града. Дожидаются, видно, пока мы пройдём, а потом ударят с тыла. Темник Богодар просит позволения, княже, ему с подольцами обойти супротивника и взять его в Перуново коло!

– Справитесь одною тьмой? – уточнил Святослав.

– Справимся!

– Да поможет вам Перун!

Радостным вихрем помчался гонец обратно. И вторая Подольская тьма рысью пошла на восход, обошла булангарское войско, ударила его с тыла, ошеломила, обтекла Крыльями и замкнула в Перуново коло.

И пошла беспощадная сеча. Загремели мечи, подоляне врубились в Темрюзскую тьму. И слышен был клич Богодара:

– Потянем! Потянем, друзья! Вперёд, Зборусский полк! Готовьтесь, каменчане!

И тысяцкие вели свои полки в бой.

– Боярин Купалец! – окликнул Богодар. – Становись на челе, дели коло на два!

Молодой боярин Купалец встал на челе со своим полком. И видел Богодар, как с быстротой молнии вздымал Купалец свой меч к сварге и тут же опускал его вниз. И когда опускал, отлетала прочь вражеская голова. И опять вздымал – и приходил конец очередному противнику.

Темрюги выли от ярости и отважно бросались на русов. И самым лютым был бей темрюгов лихой Рамзай, который дерзко отвечал самому булангарскому беку. И гордился тем, что был сыном храброго Югоряя, по прозвищу Однослов, который всегда супился и молчал, но ежели произносил слово, то по одному его слову отсекались мужам головы либо воздавались великие почести.

И увидел Рамзай, как сечёт его воинов Купалец. Поднял свой меч и вихрем налетел на русского витязя.

Закружились всадники один вокруг другого, заблистали булатами. Увидев поединок воевод, отошли воины, как русы, так и темрюги, давая своим князьям помериться силой.

Земля летела из-под копыт, мечи звенели, высекали искры и покрывались щербинами от богатырских ударов. Уже текла пена из конских ртов, но не могли витязи превозмочь друг друга. Тогда остановились они, повернули коней и, забросив щиты за спину, разъехались для решающего удара.

И выехали тут ещё два всадника – друг Купальца младой сотник Пуща схватился с подручным Рамзая Алматуем.

Алматуй – воин княжеских кровей, а сотник Пуща – удалой боярин киевский.