Мертвый Шторм. Зарождение - Ракс Смирнов

бюро и само Министерство обороны — выставили себя настоящими посмешищами в глазах не только жителей объединения, но и всего метро. Как можно во всем этом бардаке и беспределе вообще добиться какого-либо величия и уважения Федерации? Эту историю, наверное, не обсуждает только ленивый!

А эта мерзейшая ситуация с Вдовиным? Ну зачем было доводить ситуацию до критического накала? Да, Марат погорячился, ворвался на станцию крайне некрасивым и непрофессиональным способом. Он даже сам себя винил за то, что дал волю эмоциям. Это не поведение настоящего правителя. Но что делать, когда эта засранка и турист позволяют себе такие выходки, а человек, который все это время находился в близком кругу Федерации и с которым всегда можно было решить проблемы словами, сначала игнорирует все попытки связаться, а потом практически прямым текстом посылает к черту?

И вот уже произошла ситуация, при которой понятно, что провоцировать до последнего не лучшая идея, но нет же. Это же Вдовин! У него есть принципы, и если он что-то решил, то он решил. В итоге Марат сорвался, пристрелил его куклу, но кто в этом виноват? Разумеется, сам Вдовин! Нечего было вести себя как последний упырь, особенно если ты таковым не являешься.

— Марат Рустемович, — раздался голос Миляуши в коммуникаторе.

Марат вытер лицо руками. Теперь ему нужно все разгребать, и разгребать самому. Ладно, ничего, он справится. Можно подумать, это первый случай. В прошлый раз ведь разрулили ту историю и не дали ей выйти за пределы Южного.

А с Алексеем… Стоит дать ему немного прийти в себя и не трогать. Немного побухает, погорюет, может, оборвет пару поставок с «Яшьлека», но в итоге успокоится. А потом пару раз дать инфошума на тему очередной звезды с «Кремлевской», которая забыла надеть трусы и народ забудет вторжение на «Козью слободу», словно его и не было. И можно спокойно убирать этого наркомана.

— Марат Рустемович, вы в порядке? — голос стал более обеспокоенным. Ох, Милечка, единственный светлый и ответственный человек во всем этом бардаке. Даже когда на голову давит такой стресс, злиться на нее просто невозможно.

Марат повернулся к столу и нажал на кнопку:

— Да, все хорошо. Что там у тебя?

— Тут… эм… Звонил Азамат Тахирович, довольно озадаченным голосом сказал, что вам срочно нужно подъехать на «Кремлевскую» по какому-то важному вопросу.

— Азамат? На «Кремлевскую»? Странно, больше он ничего не сказал?

— Нет, Марат Рустемович, я хотела спросить, но он быстро повесил трубку.

Очень нехарактерное поведение. Обычно все срочные вопросы, если они и были, Азамат предпочитал решать лично или как минимум в пределах Терра, но никак не на станциях. Может, он получил какую-то информацию от следствия с места преступления на Новой Баумана? Хотя с чего вдруг, следствие ведь собрало все улики еще в первый же день. Ладно, Азамат никогда не вытворял ничего лишнего — если действительно позвал на «Кремлевскую», значит, дело важное.

— Хорошо, скажи, пусть подготовят машину. И охране, чтобы спускалась.

— Простите, Марат Рустемович, звонили еще из гаража, сказали, что им потребуется около месяца для изготовления второй машины и…

— Пусть готовят минивэн, — резко перебил ее президент и отключился.

Изготовление второй машины. Второй… Можно ли изготовить то, что было в единственном экземпляре? Да и дело тут, в общем-то, далеко не в самом «ренже», а в том, кто и как его украл…

Стараясь не думать об этом, Хаматов взял со стола свой ТТ, который все это время держал под рукой, и засунул в кобуру под пиджаком. Лучше сейчас не расставаться с любимым оружием. Как-то все равно напрягал этот нестандартный вызов Азамата. Не настолько, чтобы поднимать панику, но иметь свое оружие не помешает.

— Марат Рустемович, — сказала Миля, — охрана уже здесь.

Он подошел к правой стороне аквариума, нажал на кнопку, и сверху высыпалась порция корма. После этого Хаматов минуту посмотрел, как рыбки сбились в одну большую кучу, с удовольствием ловя крупицы корма, и вышел из кабинета.

Обычно, когда Марат встречался с охраной в холле, он всегда видел лица бойцов, которые снимали шлемы на президентском уровне. Однако сейчас картина отличалась: охрана стояла в полной боевой готовности, держа в руках взведенное оружие.

— Как дела, парни? — спросил Хаматов.

Командир отряда Влад, которого Марат распознавал по специальной метке на грудной бронепластине, сказал по громкой связи:

— Марат Рустемович, нам доложили, что ситуация на «Кремлевской» напряженная. Есть информация о какой-то потенциальной диверсии. Как командир вашей личной охраны, рекомендовал бы вам остаться в Терра, или как минимум не выдвигаться на станцию в таком виде.

— В каком «таком» виде?

— В деловом костюме. Если вы настроены на посещение станции, вам лучше надеть свою персональную броню, ту, что вы использовали для посещения «Козьей слободы».

— Что за информация о диверсии, почему я об этом не в курсе?

Влад снял шлем, подошел ближе и ответил:

— Я могу сказать вам открыто?

— Да, Влад, говори, как есть.

— Я постоянно поддерживаю связь с бойцами на станции, чтобы быть в курсе обстановки. Внутри коллектива за пределами Терра ходят разногласия о правильности ваших действий по отношению к тому туристу и Сопротивлению в целом. Многие считают, что бы там этот турист не натворил, что ситуацию можно было решить мягче. Плюс сами люди на станции в некотором смятении, ведь сначала вы лично объявили Павла героем, а уже через несколько часов террористом. Мало кто верит в версию о попытке подрыва ночного клуба.

Марат посмотрел на Миляушу, которая, не подавая вида, что-то печатала на компьютере, но при этом держала ухо востро, вникая в полученную информацию.

— Ладно, Влад, спасибо. Я тебя понял. Однако, если среди жителей есть напряжение, мое появление на жилой станции в броне вызовет еще больший резонанс. Поэтому ваша задача быть предельно внимательными. Я надеюсь, в вашем узком коллективе нет никаких разногласий?

— Никак нет, Марат Рустемович. Каждый из нас считает, что все ваши действия несут направлены