Когда молчит совесть - Видади Бабанлы

Но Вугар продолжал стоять, удивленно глядя на старика. Зачем ему машина? От сквера до дома не больше пятидесяти метров.

- Вы собираетесь куда-то ехать, дедушка Мургуз?

- Да, - совершенно серьезно ответил Султан-оглы. - Сватом поеду...

- Сватом?! - недоумевал Вугар. - Кого же сватать?

- Тебя! - в умных глазах Султана-оглы засветилась ласковая улыбка. Должен же какой-то почтенный человек помирить вас и дать делу официальный ход.

Но Вугар и на этот раз не двинулся с места. Дедушка Мургуз поедет его сватать? Нет, он не мог в это поверить! Султан-оглы заторопился:

- Хватит на меня смотреть, не впервые видишь! Быстрее иди и останови такси!

Вугар повернулся, счастливый, помчался к ближайшей стоянке.

* * *

Когда они через ворота в высоком заборе, которыми обнесено большинство домов в крепости, вошли во двор, Арзу на балконе развешивала белье. Она обернулась на звук шагов, взглянула вниз и, увидев Вугара, который прятался за спину незнакомого старика, отпрянула от перил и, оставив белье в тазу, юркнула в дом.

Султан-оглы кивком головы указал Вугару, все еще не выходившему из-за его спины, на балкон;

- Она?

Вугар был так взволнован, что ответил не сразу.

- Она... - наконец пробормотал он.

- Что же это она вдруг убежала? Меня испугалась иль от тебя спряталась?

- Скорее всего от меня спряталась...

- Здорово же ты раздразнил джейранчика. Сомневаюсь, что он еще раз близко подойдет к нашему капкану...

- А это от мастерства охотника зависит, дедушка Мургуз, от того, какой он трюк придумает.

- Ах ты, мошенник! - Султан-оглы шутливо погрозил ему палкой. - Мало того, что втравил дедушку Мургуза в любовную историю, еще хочешь заставить его трюкачеством заниматься, это в мои-то годы!

Возле высокой деревянной лестницы Султан-оглы остановился, никто не выходил им навстречу.

- Между нами говоря, ты, кажется, здорово тут напортил, видишь, нас даже никто не встречает.

Подождав минуту-другую, Султан-оглы громко прокашлялся и, постучав палкой по перилам, крикнул:

- Хозяева! Где же вы? Выйдите на балкон!

Показалась Ширинбаджи. Увидев ее, Султан-оглы сказал ей, как старой знакомой:

- Добрый вечер, баджи! Гостей принимаете?

Учительница замялась. Она смотрела только на Вугара, и сердце ее сжалось.

- Добрый вечер, заходите, пожалуйста, - холодно ответила она.

Но Султана-оглы не смутило сдержанное приглашение. Ему и так все было ясно. Поставив одну ногу на ступеньку, он, улыбаясь, спросил:

- А из мужчин-то дома кто-нибудь есть?

Учительница помедлила с ответом:

- Все наши дома...

Султан-оглы обернулся к Вугару, стоявшему поодаль, и полушутя-полусерьезно сказал:

- Ты что же это за мою спину прячешься? Хочешь, чтобы не тебя, а меня ругали? Номер твой не пройдет! Иди-ка сюда, ступай первый!

Он поднял на ступеньку вторую ногу и остановился, извиняющимся голосом обратившись к учительнице:

- Стесняется парень, да покарает аллах дурное дело! Вынудили человека стыдиться...

Тревога Ширинбаджи немного улеглась, сердечный тон незнакомого старика убедил ее в добрых намерениях гостя, и она улыбнулась.

- Пусть его враги стыдятся! Он-то чего стесняется, мы на него не в обиде.

Доброжелательные слова учительницы успокоили Султана-оглы, и он поторопил Вугара:

- Знаешь, сынок, люди говорят: что было, то прошло. Не бойся, иди вперед, хозяйка улыбается, значит, рада гостям, нас простят...

Медленно, друг за другом, поднимались они на балкон.

- Кто это, Ширин? - раздался из глубины комнаты хриплый мужской голос.

- Это мы! - быстро ответил за хозяйку Султан-оглы. - Незваные гости.

- Каждый гость - дорогой гость. Добро пожаловать, - произнес Агариза по народному обычаю и, потирая сонные глаза, вышел в переднюю.

Его ответ понравился Султану-оглы.

- Ну раз так, значит, мы вовремя пожаловали! - и он торжественно протянул руку.

Агариза распахнул перед гостями двери и дружески пожал руку незнакомого гостя.

- Рады вас видеть, очень рады!

Вугар опять спрятался за спину старика, с нетерпением ожидая, как его встретит будущий тесть, так ласково приветствовавший Султана-оглы. Теперь все зависело от первой фразы Агаризы, от первого его слова. Если он посуровеет и поздоровается холодно, то не стоит и в дом заходить, муки минувших дней возобновятся с новой силой, и Вугар не сможет ни вину свою признать, ни попросить прощения у родителей Арзу, которых он так уважал. Гулкие удары собственного сердца отдавались у него в ушах.

Агариза, вероятно, почувствовал тревогу Вугара. Выпустив руку Султана-оглы, он быстро подошел к юноше и, словно ничего между ними не произошло, приветливо улыбнулся:

- А, пропащий! Рады видеть тебя. Сколько времени ни слуху от тебя, ни духу...

Султан-оглы умиротворяюще произнес:

- Не браните его. А мы разве в молодости не совершали ошибок? Он больше не будет...

И без того радостное лицо Агаризы стало еще счастливее. Сочувствие, звучавшее в голосе, подтверждало искренность его слов:

- А я не браню его, дорогой наш гость. Я о другом: пусть молодые не забывают нас, стариков...

- Не забудут, кто им такое позволит!

- Дай бог, дай бог...

Они прошли в прилегающую к застекленной галерее большую комнату. Обстановка была скромная, и Султан-оглы сразу почувствовал себя здесь легко и свободно.

Не дожидаясь особого приглашения, он прошел и сел во главе стола, усадив Вугара рядом с собой. Однако палку продолжал держать в руках. Это означало, что он торопится и долго, сидеть в гостях не намерен. Отдышавшись, Султан-оглы возобновил прерванную беседу:

- Вижу, старость не радует тебя, друг мой нефтяник. Сколько же тебе лет?

Агариза, сидевший на другом конце стола ближе к двери, шутливо ответил:

- У стариков возраста не спрашивают, на глаз определяют!

- А все же? На глаз определять я не мастер!

- Прошлой осенью шестой десяток проводил.

- Шестой десяток! - Султан-оглы, вскинув плечи, расхохотался. - Эх, почтенный, и ты еще называешь себя стариком! Я седьмой разменял, и тот к концу идет, а на старость не жалуюсь.

- Все от человека зависит. С рождения был я хилым, лишен был материнского молока.

- Нет, друг мой, слишком легко примирился ты со старостью. А я - то думал, нефтяники крепкие люди, духом по пустякам не падают. Неужто я ошибался?

- Было время, и я смелостью похвастаться мог, а теперь вот слабею.

- Что же с тобой приключилось? Погляди на себя ястреб!

Агариза с сожалением покачал головой:

- Был ястребом, стал вороной.

- Не по душе мне твои слова. Шестьдесят - весна, период цветения. Я в этом возрасте в далекой Сибири лес валил. А морозы там такие, что до мозга костей пробирают. С молодыми состязался. А ты в теплом доме живешь и еще охаешь да ахаешь...

Агариза немного обиделся на гостя, но вида не показал:

- Правду говорите, дорогой гость, мужчина, пока у него силенка есть, не должен себя стариком признавать. Но шила в мешке не утаишь, как ни прячь, торчит, проклятое. Вот и старость такова. Пришло ее время, и начинает она то свистком, то ржанием возвещать: пора, мол, дядюшка, готовься к полету в иной мир...

- Это что ж, тебе кто-нибудь возвестил или ты сам на себя страху нагнал?

- К этому и веду разговор. Сегодня после работы вызвали меня в контору и давай нахваливать, гордый стою, словно мне два арбуза под мышку сунули. А потом протягивают бумагу о персональной пенсии: "Будь, мол, здоров!" В голове у меня помутилось. Как оттуда вышел, как до дома добрался, не помню.

Вот с тех пор и лежал ничком. Если б не ваш приход - бывает же такая удача! - сил не было подняться и стакан чаю выпить...

Султан-оглы положил руку ему на плечо и, ободряя сказал:

- Не огорчайся, дорогой, знаешь поговорку: на пне хворост рубят. Понадобишься ты им, еще понадобишься! Они, молодые, хоть и твердят: я, я, я, а без стариковского опыта обойтись не могут. Не отпустят они тебя.

Агариза словно ждал этих слов. Лицо его посветлело, морщины разгладились, и только голос все еще звучал грустно:

- Прощу вас, не думайте, обо мне плохо. С шестнадцати лет я - рабочий. Всю жизнь на самых трудных, ответственных участках. Спросите, отдыхал ли хоть раз за эти годы? Брал ли отпуск на месяц или даже на две недели? Да если я два дня на работу не выхожу, чувствую себя курицей, у которой яйцо не той стороной лезет, места себе не нахожу. Хорошо, что вы пришли, не то мучиться мне до утра!

Ширинбаджи принесла чай, поставила на стол варенье разных сортов и, улыбнувшись, обратилась к Султану-оглы:

- Наш отец на пустом месте горе ищет, на старость жалуется. Не знаю, что с ним и делать... Пожалуйста, пейте чай!

- С удовольствием! - Султан-оглы давно мучила жажда, он уже несколько раз облизывал пересохшие губы. Однако, сделав два глотка, поставил стакан на блюдечко и, откинувшись, завел разговор о том, ради чего они и пришли сюда. - Мы пришли к вам с просьбой. По обычаю наших предков, для начала дело изложим, а если вы согласитесь нашу просьбу исполнить, мы и чай выпьем, и хлеба-соли отведаем...