Дневник, 2004 год - Сергей Есин

Писал рецензии на работы студентов, разговаривал с Вишневской, продиктовал Е.Я. предисловие к возобновляемому альманаху «Библиофил». Да, что-то возвращается. Может быть, действительно, жить становится легче.

Долго раздумывал: идти или не идти на объявление результатов конкурса «Российский сюжет — июнь 2004 г.»? Скорее — нет, потому что разбил радикулит, у меня дела, кончается учебный год, грядет кинофестиваль, надо писать роман, делать прививку собаке, красить дачу и проч. и проч. Но главное — навалилась усталость собачья… Но, с другой стороны, я уже давно заметил, что жизнь очень резко меняется, в смысле уровней. Это я по-прежнему думаю, что живу роскошно — трехкомнатная квартира с ложно-старой мебелью карельской березы и огромной библиотекой и т. д. А на самом деле (я сужу по кино и по своим соседям) люди на джипах ездят утром на час играть в большой теннис, прогуливаются с таксами; тем, кто живет в подмосковных коттеджах, по утрам подают для верховой прогулки лошадей, зимой эти люди ездят на снегоходах, выходят на яхтах на Средиземное море, скупили там роскошные виллы. Это я не потому, что завидую: свою судьбу я не променяю ни на какую, потому что считаю свою жизнь сложившейся фантастически и феерически, редко у кого она так складывается, особенно если иметь в виду тот низший социальный слой, из которого я вышел. Но ведь мне, писателю, надо знать и ту, другую жизнь, и если я этой другой жизнью не живу, то хотя бы должен иметь ее в виду. Поэтому я собрался идти на тусовку, проводимую в «Палас-отеле» в зале с символическим для меня названием — «Ломоносов». Помню, как на Франкфуртской книжной ярмарке я участвовал в презентации этой программы, тогда было нас трое, может — пятеро. Я, Таня Набатникова, и вместе мы поддерживали Георгия Урушадзе, очень он был милый и веселый. Еще было одно соображение: ведь кормить должны были по высшему разряду, а я обжора, к тому же исхудавший. Поэтому и начну с еды.

Что касается зала «Ломоносов», то это обычная, скучаная, современная с претенциозностью архитектура. Презентация происходила там же, где кормили, только отодвинули к стене стулья и раскрыли горячие мормиты. Были совершенно великолепные салаты с креветками и всяким иным морским гадом, салаты с тунцом, которые очень люблю. Все мясо пропускаю, да и рыбу, красную и белую, тоже. Мне недавно попалась памятка врача-диетолога: он разрешает эту еду раз в году, на Новый год, включая и селедку. Тут же была вареная красная рыба в зеленом соусе, но главное — была курица в ананасах. В самом конце я, не утерпев, прошелся еще по тортам и салатам. Я знаю: критики, которым попадаются мои Дневники, всегда меня ругают за страницы, посвященные еде, но в наше время — это форма приобщения бедной интеллигенции к жизни и столу богатых. В свое время царь тоже кормил тьму народу. Теперь кормило всех — НТВ, так как весь этот русский сюжет был сделан по его инициативе. Задача была найти какие-то новые сюжеты, другие, нежели с поднадоевшими уже убийцами, бандитами, с примелькавшимися сексуальными ляжками плохих актрис, — это все старые фокусы, это попытка найти идеологию вне социального. Но так ее не найти, еще Белинский писал, что такие вещи нельзя назвать внесоциальными, он считал это самой социальной основой литературы.

Итак, были такие номинации (я по сути, а не так, как они назывались — «серебряный квадрат», «серебряный круг» и т. д.). Любовно-романтический сюжет; любовная мелодрама; психологический сюжет, психологическая драма; детективный сюжет, приключенческий и военный детектив; героико-приключенческий сюжет и военные приключения; события в «горячих точках». И экономический сюжет. И политический триллер. Было еще пять дополнительных премий. Объявили совет экспертов во главе с Мих. Бутовым, автором скучнейшего букеровского романа; объявили жюри во главе с Александром Калягиным. Судя по тому, что туда вошли люди, причастные только кино, можно было предугадать внутренний ход развития конкурса: Дондурей, Квирикадзе, Юрий Коротков (сценарист, писатель, режиссер). Вёл программу какой-то парень и актриса Амалия Мордвинова, которая стала Гольданской. Вела она себя довольно развязно. Церемония проходила на новейший манер, с длинноногими девушками и вскрываемыми конвертами. Называть победителей, пожалуй, не стану, но их было много, много также провинциалов, и молодых, и очень «припожилённых». Кто-то из лауреатов замечательно сказал — и в этом, собственно, смысл всего: их, людей из народа, к публике вытащили практически за уши. Конкурс действительно был большой, чуть ли не 8 тысяч рукописей. Среди лауреатов — два наших выпускника: Толя Курчаткин со своим романом, печатающимся в «Знамени», и еще один парень, окончивший институт вместе с Таней Набатниковой. У Толи теперь точно хватит на очки. Слава Богу, ведь это все-таки 10 тысяч долларов. Там же узнал и об оплате экспертов: один доллар за печатный лист — работа, на которой не разбогатеешь. Это я все к тому, что жизнь меняется. И очень важно от нее не отстать.

Теперь самые последние события. Постоянно идут взрывы в Багдаде. Насколько я понимаю, борьба идет против ставленников американцев, но это, естественно, рикошетит и по своим. Уже прошла волна демонстраций по поводу льгот для пенсионеров и инвалидов, которые, по сути, у них отнимают.

Последнее, маленькое наблюдение несколько недель назад, когда ехал на работу: горит одно из зданий на Крымском валу. Несколько дней я думаю о том, что пожар этот, видимо, был не случаен, ведь здание не реставрируют, а над ним делают надстройку в целый этаж.

17 июня, четверг. Утром, еще дома, прочел рассказ нашего студента Олега Зоберна «Тихий Иерихон». Хотел бы я написать такой рассказ. Это рассказ-метафора о некоем горнисте, который над пионерским лагерем играет побудку. А дальше всё начинает меняться, все начинает стареть, отодвигаться к прошлому. Вот герой уже пожилой человек, вот проходит его жизнь, и он уходит туда, куда уходят все советские люди, — в смерть, в прошлое. И я не могу понять: с сочувствием ли написан этот рассказ, очень ёмкий и значительный, или без сочувствия? Возможно, он подчеркивает, что та эпоха действительно закончилась. Написано и придумано здорово. Возможно, здесь есть то же уклончивое лукавство, что в свое время было в знаменитом рассказе Маргариты Шараповой о коммунисте.

В институте — текущие проблемы, хозяйство, заботы о новом учебном годе, т. е. о финансировании, о том, как заселить общежитие. Попутно — день рождения у Алексея Антонова, застолье с продуктами из магазина «Метро». Глядя на Алексея Антонова и Сергея Казначеева, я думаю о том, что эти ребята взяли слишком большую паузу. Люди очень талантливые, но почему-то не движутся вперед. Потом мои раздумья, ехать или не ехать на юбилей издательства «Порог», которое издает книжки Потёмкина и, конечно, принадлежит ему. Все-таки поехал. Меня купило название легендарного дачного места Жаворонки на Рублевском шоссе. Со мной так часто бывает: я еду не из собственного любопытства, а из любопытства в связи с Дневником.