Заговор «Аквитания» - Роберт Ладлэм

– Da ist es! Der Attentater! [88] – закричал молодой немец, вцепившись в брюки какого-то мужчины, но тот с руганью оттолкнул ухватившуюся за него руку.

Зажав локтем шею студента, Джоэл потащил его за собой, выкрикивая ему в ухо слова, которые поразили его самого ничуть не меньше, чем молодого человека:

– Смотри, схлопочешь! У меня в кармане пистолет, и, если потребуется, я им воспользуюсь! Двое честных людей уже убиты, а теперь еще и третий. Почему ты должен быть исключением? Потому что ты молод? Это не причина! А если подумать, ради кого мы, черт возьми, умираем?

Конверс рывком вытащил молодого человека из толпы. Оказавшись на более свободном тротуаре, он освободил его шею и снова крепко ухватил немца за руку. Джоэл быстро тащил его вперед, оглядывая улицу в поисках укромного местечка, где бы они могли поговорить, а вернее – где Иоганн мог бы прочесть ему этот поток лжи, опубликованный людьми из “Аквитании”. Газета выскользнула из кармана, и он едва успел подхватить ее. Нельзя оставаться на улице, да еще волоча за собой сопротивляющегося пленника, – люди уже бросали на них удивленные взгляды, а это опасно. Господи! Да ведь фотографии, его лицо, во всех газетах. Его может опознать первый встречный, а он еще и привлекает к себе внимание, волоча за собой этого мальчишку.

Впереди справа от них была какая-то кондитерская с выставленными на тротуар столиками под зонтами; несколько столиков в дальнем конце пустовали. Конечно, он предпочел бы уединенный проулок или выложенную булыжником боковую улочку, слишком тесную для транспорта, но нельзя же долго шагать вот так – быстро и таща человека за руку.

– Сюда! Займем столик в глубине. Вы сядете лицом к улице. И помните: я не шутил насчет пистолета – моя рука будет в кармане.

– Прошу вас, отпустите меня! С меня уже хватит! Мои друзья знают, что мы вместе покинули кафе вчера вечером, а хозяйка вспомнит, что я снял для вас комнату! Полиция обязательно выйдет на меня!

– Входите, – сказал Конверс, проталкивая Иоганна между стульями к самому дальнему столику. Они сели. Молодой немец перестал дрожать, но теперь он лихорадочно осматривался. – И без всяких штучек, – продолжал Джоэл. – С официантом разговаривайте только по-английски. Только по-английски!

– Здесь нет официантов. Посетители сами берут внутри рогалики и кофе.

– Тогда потерпим, позже вы купите себе все, что угодно. Я должен вам деньги, а я всегда плачу свои долги.

“…Я всегда плачу свои долги. По крайней мере, последние четыре года”. Слова из записки, оставленной еще одним любителем приключений – актером по имени Калеб Даулинг.

– Не нужны мне ваши деньги, – сказал Иоганн. От страха в его английском появились гортанные звуки.

– Вы думаете, что это грязные деньги и, приняв их, вы станете моим соучастником, не так ли?

– Вам виднее. Вы – юрист, а я всего лишь студент.

– В таком случае позвольте объяснить вам. Это деньги не могут быть грязными, ибо я не сделал ничего из того, что мне инкриминируется, а быть соучастником невинного не грешно.

– Вы юрист, сэр.

Конверс подтолкнул газету к молодому человеку, а правую руку опустил в карман, где у него лежало десять тысяч германских марок тысячными купюрами, предназначенных для текущих расходов. Не вынимая руки из кармана, он отсчитал семь тысяч, вытащил их и положил перед Иоганном.

– Берите, не дожидаясь, пока я вобью их вам в глотку.

– Не возьму я ваших денег!

– Берите, а потом, если сочтете нужным, заявите, что получили их от меня. Им все равно придется возвратить их вам.

– Правда?

– Сущая правда, коллега. Когда-нибудь вы поймете, что это лучшая форма защиты. А теперь – читайте, что пишет эта газета!

– “Посол был убит прошлой ночью… – запинаясь, начал переводить студент, неловко пряча западногерманские марки в карман. – Точное время смерти трудно установить до проведения полной экспертизы, – продолжал он переводить урывками, выхватывая отдельные слова, стараясь как можно точнее передать смысл. – Смерть наступила в результате… Schadee – черепное ранение, рана в голове, тело пролежало в воде много часов, пока не оказалось выброшенным на берег у Плиттерсдорфа, где и было обнаружено сегодня утром По словам военного атташе, последним человеком, который был рядом с послом, является американец Джоэл Конверс. Когда всплыло имя этого…” – Молодой немец поморщился, нервно покачал головой. – Как это вы говорите?

– Не знаю, – холодно сказал Джоэл ровным голосом. – Что я говорю?

– “…очень нервного, безумного… Связи между правительствами Швейцарии, Франции и Федеративной Республики координируются Международной криминальной полицией, известной более под названием Интерпол… И теперь части трагической… Ratzel… загадки сложились в единое целое…” Имеется в виду, что все стало понятно. “Неизвестный послу Перегрину американец Конверс уже был предметом поисков Интерпола… Suche… поисков, связанных с убийствами в Женеве и в Париже, а также нескольких других покушений, прямая связь которых с его личностью пока не установлена”. – Иоганн посмотрел на Конверса, в горле у него застрял ком.

– Продолжайте, – строго приказал Джоэл. – Вы не представляете, как это все поучительно… Читайте дальше!

– “Согласно полученным в посольстве данным, этот Конверс потребовал организовать ему конфиденциальную встречу с послом, заявив, что у него имеются сведения о наличии угрозы американским интересам, что впоследствии оказалось ложным. Встреча с послом была назначена у въезда на мост Аденауэра между половиной восьмого и восемью часами вечера вчера. Военный атташе, который сопровождал посла Перегрина, подтверждает, что встреча состоялась в семь часов пятьдесят одну минуту и что оба они двинулись через мост по пешеходной дорожке. Больше никто из персонала посольства живым посла не видел”. – Иоганн с трудом проглотил слюну, руки его заметно дрожали. Он сделал несколько глубоких вздохов, а потом продолжал, всматриваясь в мелкий газетный шрифт. На лбу у него выступили частые бисеринки пота. – “Ниже приводятся более полные… eingehendere… детали в том виде, в котором они стали известны позднее, однако, согласно заявлению Интерпола, подозреваемый Джоэл Конверс, внешне совершенно нормальный человек, в действительности является… wanderne… – молодой немец понизил голос до шепота, – ходячей бомбой с серьезными психическими нарушениями. Заключение дано крупнейшими экспертами Соединенных Штатов, которые уставили что его психическое расстройство обусловлено почти трехлетним пребыванием в плену во время вьетнамского конфликта…”

Иоганн, спотыкаясь, продолжал свое чтение, пугаясь собственного голоса, осуждающие слова и клеймящие фразы повторялись с поразительной регулярностью, подтверждаемые наспех притянутыми ссылками на правительственные источники и безымянными, неназванными “авторитетами”. Складывался портрет психически ненормального человека, разум которого временами возвращался в прошлое; в настоящее время обострение болезни было вызвано неким жутким инцидентом насилия в Женеве, который, оставив в неприкосновенности разум, лишил его морального и физического контроля. В дополнение ко всему объявленный на него Интерполом розыск описывался весьма туманно, заставляя предполагать, будто охота на него ведется уже много дней, если не недель.

– “…чья мания убийства прогрессирует по вполне определенной схеме, – продолжал зачитывать цитату еще одного “авторитетного” источника охваченный паникой студент. – Его отличает патологическая ненависть ко всем находящимся или находившимся ранее на военной службе высокопоставленным военным, особенно имеющим значительный общественный статус… Посол Перегрин прославился во время Второй мировой войны, командуя батальоном в Бастонской кампании, где американцы понесли тяжелые потери… Власти в Вашингтоне считают, что этот тяжелобольной человек, который после нескольких неудачных попыток все же совершил побег из строго охраняемого лагеря военнопленных в Северном Вьетнаме много лет назад и прошел более ста миль по вражеской территории, по… Dschungel… джунглям, пока добрался, наконец, до своих позиций, сейчас вновь переживает свое прошлое… Целью его жизни, по заключению военных психиатров, стало убийство высших офицеров, которые в прошлом отдавали приказы в боевой обстановке, а в исключительных случаях – даже и гражданских лиц, ибо в своем больном воображении он считает их ответственными за все те страдания, которые претерпел он сам и другие. Однако внешне он совершенно нормальный человек, подобно многим таким же, как он… Его разыскивают в Вашингтоне, Лондоне, Брюсселе и здесь, в Бонне… Не исключено, что, будучи специалистом в области международного права, он связан с многочисленными преступными элементами, промышляющими изготовлением фальшивых документов и паспортов…”