От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Александр Яковлев

Вторая «холодная война» была подготовлена кампанией за увеличение военных расходов, которую длительное время вел треугольник — конгресс, Пентагон и военная промышленность. Уже к 1975—1976 годам был подготовлен проект нового этапа военного производства. Утверждение о том, что после Вьетнама США год от года слабели в военном отношении, является одним из самых злостных мифов второй «холодной войны». На самом деле стратегическая модернизация, осуществляемая нынешней администрацией, была разработана еще в 1972 году, а военные расходы стали резко увеличиваться с 1977 года[648].

Центральным пунктом своей аргументации противники разрядки сделали недобросовестное утверждение, что Советский Союз стремился использовать разрядку для «наступления» на Запад. Разрядка, мол, затрудняла противостояние «советской угрозе», оказалась выгодной только Советскому Союзу. С этой позиции выступали среди прочих Р. Страус-Хюпе, У. Кинтнер, С. Поссони, Т. Дрейпер, 3. Бжезинский, Р. Пайпс, Р. Конкуэст. Словом, та же компания, которая подвизалась на поприще идеологической подготовки к ядерному нападению на СССР в 50-е годы. Их рассуждения, как и прежде, напичканы откровенной ложью в адрес СССР и его политики, воинственными призывами к антикоммунистическому «крестовому походу». Разрядка объективно содействует разоружению, НАТО и ослаблению единства Запада[649]. В книге утверждается, что между СССР и США будет происходить не сближение, а затяжной конфликт, в результате которого «силы разума и свободы очистят земли, находящиеся под господством коммунистов, вернут их народы в лагерь свободы и плюрализма»[650], — вещает Р. Страус-Хюпе. Т. Дрейпер объявляет разрядку просчетом Никсона и Киссинджера. Р. Пайпс, выступая в качестве самозваного интерпретатора советской внешней политики, утверждает, что «советское руководство расценивает разрядку как исключительно временное средство»[651]. По словам Р. Конкуэста, «политика разрядки в ее нынешнем виде, не будучи тщательно продуманной на Западе, может в конце концов разрушить сплоченность и способность западного мира сохранить свои ценности и свой образ жизни»[652].

Но все эти фантазии не могут скрыть того факта, что шельмование разрядки строилось на подлогах. Некоторые договорились до того, что видят суть разрядки в противоборстве и конфронтации между СССР и США. Например, политолог Г. Гроссман считал нужным устроить из разрядки некую сделку, в ходе которой Соединенные Штаты получали бы от Советского Союза какие-то «политические выгоды», как и для Запада в целом[653]. Но это еще сравнительно скромный запрос. В одном из сборников находим и такую интерпретацию разрядки: она должна стать формой «ограниченного конфликта», в рамках которого США будут бороться против СССР с «позиции силы»[654]. Но и этот вариант, как оказывается, не является пределом для фантазии. В том же сборнике высказывается мысль, что целью разрядки для США является следующее: добиваться «внутренней неустойчивости» в социалистических странах, вследствие которой Советский Союз перестал бы быть мощной державой[655].

По мнению С. Гайберта, в США есть «три школы разрядки»: ортодоксальная, представители которой Р. Никсон, Г. Киссинджер, Дж. Форд и другие утверждали, что Советский Союз якобы превратился в «державу, охраняющую статус-кво»[656], «ревизионистская», сторонники которой считают, что разрядка наступила в результате «отказа» США от своей прежней агрессивной политики, и «реалистическая» (Г. Джексон, Дж. Шлессинджер и их единомышленники), кредо которой сводится к отрицанию разрядки вообще. Анализируя различные аспекты взаимоотношений СССР и США, сам Гайберт приходит к выводу, что их еще более антагонистический характер представляется почти неизбежным на длительную перспективу, он предсказывает новую длительную «холодную войну»[657].

Среди ослабевшего, но еще заметного течения сторонников разрядки велик удельный вес либералов. Они выступали за необходимое в этой связи ограничение военных затрат и, следовательно, за ограничение гонки вооружений, за договоренности на этот счет с Советским Союзом[658]. Сторонникам разрядки было ясно, что возврат к «жесткому курсу» и милитаризму еще более затруднит попытки властей справиться, в частности, с внутренними проблемами. Но им не удалось эффективно противостоять «щедро финансируемым шовинистам», которые уже в 1977 году стали задавать тон в определении политики США в области безопасности[659].

На первом плане у сторонников разрядки оставался ее центральный императив — предотвращение угрозы термоядерного катаклизма. Подчеркивается, что СССР готов к сотрудничеству, что создает почву для улучшения отношений между двумя государствами, причем по большому спектру проблем, ибо «сотрудничество в области безопасности неотделимо от более широких форм прочных отношений между двумя странами». М. Шульман призывал совместными усилиями двух сторон «уменьшить опасность войны и одновременно расширить области сотрудничества там, где интересы не сталкиваются»[660]. Дж. Лиска отстаивал оптимистический взгляд на перспективы советско-американских отношений, считая не только возможным, но и вероятным постепенное сближение этих двух стран в будущем»[661].

Как видим, представители этого направления говорят американскому обществу, что в трудностях, постигших разрядку, повинны США. Критический подход к курсу Вашингтона выступает не только средством полемики со слепыми антисоветчиками, но и способом известного «политического просвещения» собственной страны. Политолог Р. Леви писал, что у противников возврата к «жесткому» курсу ощутима «обеспокоенность неспособностью американских государственных деятелей понять, что большинство опасностей и возникающих проблем, требующих их внимания, появились, главным образом, в результате их собственной деятельности»[662]. С. Хоффман прямо возлагает на Соединенные Штаты вину за срыв советско-американской разрядки во второй половине 70-х годов. Он, в частности, отмечает, что этому в немалой степени способствовала та упрощенность взглядов и оценок, которая присуща многим в Соединенных Штатах — как среди политиков, так и общественности. По словам Хоффмана, в США широко распространена вера, что Соединенные Штаты могут и должны силой навязать миру свои порядки, свою систему ценностей. Реальности сегодняшнего мира отвергают эти иллюзии. Однако реакция на это большинства американцев «напоминает поведение пациента, который при взгляде на термометр, показывающий слишком высокую температуру, предпочитает разбить его»[663].

Дж. Чейс указывает на гигантские издержки возобновления конфронтационной политики. «Антисоветизм как база для политики приведет к разобщению нас и наших союзников, а глобальная политика сдерживания истощит нас, пока мы будем добиваться военного превосходства над Советским Союзом, что является единственным способом осуществления такой политики. Поддержание военного паритета с Советами уже будет достаточно дорогим делом, а ставка на военное превосходство потребует такого огромного отвлечения наших ресурсов на военные нужды, что наш жизненный уровень, вне всяких сомнений, будет падать по мере того, как станет увядать невоенный сектор нашей экономики»[664].

В конечном же итоге расстановка сил в США по вопросам разрядки напряженности, советско-американских отношений, достаточно четкая и благоприятная в начале семидесятых годов, к середине десятилетия стала весьма сложной. Страна погрузилась в сумбурные дебаты о разрядке, в которых, помимо ее сторонников и противников, подвизалось и немало прожектеров, запутывавших дискуссию своим невежеством. Обзор этой полемики иллюстрирует происшедший политический регресс. Но в любом случае дискуссия о международных проблемах в контексте разрядки рождала многочисленные теоретические конструкции, рассчитанные на какой-то новый вариант советско-американского взаимодействия. Отметим лишь два основных противоречивых элемента этих конструкций.

С одной стороны, всеми признается необходимость нормализации, «коммуникабельных» советско-американских отношений, важность постоянного и позитивного диалога между двумя странами. Р. Барнет, например, говорит о настоятельной необходимости ликвидации военного соперничества между США и СССР[665]. Р. Роузкранс подчеркивает, что мировая политическая ситуация характеризовалась бы еще большей неопределенностью и неустойчивостью, если бы США и СССР не пытались координировать и согласовывать свои действия[666].