Джума - Гарри Зурабян

Чума продолжала косить людей, однако находились и люди, с энтузиазмом, достойным лучшего применения, довольно успешно и грамотно "косившие" под чуму, делая на этом миллионные состояния. Заграница, эта наивная и жалостливая женщина, продолжала слать на чумной пир самолеты, доверху забитые одноразовыми шприцами, медикаментами, продуктами и вещами, вообщем наступала эра второго пришествия ленд-лиза...

Эпидемия не только не повлияла на доходы "Интим-клаба", но в значительной степени способствовала их увеличению. Запрет на работу сферы обслуживания естественно никоим образом не распространялся на милый многим сердцам "интимчик", где в "эти скорбные и нелегкие для каждого белоярца трагические дни" местная власть могла вволю и всласть позабавиться, сняв на время с души камень забот о многострадальном народе.

Борис Николаевич Родионов уже вернулся в строй, но продолжал носить на перевязи раненую руку. С одной стороны - данный факт делал его в глазах жителей чуть ли не суперменом: мало борцом с чумой, так еще и с мафией, поскольку неизвестно откуда в Белоярске за считанные часы стало известно, что стреляла в "дорогого и родного" местного вождя сожительница одного из крупных, криминальных авторитетов, правда, имя его не называлось. С другой стороны, "глаза жителей" для Родионова, по большому счету, давно уже перешли в разряд величин абстрактных и собственное ранение, в значительной степени, беспокоило его только в том плане, что обычно он привык загребать все себе обеими руками.

Само покушение на его драгоценную особу он, в первый момент, рассудил, как начало войны с криминалом за передел процентных ставок атаманова золота. Но один из доверенных его лиц, в тот же вечер связавшись с Лукиным, доложил, что все договоренности остаются в силе и к поступку Сотниковой "заинтересованные лица" не имеют никого отношения. А чтобы продемонстрировать свою "лояльность и дружбу", было загадачно заявлено "ждать дальнейшего развития событий".

Ждать их Борису Николаевичу пришлось недолго: жертвой наемного убийцы пал начальник белоярского Управления КГБ Роман Иванович Малышев. Оставался Иволгин. Именно по поводу него и собирался в этот вечер договориться С Лукиным Родионов, прибыв ближе к полуночи в "Интим-клаб".

Прибыл Родионов не один, а в сопровождении прокурора города и начальника областного управления внутренних дел. К этому моменту в одном их "нумеров" предупредительные официанты уже накрыли стол с дорогой выпивкой и изысканными закусками. Ждали Лукина, который вместе с охраной должен был подъехать чуть позже. Отдельно был приготовлен стол для карточной игры, большими любителями которой оказались, как выяснилось, Лукин и Родионов.

Математик, появившийся, как всегда неожиданно и шумно, внес некоторое разнообразие в атмосферу всеобщей расслабленности и где-то даже скуки, царившую до него. После обсуждения безотлагательных вопросов и удовлетворившись результатами, пересели за карточный стол. Игра с самого начала обещала быть азартной и интересной. У присутствующих явно поднялось настроение, то и дело слышались остроумные реплики. Тасовались колоды, мелькали карты, двигались руки, временами взмывая на уровень лица и поднося к губам бокалы с напитками.

Борис Николаевич окончил игру раньше остальных и поднялся из-за стола.

- Пойду пройдусь, - чуть качнувшись и слегка заплетающимся языком, произнес он, не заметив, как губы Лукина искривила мимолетная, презрительная усмешка.

Минуя охранников Математика, Родионов вышел в холл, где щвейцар, а следом за ним и невесть откуда вынырнувший метрдотель, кинулись ему наперерез, подобострастно улыбаясь:

- Борис Николаевич, может чего остренького, зажигательного желаете? с намеком произнес метрдотель.

Родионов смерил его строгим взглядом, отчего тот мгновенно вытянулся и застыл с виноватым выражением лица.

- Спасибо, - жестко осадил Борис Николаевич. - Надо будет, попрошу, и, стараясь ступать твердо, по прямой, прошел к выходу, намереваясь глотнуть свежего воздуха.

На крыльце стояли двое и чуть поодаль - еще один, возле машины. Двоих Родионов знал, они - из "свиты" Лукина. Тот же, что стоял, курив, рядом с машиной, неосознанно вызвал у Бориса Николаевича неприязнь и отторжение. Ну, не понравился он ему и все тут!

- Ваш? - кивнул он лукиновским боевикам, которые, узнав Родионова, смотрели на него с некоторым почтением.

- Кто? - тут же откликнулся один из парней, подходя ближе.

- Да вон там, у машины, - Родионов поднял руку, указывая направление, но вдруг с удивлением обнаружил, что никого не видит. Он смутился, но, взяв себя в руки, на всякий случай сказал: - Ребята, проверьте-ка все машины рядом с "Интимом". Мало ли...

Развернувшись, Борис Николаевич вновь вошел в клуб, зябко и нервно передернув плечами, спиной, затылком и звериным своим чутьем явственно ощутив смертельную опасность. Все было точно также, как в прошлый раз, когда он увидел сначала Сотникову, а потом и ее глаза - страшные, беспощадные, с вынесенным ему приговором. В тот день, он, сделав вид, что нечаянно споткнулся, сумел быстро юркнуть и спрятаться за спиной Полуянова, а затем и вовсе упасть плашмя.

В настоящий момент Борис Николаевич понял, что надо тоже немедленно, сию минуту, за кого-нибудь спрятаться, за кем-то отсидеться. Он совершенно трезвой , твердой походкой прошел в "кабинет". Лукина почему-то там не оказалось и это обстоятельство только добавило внутренней паники.

- Гд-д-де Лу-к-кин?! - трясущимися губами, заикаясь, спросил он.

- По нужде вышел, - добробушно улыбнулся прокурор. - А ты чего, Николаевич, такой...

- Быстро уходим! - перебив его, рявкнул Родионов. - Через кухню! - и первым опрометью кинулся из кабинета.

Однако, в дверях столкнулся с Лукиным и едва не сшиб его.

- Что случилось? - изумленно вытаращился тот на спешащих. - Пожар?

Родионов нервно дернулся, затравленно бросая взгляды на своих спутников.

- Опять ЧП, - сориентировавшись, пришел ему на помощь прокурор.

- Где? - подозрительно прищурился Лукин.

- Толком не знаем, вроде работяги опять задергались, - отмахнулся он, ужом проскальзывая мимо амбалистых боевиков Лукина.

- Ну, это поправимо, - неожиданно смягчился Математик и засмеялся: Если потребуется остудить "горячие" головы - звоните.

- Пока, - на ходу бросил Борис Николаевич, протягивая руку крайне удивившемуся Лукину, чего отродясь не позволял себе, считая ниже собственного достоинства, но на данный момент уже совершенно ничего не соображая от затопившего его, сковавшего мысли и сердце, ужаса.

Лукин, помедлив, пожал протянутую ладонь, липкую и горячую от пота. В его глазах вновь промелькнуло подозрение.

Родионов, прокурор и начальник областного управления внутренних дел спешно открывали потайную дверь для "избранных", когда где-то над их головами хищно и злобно затявкали автоматы.

... Лукин, по прозвищу Математик, выполз на порог "кабинета". Он был еще жив, но на губах пузырилась кровавая пена. Пятеро его боевиков, кто скорчившись, а кто, напротив, раскинув руки и ноги, лежали невдалеке. Все они были мертвы. Он чуть приподнялся и, оглядев место побоища, впервые в своей жизни испытал бесконтрольный ужас и страх. До его слуха донеслись слабый разговор и шаги - ближе, ближе, ближе... Он повернулся на спину и увидел стоящего над собой широкоплечего мужика, одетого в камуфлированный костюм и черную шапку с прорезями для глаз.

- Палач, - выдохнул Лукин свистящим шепотом, захлебываясь мучительным кашлем и кровью.

В глазах мужчины что-то дрогнуло. Он медленно стянул с головы шапку.

- Если тебе от этого легче, - усмехнулся он жестко, сверля Лукина презрительным взглядом.

- Кто ты? - почти теряя сознание, прохрипел тот.

- Мужик я, понял? Простой русский мужик, которого ты с Родионовым решил поиметь. Историю хорошо учить надо было, там про эту ситуацию все конкретно и подробно написано. Если "народ безмолвствует", это не значит, что ему нечего сказать. Это значит, что он думает, что ему сделать... с такими, как ты. - Мужчина наставил в грудь Лукину автомат: - Прости, но это война и ты, Математик, начал ее первым. Привет от Малышева...

Выстрелов Лукин не услышал. Просто нутро внезапно взорвалось обжигающим, огненным фонтаном и освобожденная душа невидимым фантомом скользнула ввысь, присоединяясь к ждущим ее восьми другим. Впереди их ждала все та же, как на Земле, неизвестность и все тот же, помноженный на нее, страх перед Страшным судом...

Глава двадцать третья

- Данилыч, - кипятился Иволгин, - да ты отдаешь себе отчет: вывезти незаметно такую прорву золота?!

В старой обители на Оленгуе, где некогда скрывался Астахов-Рубецкой, в середине апреля состоялось, по выражению Леши Добровольского, "второе заседание масонской ложи". Кроме Гурьянова и оперативников майора, на нем присутствовали члены группы Краснова; прибывший инкогнито в Белоярск генерал Орлов, с целью выручить подставленных одним из высшего начальства офицеров, своих "молниеносных"; и еще один человек, которого в разное время и в разных странах именовали то Астаховым, то Рубецким, то Дервишем. Настоящее же его имя уже ни для кого из присутствующих не было секретом. Зная его почти неправдоподобную, полную невероятных совпадений и приключений историю, все, иронично улыбаясь, называли его Сержем.