Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли - Владимир Мелентьев

Вскоре о болезни полководца узнали жители Бунцлау. Они приносили солому и устилали ею улицу напротив дома, чтобы больного не беспокоил шум постоянно проходивших войск. Они же предлагали докторам, и в частности Гуфеланду, сто тысяч талеров за исцеление фельдмаршала.

Однако положение больного было уже безнадежным.

Болезнь, определенная врачами как «нервическая горячка, осложненная паралитическими явлениями», чрезвычайно обострилась.[148] «Врачи истощили все свое искусство, чтобы вырвать Кутузова из когтей смерти. Но истерзанный ранами, боями и походной жизнью, пораженный к тому же сильной простудой организм старого фельдмаршала был уже не в состоянии справиться с болезнью».

Вечером 28 апреля в Бунцлау разразилась первая весенняя гроза. Под раскаты грома и всполохи молний — как под артиллерийскую канонаду — великий русский полководец скончался. Старинный особняк в Бунцлау оказался его последним пристанищем.

На следующий день доктор Вислиценус произвел вскрытие и бальзамирование тела покойного. Он констатировал, что «сердце в нем оказалось удивительной величины… если бы светлейший князь не имел упомянутой выше сего внутренней болезни и перенес приключившуюся ему простуду, то он жил бы до ста лет с лишним».

В тот же день часть останков покойного (внутренние органы, вынутые при бальзамировании) была помещена в небольшой оловянный гробик, изготовленный бунцлауским оловянщиком Августом Иенке, и захоронена на кладбище в Бунцлау (в трех километрах от города, у деревни Тиллендорф). Сердце же, заспиртованное в металлическом сосуде, было поставлено в изголовье гроба усопшего. Позднее на месте захоронения ближайшие из окружения фельдмаршала адъютанты Дишконец, Ефимович, Златницкий, Кожухов, Липранди, Монтрезор, Панкратов, Скобелев и врач Малахов поставили скромный памятник, выполненный бунцлауским каменотесом Бемом-младшим. На античном цоколе — обломанная колонна, увенчанная лавровым венком. Основание колонны обвивает змея (символ вечности). На столбах ограды — надписи на старославянском и немецком языках: «Генерал Кутузов-Смоленский переселился из сей жизни в лучший мир 16 апреля 1813 года[149]».

Устанавливая памятник, близкие Кутузову люди, конечно, не могли предположить, что уже летом того же года французские войска, вновь овладев Бунцлау, разрушат его и надругаются над захоронением. Лишь через год проезжавший через Бунцлау генерал Ф. В. Остен-Сакен и оказавшаяся здесь же старшая дочь Кутузова восстановили скромное оформление могилы полководца.[150]

Главной квартире о смерти Кутузова стало известно 30 апреля 1813 года. В «Известиях о военных действиях» сообщалось: «… сего числа получено… известие о последовавшей апреля в 16 день в городе Бунцлау кончины генерал-фельдмаршала, Главнокомандующего всеми российскими и союзными армиями, бессмертного князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, коего тело… отправлено в Санкт-Петербург, дабы было погребено со всеми высокому званию его и навеки незабываемым Отечеству оказанным заслугам подобающими почестями».

Долгое время слухам о смерти Кутузова не хотели верить, «каждый истинный сын отечества укреплял себя мыслью о том, что они ложны».

Официальное сообщение о кончине главнокомандующего Петербург получил 12 мая, 13 мая горькое известие дошло до семьи полководца.

В печати же некролог появился 14 мая. Петербургские издательства, зная о сложных отношениях Кутузова с царским двором, в публикациях материалов проявили большую осторожность. Сообщение было помещено лишь в «Санкт-Петербургских ведомостях» да в «Северной почте». При этом редакции ограничились перепечаткой статьи, ранее помещенной в «Известиях о военных действиях». С сего момента весть о смерти Кутузова «с быстротой молнии распространилась по обширной территории Государства Российского». Великая скорбь охватила Россию. Особенно тяжелой утрата была для армии. «У Англии было кем заменить Нельсона, тогда как если мы и будем искать в России и во всей Европе человека, могущего заменить Кутузова, — мы такого не найдем», — вот мнение передовых людей русского офицерского корпуса.

Проявлением скорби простого люда было появление солдатской песни на смерть Кутузова:

Печаль-тоска, горе лютоеОт очей, как ночь, гонит белый свет,Ах, не солнышко закатилося,Не светел месяц тучей кроется, —Как от нас ли, от солдатушек,Отошел наш батюшка Кутузов-князь,Не за горы за высокие —Отошел он от нас в мать сыру землю.Ах, не темный бор завыл-зашумел —Разрыдалося, слезно всплескалоВойско русское, христианское.Как не плакать нам, не кручиниться?Нет отца у нас, нет Кутузова.

9 мая 1813 года город Бунцлау провожал главнокомандующего русской армией и союзными войсками в последний путь. Впереди траурной процессии несли флаги и кресты, за ними шло духовенство, далее — траурная колесница с гробом, за нею — свита полководца. Замыкал шествие оркестр, игравший печальную музыку.

Прах великого полководца торжественно провезли по Европе от Бунцлау до Петербурга. И всюду, стекаясь навстречу шествию, народ выражал истинную скорбь: траурный колокольный звон, воинские эскорты, ружейная и пушечная пальба, транспаранты со словами соболезнования… Жители русских городов несли гроб с телом Кутузова на своих плечах. «Народ несет его на плечах своих и не допускает иностранцев, которые также рвутся воздать сию последнюю почесть праху великого мужа», — писали очевидцы.

Утром 5 июня траурный кортеж был встречен родственниками и близкими друзьями покойного неподалеку от Петербурга в деревне Виколово. В тот же день с соблюдением торжественно-траурного ритуала процессия прибыла в Сергиеву пустынь — монастырь, что близ Стрельны, где была встречена духовенством, официальными представителями властей и огромным стечением народа. Сюда же прибыл от военного гарнизона «приличный почетный караул» и команда полиции «для порядку».

Победителя Наполеона, главнокомандующего русской армией и союзными войсками генерал-фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского было решено похоронить в Казанском соборе. Причиной тому послужили несколько обстоятельств.

Прежде всего, Казанский собор (строительство которого было завершено в канун Отечественной войны), будучи тогда кафедральным, являлся одним из основных официальных идеологических центров. В период всенародной борьбы с врагом, потребовавшей огромного напряжения духовных сил нации, мобилизующая роль этого центра была велика. Значение собора возрос еще более, когда он превратился в пантеон русской военной славы, в средоточие трофеев Отечественной войны.