Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени - Сергей Кляшторный

В государстве Аштарханидов с центром в Бухаре верховные садры, отвечавшие за состояние вакфов в масштабе всей страны, и войсковые судьи назначались исключительно из числа сайидов [Ахмедов, 1982, с. 152]. В Хивинском ханстве накиб, «духовный владыка», всегда должен был быть из сайидов [Вамбери, 2003, с. 248].

Сайиды брали себе жену из любого слоя, без различия, но неохотно выдавали своих дочерей за людей из другого слоя, гак как потомки от такого брака, каково бы ни было их происхождение по мужской линии, приобретали все права и привилегии сайидов, потомков пророка Мухаммада. Честь быть сайидом ценилась так высоко и сайиды так мало были склонны допустить в свое сословие путем браков посторонних лиц, что бывали случаи, когда, например, среднеазиатские государи-нечингизиды XVIII–XIX вв. даже насильственно брали себе в жены девушек из потомков пророка Мухаммада, чтобы уже их потомки могли присоединить к своим титулам и почетным эпитетам высокое звание «сайид».

Рассказывается, что основатель династии кун гратов в Хиве инак (высшее должностное лицо в стране) Ильтузер (в 1804 г. принял ханский титул, в 1806 г. погиб в войне с бухарцами), сознавая, что по происхождению он ничем не отличается от других главарей дештских племен Хорезма и не имеет наследственных прав на престол, для упрочения своей династии решил взять за себя дочь одного из ургенчских сайидов, Ахта-ходжи. Сайид, узнав об ожидавшей его участи, поспешил выдать свою дочь за своего племянника; тем не менее Ильтузер насильно перевез ее в свой гарем, отняв у молодого мужа [см.: Бартольд, т. 2, ч. 1, с. 284].

Ходжа (букв.: ‛хозяин’, ‛господин’). В Туркестане ходжа — почетное прозвание людей, которые, по одной версии, считаются потомками ближайших сподвижников пророка Мухаммада, а именно: четырех праведных халифов — Абу Бакра, Омара, Османа и Али (за исключением потомков последнего от брака с дочерью пророка Мухаммада Фатимой); а по другой версии — потомками первых арабов, завоевателей среднеазиатского Междуречья Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи и Южного Казахстана (VIII в.). Таким образом, в отличие от чингизидов и сайидов, ходжи не имеют единой генеалогии. Согласно данным письменных источников, к ходжам как к представителям «святых родов» нельзя было применять физические воздействия. Среди ходжей особенно много было образованных людей, ученых мужей, служителей религии и государственных чиновников. Ходжи стояли вне родовых и племенных общин, а также не причисляли себя ни к казахам, ни к узбекам, ни к таджикам и т. д. Они, как и султаны, и сайиды, составляли замкнутое аристократическое сословие, занимали место на вершине социальной пирамиды и пользовались привилегированным положением. Помимо долговременного господства династий ходжей в Кашгарии, ходжам удавалось на короткое время отнимать власть в Туркестане у узбеков и казахов, например, в Фергане и Ташкенте.

В противоположность «белой кости» остальной народ назывался кара-суйек («черная кость»). Для обозначения различных категорий простолюдинов, в отличие от султанов, сайидов и ходжей, употреблялось несколько терминов: карачу (караджи), карахалк, каракиши, кулкутаны, шаруа, пукара.

Согласно сведениям источников, рядовой кочевник — юридически свободное лицо, обладавшее личными и имущественными правами. Лично свободный скотовод-кочевник (глава семьи) мог завещать по своему усмотрению имущество, давать свидетельские показания, участвовать в ежегодном «народном собрании» и т. д. В отличие от аристократического сословия у представителей кара-суйек прочно сохранялось деление на отдельные роды и племена. Соответственно, общественное положение каждого отдельного представителя кара-суйек, будь то потомственный родоначальник или рядовой скотовод-кочевник, определялось степенью привилегированности его рода и племени. Убийство рядового кочевника наказывалось, хотя закон и наделял неодинаковыми юридическими правами лиц, различавшихся социальным и общественным положением. Но защита личности и имущественных прав свободных лиц обеспечивалась не государственным аппаратом, а исключительно солидарностью членов рода; государство в лице бия-родоначальника только гарантировало родственникам убитого осуществление права кровомщения, ограбленного — права на баранту и т. д. Таким образом, отдельная личность имела смысл только как часть рода и только род был юридической единицей. Этот характерный для кочевого быта способ осуществления прав приводил к тому, что человек, от которого отступился его род, тем самым оказывался абсолютно беззащитным, оставался как бы вне закона.

Старинной по времени и главной по важности у казахов-кочевников была воинская повинность, возложенная на всех свободных лиц в возрасте, дающем возможность нести ее. Мы не знаем, какие именно права вытекали из военных обязанностей (право участия в «народном собрании»?), хотя нам понятен экономический стимул к участию в военных операциях; но уже одна физическая способность нести эту повинность налагала на простых кочевников еще ряд дополнительных обязанностей. Так, по «Жети Жаргы», памятнику права казахов XVII в., всякий «могущий носить оружие» (кроме султанов и биев) должен был платить хану и биям двадцатую часть своего имущества ежегодно (ст. 33). Как называлась эта подать, в источнике указания нет. Также неизвестно, как отбывалась эта повинность. Можно думать, что поскольку характерной чертой экономики ханства являлось кочевое скотоводство, то и налоговая система для кочевой части населения определялась натуральными видами поставок и взаимных расчетов, а также основывалась на отработочных рентах.

Другой повинностью кочевников-скотоводов была постойная повинность, которую они несли в натуральной форме: население должно было продукты питания, нужные на содержание государя, его семьи и многочисленной свиты, отдавать во время объезда ханом улусов.

Из социальной группы кара-суйек особыми правами обладали только бии — предводители родов и племен. Слово бии представляет собой позднее видоизменение старого бек (бег) и не встречается в источниках раньше XV в., а тюркское слово бек соответствует монгольскому нойон и арабо-персидскому эмир.

Влияние биев (беков) определялось как многочисленностью и силой, так и древностью происхождения и старшинством возглавляемых ими родов. Бии казахских улусов пользовались некоторыми особыми правами: в пределах подвластных им родов только биям (кроме хана) принадлежала и судебная, и административная, и военная власть. Эта власть придавала биям определенный политический вес, который выражался в том, что бии наряду с султанами участвовали в решении общегосударственных дел, сообща являясь на ежегодно созываемое «народное собрание». Наиболее влиятельные родоначальники входили в «совет биев» при хане. Во время военных походов бии предводительствовали ополчениями своего рода или племени.

Бий, являясь важным звеном в системе управления ханством, сочетал в себе, таким образом, по меньшей мере четыре качества: военачальник, административное лицо, судья и представитель степной аристократии. Бии — наследники далекого прошлого, поэтому они так органично усвоили все функции управления. Ведь и впрямь бии (беки, беги) Центральной Азии и Дешт-и Кипчака древнее Чингизидов. Бии, в противоположность Чингизидам — «денациональному» сословию, составляли, так сказать, «национальную» аристократию, элиту социальной группы кара-суйек.

Кроме аристократии и простых людей, богатых и бедных, но лично свободных, в обществе казахов-кочевников было какое-то количество лично несвободных мужчин (кул) и лично несвободных женщин (кюн) — рабов. Основными источниками пополнения рабов были: плен, работорговля, долговая несостоятельность. Юридически рабы представляли собой самую бесправную социальную группу общества. Само состояние неволи лишало раба преимуществ правоспособного человека, ставило его наравне с вещью, скотом. Раб не мог выступать в качестве свидетеля, не мог жаловаться на хозяина, даже если тот обходился с ним крайне жестоко. Рабы не несли ответственности за свои преступления. Ответственность за преступления рабов несли их владельцы, которые обязаны были вознаграждать потерпевшую сторону за убытки, причиненные рабом. В свою очередь, дела, касавшиеся рабов, не принадлежали суду биев. За все виды проступков невольника меры наказания определялись хозяином провинившегося. Рабы не несли никаких государственных повинностей. Общая характерная черта всех рабов, которая отличала их от других слоев общества, — личная зависимость от хозяина. Причем зависимость эта была наиполнейшей и, согласно ст. 16 «Жети Жаргы», лишь владелец раба был властен над его жизнью и смертью. Составляя, таким образом, собственность владельца, которым могло быть любое свободное лицо ханства, раб служил только своему господину и получал от него известное вознаграждение в виде питания, одежды.