Литовские повести - Юозас Апутис

Вы очень любезны. — Профессор оживился; к удивлению Агне, бесследно исчезли вдруг его скованность и напряженность, все суставы, каждый мускул старика пришли в движение, он даже помолодел. — Кое-что, разумеется, я уже… осмотрел… и записал… вот тут…

Проворно вскочив с табуретки, он вытащил из внутреннего кармана пиджака записную книжку и сразу открыл ее на нужной страничке.

— Тут несколько таких… предложений… совсем не плохих предложений. На Зеленой горе продается второй этаж двухэтажного кирпичного дома. Совсем недалеко отсюда. Улица Сливу. Просят двадцать пять. Думаю, уступят…

Слушая Профессора, Агне тихонько пролезла на свое прежнее место, на диван-кровать, в самом уголке. Тут она даже решилась сесть, хотя все остальные продолжали стоять.

— Нет, — замотал головой Йонас Каволюс. — Второй этаж нам не подойдет. Нужен отдельный дом. И деревянных не предлагай, Профессор.

— Есть, есть… И отдельные тоже есть. Цена, конечно, повыше, поэтому я… Знаете, рубль — он для каждого рубль. Особенно если человек его честным трудом, как вы, уважаемый… Спросите, у кого хотите; уж если Профессор обещал, значит, сделает! Поможет. Кому угодно. Всем. Всем, кто соизволит ко мне… Вот тут, в этой книжечке, есть все… Прошу. Значит, так. Верхняя Фреда. Не дом — сказка. Своя котельная, водопровод, на крыше зимний сад. Участок — хоть пчел разводи. Двенадцать соток. Имение, правда? Просят всего сорок. Но я не я буду, если не отдадут за тридцать пять… А вот этот в самом центре, только на гору подняться… одна беда — поезда грохочут, спать мешают…

Профессор говорил, обшаривая глазками лица слушателей, он мгновенно отмечал малейшую их реакцию и голосом, жестами, всем своим поведением отзывался на любое душевное движение, на минимальное выражение интереса. Агне видела, что он больше не чувствует себя виноватым — Профессор делал свое дело, он был нужен собравшимся, теперь они зависели от него! Лиувилль, слушая старика, сунул руки в карманы и изобразил на лице полное равнодушие. Спин стоял, прислонившись затылком к модным моющимся финским обоям, но смотрел не на говорящего, не сразу даже можно было определить, куда; глаза его как бы пронизывали Йонаса Каволюса, который стоял за Профессором, возвышаясь над ним. Казалось, Спин превратился в образчик современной молодежной моды, этакий герой. Дело не в одежде или жаргоне, а в самой его манере держаться — во всем поведении чувствовался вызов. Чему? С кем он борется? За что? Агне затруднялась ответить. Может, за новые порядки в семье Каволюсов? Но ведь и Йонас Каволюс тоже стремился изменить этот порядок!

— Мне кажется, во Фреде было бы хорошо. Место спокойное, и центр недалеко. Как думаешь, Спин? — Отец заставил себя подойти к сыну, протянул ему руку, словно желая заключить мир, скрепить сделку — пожмем друг другу руки, и все решено. — Мари, вероятно, будет довольна. Да?..

— Нет, — Спин не принял отцовской руки. — Не знаю, будет ли она довольна.

— А ты?

— А я… Попытаемся рассуждать здраво. Я, конечно, не так гениален, как Лиувилль, однако понимаю, что тоже получу квартиру. Не сегодня, так завтра.

— Это не одно и то же. Теперь ты получил бы ее вовремя. В жизни это самое главное.

— Возможно. Впрочем, я еще не знаю, что ты предложишь Агне.

— Агне останется в Тауруписе. Это и есть единственное наше условие. И не менять, не нарушать договоренности, данного слова. Она уже решила: выучится и потом вернется домой. Будет, как говорится, нам с Ритой Фрелих опорой на старости лет.

— И за это?..

— Не бойся, ей тоже не придется думать о быте. Ты хорошо знаешь, что я всегда умел улаживать такие дела не только для собственной, но и для других семей.

— Значит, сегодня я и Лиувилль в твоем присутствии должны взять на себя обязательство: имеем право жить, как нам заблагорассудится, если Агне…

— Не надо брать никаких обязательств. Договорились и выполняем.

— А как же Агне?

— И Агне тоже. Поступает в академию, учится, все идет своим чередом.

— Однако ты даже не спросил, согласна ли она, нравится ли ей…

— Она подписала заявление, мы отослали документы. Будет сдавать экзамены.

— Будешь сдавать, Агне? — Спин просто бесился: он не мог устоять на месте, метался по комнате, а теперь навалился грудью на стол, чтобы, как близорукий, вплотную заглянуть Агне в глаза.

— Не знаю. Я почти не готовилась. — Как пугливый и попавшийся в ловушку зверек, Агне смотрела на всех и ни на кого в отдельности; она чувствовала, что даже у Спина — по его голосу и поведению чувствовала — родилась и растет неприязнь ко всему, что бы она ни сказала, что бы ни сделала в эту минуту.

— Сдашь! — В голосе Йонаса Каволюса зазвучал металл. — Как думаешь, Профессор?

— Дорогой коллега, я всегда помню… Просто чтобы не забывать. Память-то у меня, как у всех… Человек многое помнит! Знаете, стоял я как-то в очереди. Подходит ко мне один, невзрачный такой, и говорит… Прошу прощения, дорогой коллега! Вижу, не мои приключения вас интересуют! Дочь у вас, уважаемый Йонас, такая красавица! Только взглянуть… Ах! Я для вас от души! А душа моя многое помнит, уж поверьте! Спина я завтра же свожу во Фреду… Ему там понравится, дорогой коллега Йонас… И за Агне не беспокойтесь. Такая красавица! Мое сердце ничего не забывает. Другие могут, а я нет. Бывает, правда, сделаешь человеку добро, а он тебе в хлеб камушек, на, попробуй разгрызи — без зубов останешься… И все-таки надо думать о людях. Помогать им. Всегда! Дорогой коллега Йонас! За Агне будьте спокойны. Вот тут, — Профессор извлек записную книжку — другую, Агне приметила первую, в синей обложке, эта была в коричневой, целлофанированной, — вот тут, уважаемые коллеги! Все записано. Аг-не Ка-во-лю-те, дочь Йо-на-са, ро-ди-лась в ты-ся-ча де-вять-сот пять-де-сят ше-стом… Видите, уважаемый Йонас? Записано! А это немало значит, если она сюда записана. Такая красавица! Молоденькая! Вся жизнь впереди! Такая жизнь! Светлая! Не то что у нас с вами, дорогой коллега Йонас… Я, конечно, не господь бог, всякое бывает, всякое случается!.. Не бог, уважаемые, не бог, но кое-что могу…

— Ох, — вздохнула Агне.

— Спасибо тебе, Профессор. — Йонас Каволюс, казалось, был удовлетворен ответом. — Видишь, Агне. Тебе не будет одиноко в Каунасе. Тут живет и работает Спин. И Профессор здесь. Всегда обращайся. Они помогут. Но прежде всего надо сдать экзамены, да-да, экзамены. От них многое зависит…

— Отец, ты же погубишь ее! Ну хоть ты, Лиувилль, скажи ему, Йонасу Каволюсу! Ведь он черт знает что задумал!

— Глупо было бы отказываться от академии, — абсолютно спокойно, без колебаний произнес Лиувилль. — Глупо