Гений войны Суворов. «Наука побеждать» - Арсений Замостьянов

Макдональд перешёл Тидону, а дивизия Отта расположилась у Сен-Джиовани. Туда уже подходил Мелас. Против семитысячного австрийского отряда Макдональд выдвинул дивизии Виктора, Сальма, Домбровского и Руска — всего около 20 000 человек. Из Модены на поле боя двинулись ещё две дивизии — генералов Оливье и Монришара. Диспозиция Макдональда на 6 июня была следующей: впереди двигалась дивизия Виктора, которую вёл генерал Шарпентье (сам Виктор подменял Макдональда на посту командующего, пока тот отдыхал в Пьяченце), которая должна была обойти дивизию Отта с фланга севернее Пьяченского шоссе. Бригада генерала Сальма поддерживала дивизию Виктора, следуя в резерве. Дивизия Руска наступала на Сармато. Дивизия Домбровского обходила силы австрийцев с правого фланга, достигая местечка Моттацианы, откуда в кульминационные минуты сражения должна была атаковать на Сармато. Дивизия Ватрена оставалась в Пьяченце, контролируя союзные войска на левом берегу По. Дивизию Шарпентье встретили на берегах Тидоны егеря батальона Стефана Михайловича, в котором служили сербы и словенцы, включая знаменитого героя Карагеоргия. Завязалась перестрелка, в ходе которой французы пытались форсировать обмелевшую Тидону. Только при поддержке дивизии Руска батальонам Шарпентье удалось пойти в успешное наступление.

У Сармато австрийцы (в дивизии Отта было 7 тысяч, вместе с отрядом Меласа их насчитывалось 9,5 тысячи) оказались под угрозой окружения и уничтожения. Пехотные батальоны Руска прорвали оборону венгерского полка Надасти и ворвались в Сармато. Последний резерв Отта — авангард Доллера — был брошен в бой. И гренадеры не выдержали атаки французской кавалерии на сарматские высоты. Отт был вынужден оставить деревню Сармато, 300 австрийцев не спаслись от плена, немало потерь было убитыми и ранеными.

Суворов же, получив тревожные известия от Отта, почуял решительный момент и тут же лично поскакал к Тидоне в сопровождении Багратиона, с казачьими полками и венгерскими драгунами молодого Карачая. Оставшиеся войска русского авангарда временно перешли под командование великого князя. Именно появление Суворова с четырьмя казачьими полками спасло ситуацию. Прискакав на донском коне в Сан-Джиованни к трём часам дня, Суворов тут же послал два казачьих полка (атаманов Грекова и Поздеева) на правый фланг, против польской дивизии Домбровского. К ним присоединились драгуны Карачая. 2,5-тысячный отряд возглавил Багратион. Суворов быстро оценил уязвимость положения 3,5-тысячной дивизии Домбровского, который, разворачивая фронт, подставлял под удар тыловые позиции. Атаку казаков на левый фланг возглавил Горчаков, племянник Суворова, поведший казачьи полки Молчанова и Семёрникова. Время было выиграно, убийственное для Меласа и Гогенцоллерна наступление революционной армии прервалось. Тем временем к полю боя прибывали основные части русского авангарда, ведомые «графом Романовым» — великим князем Константином Павловичем. Пехотные батальоны, после прибытия которых в рядах союзников стало 15 000 человек. Суворов приказал начать общее наступление. Колебался даже решительный Багратион, сетовавший, что в ротах у него лишь по сорок человек. Ответ Суворова воодушевил молодого генерала: «У Макдональда нет и по двадцати. Атакуй, с Богом!» И Суворов самолично повёл авангард Багратиона в атаку.

На берегах Треббии и Тидоны Суворов, несомненно, испытывал особое вдохновение от воспоминаний и впечатлений, которые лелеял с детства. Речь идёт, конечно, о походе Ганнибала — одного из любимых полководцев Суворова, — который здесь, на берегах По и Треббии, в 218 г. до Рождества Христова разбил римские легионы… Писатель и суворовед Н.А. Полевой записал рассказ старого солдата Сидора Карповича, который на берегах Тидоны и Треббии служил в авангарде Багратиона. Впечатляет его рассказ о встрече с Суворовым: «Все мы стояли в строю, и я глаза проглядел — так хотелось увидеть этого отца солдатского, и я представлял его себе ещё выше нашего Багратионова. Вот и слышу, ревут: «Ура!» И мы крикнули, и едет… Ах, ты Господи Боже! Из див диво: стариченцо, худенький, седенький, маленький, в синей шинели, без кавалерий, на казацкой лошади, поворачивается в седле направо, налево, а за ним генеральства гибель. Но как он подъехал, как заговорил, так я и узнал, отчего солдаты его любят. Все поняли мы, о чём говорил он, и так сладко, и так умильно говорил он, что, когда он снял шляпу, начал молиться Николаю Чудотворцу, мы готовы были и плакать, и смеяться. Подавай по десяти на одного! Уж не по приказу, а от души кричали мы: «Ура!»[2] Конечно, в этом рассказе есть элементы беллетристической стилизации. И всё-таки подобные рассказы старых ветеранов — ценный источник наших знаний о Суворове, о моральном духе армии. Сам ход многодневных сражений при Треббии жарким июнем 1799 г. подтверждает суть рассказа Сидора Карповича. Без бурного морального подъёма вряд ли подвиги армии тех дней были бы возможны. Начиная с боя авангардов, в те дни пассионарность Суворова проявилась во всей непобедимой красе. И старческий вид фельдмаршала с наружностью, которая соответствовала преклонному возрасту, контрастировал с доблестными подвигами, полководческим вдохновением и офицерской удалью Суворова в Италии. Он был яростен и быстр, ориентировался в сражении, как рыба в океане, опережал талантливых и резвых противников.

Войска Макдональда, не выдержав удара, спешно отступили, отхлынули на 7 километров от Тидоны, к Треббии. Сам командующий, несмотря на недомогание, прибыл из Пьяченцы и принял решение отступить. Причиной этого блестящего успеха военные историки основательно считают быстроту движения от Александрии к Тидоне, когда войска, преодолев 80 вёрст, с марша бросились в бой (редчайший случай в истории войн того времени!) и опрокинули достойного противника. После боя авангардов у Тидоны союзники получили 1200 пленных и, что гораздо дороже, закрепили в войсках ощущение непобедимости. То, чего добивался Суворов со дня прибытия в Италию. Только наступившая темнота помешала ему организовать преследование французов.

Первоначальный успех Суворова на Тидоне объясняется невероятной быстротой движения вверенных ему войск. Милютин писал: «Движение Суворова от Александрии к Тидоне можно считать одним из самых редких, самых замечательных военных действий: 36 часов после переправы через Бормиду, войска являются на Тидоне в 80 верстах от Александрии — и вместо отдыха вступают прямо в бой; несмотря на изнурение, дерутся несколько часов сряду и наконец одолевают все усилия превосходного числом противника. Без сомнения, тут есть чему подивиться!»