Радость. Как наполнить тело энергией, а жизнь счастьем - Александр Лоуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проводить аналитическую терапию с маленьким ребенком невозможно, поскольку в нем отсутствует объективность, необходимая для того, чтобы аналитический процесс работал и давал результаты. Однако и у многих взрослых нет объективности, поскольку они в эмоциональном плане зафиксировались на детском уровне, а это подрывает их эго и присущую последнему способность проводить четкую дифференциацию между мыслями, чувствами и поступками. Взрослый человек должен знать, что, хотя в нем и может кипеть гнев, достаточный по своей интенсивности для совершения убийства, он под воздействием указанного чувства не станет действовать соответственно, поскольку это неприемлемо или неразумно. Тенденция в любом случае разрядиться посредством поступка берет свое начало в детской компоненте личности. Тем самым, если человек в состоянии питать и выразить чувство убийственного гнева, не доводя это выражение до конкретного действия и даже не намереваясь поступать подобным образом, то это является несомненным признаком его зрелости, «взрослости». Описанное ранее упражнение, в ходе которого пациент сидит на стуле лицом ко мне и, размахивая у меня перед носом кулаками, повторяет сакраментальную фразу насчет возможности убить меня, предоставляет пациентам возможность испытать и развить в себе сознательный контроль над собственным поведением. А это позволит им в дальнейшем быть взрослыми и вести себя как взрослые люди, каковыми они на самом деле и являются.
Еще один важный компонент вышеуказанного упражнения заключается в привязке голоса к взгляду. Многие люди при выполнении этого упражнения будут выкрикивать слова вроде: «Я ведь запросто могу убить тебя», очень громким голосом, но в глазах у них при этом отсутствует гнев. Чрезмерное акцентирование голоса уменьшает энергетический заряд, приходящийся на глаза. Выражение гнева ограничивается одним только голосом – и платой за это становится утрата гнева во взгляде. Такая реакция носит в большой степени инфантильный характер, потому что в младенческом и детском возрасте доминирующим средством выражения чувств служит голос. Однако у взрослых людей преобладающим инструментом экспрессии становятся глаза. Таким образом, гнева взрослого человека нужно больше всего бояться в том случае, когда голос звучит тихо, а глаза сверкают. Тут мы словно идем по стопам философии Теодора Рузвельта, американского президента начала нынешнего столетия, который сказал: «Разговаривай мягко, но держи в руках большую дубинку».
Мне хотелось бы настоятельно подчеркнуть, что, хотя описанные здесь упражнения и уменьшают страх человека капитулировать перед собственным телом, их следует дополнять другими упражнениями на выражение гнева. Надлежащая чувствительность терапевта к проблемам конкретного пациента позволит ему выбрать подходящее упражнение. К примеру, Виктор, случай которого рассматривался ранее в данной главе, рассказывал, как его рука спонтанно потянулась к шее матери, и это было воспринято им в качестве импульсивного побуждения задушить ее. Я могу понять этот импульс. Тон материнского голоса может быть при разговоре с ребенком настолько «шершавым» и жестким, что малыш будет не в состоянии снести его; может оказаться и так, что ребенок ощутит в голосе невыносимую холодность либо враждебность. Однако, как правило, именно постоянное давление на ребенка, производимое матерью с помощью несмолкаемого голоса, который, словно молоток, бьет по его барабанным перепонками, и доводит дитя до состояния, близкого к безумию. В подобной ситуации естественным побуждением ребенка, если он не в состоянии улизнуть или как-то иначе укрыться от неумолимого напора звуков, становится стремление задушить мать, чтобы, наконец, заставить ее «заткнуться». Разумеется, ребенок не может действовать в соответствии с этим импульсом и, следовательно, обязан подавить его. Высвободить это импульсивное побуждение в процессе терапии оказывается сравнительно простым делом. Как уже говорилось, я с этой целью даю пациенту крепкое полотенце, которое он может скручивать и сдавливать так туго, как только пожелает. В то же самое время я призываю пациентов вслух высказывать владеющие ими чувства. Вполне подходят краткие фразы вроде: «Заткнись; я не выношу твой голос; я вполне могу задушить тебя» и тому подобные. Указанное упражнение дает пациенту ощущение силы и власти, которое помогает ему преодолеть имеющееся у него восприятие самого себя как беспомощной жертвы.
Еще одним сильным чувством, которое ассоциируется со страхом перед душевной болезнью, является сексуальность. Интенсивная сексуальная страсть в состоянии, что называется, «понести» человека ничуть не меньше, нежели интенсивный гнев. Индивид может быть влюблен до безумия или даже терять голову и сходить с ума из-за того, что его любовь оказалась преданной. Однако у здорового человека оба указанных чувства синтонны, созвучны эго и воспринимаются им как часть собственного Я. Эти чувства могут войти в состав личности в качестве ее элемента, что дает данному лицу возможность выразить их позитивным и конструктивным образом, однако такое вхождение возможно лишь в том случае, если человек в состоянии в полной мере принять эти чувства и согласиться с фактом их существования. Стремление действенно выразить себя – то ли сексуально, то ли в виде гнева – проистекает из страха перед тем, что попытка удержать в себе возбуждение, порождаемое столь интенсивным чувством, может оказаться чрезмерной. Человек не в силах противостоять сильнейшему возбуждению. Он обязательно должен что-то сделать, чтобы разрядить охватившее его возбуждение, – то ли взорваться гневом, то ли «выступить» по сексуальной линии, то ли сочетать одно с другим. Такое поведение является приметой не страсти, а страха – страха перед психической болезнью. Этот последний вид страха не отличается от страха перед интимной близостью. Избыточность интимной близости пугает, поскольку несет в себе угрозу превратиться в чью-то собственность, как это было давным-давно, когда этот человек принадлежал, словно вещь, своему родителю-соблазнителю. В подобной ситуации ребенка доводит до безумия противоречивый двойной посыл: соблазнение и отторжение, любовь и ненависть.
Способность совладать с сильным чувством – это признак страстной натуры, идет ли речь о таком чувстве, как любовь или гнев, печаль или боль. При этом умение совладать с чувством и вместить его в себя представляет собой антипод тому, чтобы «противостоять чувству». Человек обучается противостоять болезненным или раздражающим ситуациям, напрочь отсекая в себе чувства. Тот, кто умеет совладать с чувствами и включить их в себя, принимает факт их существования как данность и делает их интегральной частью своей личности. Это трудно сделать тому, чья личность настроена на выживание, поскольку последнее как раз в большой мере зависит от подавления чувств. Каким образом и когда человек может научиться усваивать испытываемые чувства и вмещать их в себя, если основную часть своей жизни он старался выжить? В данной главе я описал несколько упражнений, которые помогают индивиду справиться
