Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Максим Калашников

Нет космоса – нет и компьютерного мира. Нет множества привычных нам достижений и научно-технических прорывов, что родились в ожесточенном противостоянии двух сверхдержав.

Мы, не развалившись после 1945 года и поразив человечество сталинским ядерно-космическим прорывом, сломали планы американских игроков. И тем самым сделали мир лучше. А затем дерзко хлестнули спесивую Америку по роже, первыми вырвавшись в космос. И тут янки поняли, что рискуют крупно проиграть. Внезапно янки с ужасом увидели, что более бедный Советский Союз рванул вперед с головокружительным темпом. Что он лидирует в космосе, строит академгородки, вводит в строй огромные объемы жилья.

Перепрыгнем с вами в 1960 год. Еще не стартовал в космос Гагарин, но СССР уже потрясает воображение своими спутниками и запускает автоматы к Луне. Хрущев колотит ботинком по ооновской трибуне и обещает зарыть капитализм. Что происходит в Америке?

«Только в интересах собственников, некоторых, например высших должностных лиц компаний, щедро вознаграждают за услуги, имеющие сравнительно малое общественное значение. Труд других – ученых, инженеров, художников, учителей – оплачивается очень скупо, хотя их деятельность, по всеобщему признанию, является в высшей степени ценной. По данным «Нейшнл сайенс фаундейшн», в 1960 году жалованье ученых в Соединенных Штатах колебалось от 6 тыс. до 15 тыс. долл. в год, то есть было гораздо меньше, чем заработок ловкого продавца энциклопедий или пылесосов…» – писал в 1968 году Ф. Ландберг, автор бестселлера «Богачи и сверхбогачи».[39]

То есть ученый в тогдашних США, как и в РФ наших дней, считался бесполезным чудиком, которому платить много не надо. А в СССР того же самого времени ученые – это элита общества, со времен Сталина высокооплачиваемая и уважаемая. Президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш входит в круг первых лиц страны, принимающих стратегические решения. Руководители приоритетных проектов, генеральные конструкторы (Королев, Курчатов, Янгель, Алексеев, Туполев, Челомей) – цари и боги, перед которыми дрожат и чиновники, и промышленники. Они определяют будущее. Выяснилось, что советская средняя школа и вузовская система работают намного эффективнее американских аналогов. Результат налицо: США видят, как более бедная страна Советов опережает их. И если положение дел сохранится, то в 1980 году СССР обставит по величине ВВП Соединенные Штаты, получив громадное превосходство в прорывных видах техники.

Надо отдать должное американцам: они смогли вовремя отреагировать на русский вызов. В 1961 году к власти приходит предпоследний из самых великих президентов США: Джон Ф. Кеннеди. 25 мая того же года, всего через несколько недель после шока от полета Гагарина, Кеннеди произносит историческую речь, что встряхнула приунывшую Америку. Именно тогда он призвал американцев первыми в мире высадиться на Луне:

«…Я убежден, что мы обладаем всеми необходимыми ресурсами и способностями. Но по сути дела мы все еще не приняли тех государственных решений, не обеспечили ресурсами те сферы, которые принципиально важны для нашего будущего лидерства. Мы не определили долгосрочные цели в нашем графике неотложных дел, мы не начали распределять ресурсы и время для их скорейшего выполнения…

Должно быть абсолютно ясно, что я прошу у Конгресса и у страны твердой приверженности новому курсу, который потребует многих лет и серьезных издержек для своего осуществления… Это решение требует привлечения основного массива научных и технических кадров нации, ее материальных и производственных ресурсов, возможности переключения их с других важных направлений деятельности, между которыми они в данный момент распределены. Оно подразумевает такую преданность поставленной задаче, такую степень организации и дисциплины, которая прежде не отличала наши исследовательские проекты…

В связи со всем вышесказанным я передаю на рассмотрение Конгресса новую Программу подготовки и обучения людских ресурсов. Эта программа подразумевает подготовку и переквалификацию в четырехлетний период нескольких сотен тысяч работников, главным образом в областях, которые страдают от хронической безработицы, вызванной технологическими факторами. Ибо профессиональные навыки, которые уходят в прошлое в связи с автоматизацией и перестройкой промышленности, должны быть заменены новыми навыками, вызванными к жизни новыми производственными процессами…»

После этого США вложили громадные деньги в подготовку армии специалистов высшего класса, в науку и вузы, в новейшие технологии. Да, Кеннеди убили в 1963-м, но и его преемник, президент Линдон Джонсон, в 1964-м выдвинул программу «Великого общества».

«У нас есть силы придать цивилизации ту форму, которую мы захотим. Но чтобы построить такое общество, нам нужна ваша воля, ваш труд, ваши сердца. Люди, когда-то прибывшие на эту землю, не просто хотели создать новую страну. Они мечтали создать новый мир. И сегодня … вы можете сделать их мечту нашей реальностью. Поэтому возьмемся прямо сейчас, не откладывая, за нашу общую работу, чтобы в будущем люди могли оглянуться и сказать: «В ту эпоху, после долгого и трудного пути, человечество наконец обратило достижения своего гения к обогащению своей жизни!»

Необходимость состязания с Советским Союзом заставило США и Европу вложить несметные суммы в «неприбыльные» науку и образование. В «неприбыльные» программы фундаментальных и научно-исследовательских работ. В те, что на выходе дали и промышленных роботов, и интегральные микросхемы, и компьютеры, и Интернет с мобильной телефонией, и громадную ИТ-индустрию, и биотехнологии, и энергосберегающие технологии, и многое другое. Именно так СССР спас тогдашний белый мир от застоя, деградации и отравления его духом торгашества, «делания денег ради денег».

Именно так Красная империя, одержав быструю и жестокую победу в холодной войне, в 1990-х и 2000-х годах могла спасти белое человечество от нынешнего загнивания. Запад в таком случае был бы вынужден искать ответ на новый вызов, делая ставку на интеллект, высокие технологии, фундаментальную науку и высокоразвитую промышленность. Тогда и речи бы не шло о нынешней глобализации, о выводе производств в Азию, о сокращении ассигнований на науку. Столкнувшись с победой русских в «нефтяной войне» и с дикой дороговизной углеводородов, Запад с утроенной энергией взялся бы за разработку новых источников киловатт-часов и гигакалорий. Имея дело с Империей, где восторжествовал дух «Мы можем все!», Запад волей-неволей пошел бы по такому же пути дерзких прорывов.

Все больше западных интеллектуалов сегодня понимают, какой трагедией для белого мира стало падение СССР. С ужасом наблюдая за тем, как лидерство перехватывают азиаты, тот же Томас Фридман с тоской вспоминает времена Кеннеди, глядит на «плоский мир» глобализации и стенает.

«…От нас требуются столь же масштабные, энергичные и сконцентрированные усилия, как и для отпора коммунизму. Нам требуется создать свой вариант кеннедиевых «Новых рубежей» и джонсоновского «Великого общества», который придется впору веку плоскости. Нам требуется президент, который способен призвать нацию к интеллектуальному развитию и упорному труду на ниве естественных наук, математики, инженерного дела – ради достижения новых рубежей знания, которые в плоском мире стремительно отодвигаются все дальше в будущее. И нам требуется великое общество, которое будет подстегивать правительство к созданию инфраструктуры, страховочной системы, институциональной сети, дающей каждому американцу шанс повысить свою трудоустраиваемость в эпоху, когда больше никто не может рассчитывать на гарантии пожизненного трудоустройства…

…Такая задача требует лидера с творческим подходом. Президент Кеннеди понимал, что соревнование с Советским Союзом было не гонкой за первенство в космосе, а состязанием за первенство в науке, а на базовом уровне – в сфере образования. Тем не менее он выбрал особый путь, чтобы призвать американцев к самопожертвованию и упорной работе ради победы в холодной войне – цели, требующей масштабного ускорения развития научно-технической отрасли: он изложил народу свою программу запуска ракеты с человеком на Луну, а не запуска ракеты с боеголовкой на Москву…»

Наблюдая идиотическое царствование президента Буша-младшего и его «неоконов» (неоконсерваторов) в 2000–2008 годах, Фридман удивляется их непроходимой тупости. Это надо же: вломить такие деньги в никому не нужную оккупацию Ирака (в 2003–2007 гг. – более четверти триллиона долларов), а не в передовые научные исследования! Да за такие деньги Буш-юниор мог бы создать альтернативные источники энергии, тем самым сбив мировые цены на нефть в несколько раз и навсегда лишив денег арабских исламо-фундаменталистов, Иран, Венесуэлу и Росфедерацию. И сам же с горечью констатирует: да разве у таких, как Буш, на это мозгов хватит?