Неоконченный романс - Валентина Мельникова

Лена с любопытством рассматривала приспособление, которое испокон веков использовали для варки пантов. В период с апреля по июнь панты будущие рога — представляют из себя хрящевидную массу, пронизанную множеством кровеносных сосудов. Сколько беспокойства приносят они обычно маралу! Касание веточки, капли дождя, даже холодная струя воздуха вызывают у животного чрезвычайно болезненные ощущения. Вот почему они так осторожны и пугливы в это время года. Как нечто самое дорогое несет олень на голове свое будущее украшение, а с какой ловкостью минует любое препятствие, удирая от врага!

Позже, во второй половине июля, панты костенеют и превращаются в грозное оружие не только против хищников, но и потенциальных соперников. В первых числах сентября олени устремляются на рыцарские турниры, на которых рога служат солидным аргументом в споре за благосклонность ланки.

Из рассказов Коротницкой Лена знала, что раньше, чтобы сохранить панты убитого марала, их заваривали. Устанавливали своеобразные ванны на камни, а под ними разводили костер, причем начинали заваривать панты с оснований, постепенно доходя до отростков. Тогда кровь свертывается у выходных сосудов и не вытекает. Панты осторожно опускали то одной, то другой стороной в кипяток, предварительно хорошо прогрев их. Потом их на полчаса осторожно укладывали в приготовленный заранее мох, давали им отлежаться. Процедуру повторяли еще раз и вывешивали в тенечке до следующего дня. Так повторялось дней десять. Панты постепенно теряли свой вес, уменьшались в объеме, засыхали вместе с шерстью. В таком виде они могли храниться много лет.

В восточной медицине они ценятся на вес золота, а таежный люд не понаслышке знает о целебных свойствах пантов и не раз испытал на себе их чудодейственную силу, способную не только снять усталость, но и поставить на ноги безнадежно больного человека.

В избушке сохранилась маленькая чугунная печка и охапка дров на растопку. Велико было желание переждать дождь под крышей, обогреться, высушить одежду, но Лена преодолела искушение и опять вернулась на грязную тропу, проложенную великими дорожниками тайги — маралами и косулями. Через какое-то время она почувствовала тухлый запах серного источника и тут же обнаружила исчезновение Рогдая.

Некоторое время она пыталась делать вид, что не замечает его кратких вылазок в кусты, после которых он заметно веселел и довольно облизывался. Кормить пса ей было нечем, поэтому Лена позволила ему самостоятельно заниматься решением продовольственной проблемы. Отлучки его были непродолжительными, да и по шуму в кустах она всегда могла определить, где он рыскает в поисках зазевавшейся добычи. Но тут она вспомнила, что последний раз видела его перед входом в избушку. Несколько раз окликнув собаку, Лена остановилась вблизи источника. Что тут наделали звери! Весь берег истоптан, изрыт, изъеден маралами. Животные не только с удовольствием пьют вонючую воду, но и поедают насыщенную минеральными солями грязь, впадая в это время чуть ли не в транс от наслаждения, становясь легкой добычей не только для хищников, но и для охотников.

Раздосадованная задержкой, Лена прошла чуть дальше по тропе, огляделась по сторонам. Внезапно что-то всплеснуло позади нее в болоте, она испуганно обернулась — паршивец с виноватой мордой тихонько подкрался сзади и теперь, поджав мокрый хвост, в тоске ожидал неминуемого наказания. Морда у него была в крови, а по довольному блеску в глазах девушка поняла — пес исхитрился ухватить крупную добычу и с полным желудком чувствует себя гораздо лучше хозяйки. Судя по его настроению, Рогдай и с ней был не прочь поделиться. Приседая на задние лапы, он вопросительно заглядывал ей в глаза, будто приглашал отправиться следом за ним. И любопытство победило. Взяв пса на поводок, Лена отправилась в сторону от основной тропы. Множество мелких черных троп, как кровеносные сосуды, пронизывали участок тайги вблизи серного источника, и вскоре они достигли цели. Под толстым кедром лежал мертвый марал.

По всей вероятности, его завалил медведь, подкараулив у источника. Лена с содроганием заметила следы огромных лап вблизи неподвижной туши.

Зверь успел объесть панты, но что-то его спугнуло, и он ушел, а начатую работу продолжил Рогдай, основательно полакомившись жирными внутренностями. Завидев человека и собаку, из брюха марала выскочила пара юрких колонков и скрылась среди камней. Да, мишка поступил опрометчиво, в ближайшие часы туша превратится в кожаный мешок, набитый чисто обглоданными костями и сухожилиями. Мелкая лесная живность не преминет устроить пиршество за чужой счет, предоставив хозяину добычи довольствоваться воспоминаниями.

Рогдай между тем зарылся носом в траву под головой марала и принялся что-то там выкусывать.

Лена увидела несколько пятен крови, сохранившихся под широкими листьями борщевика. По всей видимости, кровь капала с пантов, когда медведь объедал их, а теперь собака с довольным урчанием вылизывала ее. Лена сердито прикрикнула на пса и оттащила его от марала. Пес был в недоумении: хозяйка не оценила его вкусы и даже отругала вместо благодарности.

Они вернулись обратно на тропу, и тут Лена с радостью обнаружила, что дождь прекратился. Робкое солнце постепенно оттеснило тучи на восток и водрузило на небе яркую радугу. Лена сняла куртку, закинула ее за плечо. Несмотря на все еще мокрую тропу, идти стало хотя и не легче, но веселее. Поднявшийся ветерок окончательно угнал тучи за горизонт, и солнце запалило на всю катушку. Уже через час на Лене просохла одежда, и только в ботинках хлюпало по-прежнему, а от утепленной куртки поднимался легкий парок, ей еще сохнуть и сохнуть.

Берега каньона постепенно снизились, раздвинулись, и вскоре водный поток вырвался на простор, а тропа скользнула к воде и затерялась в прибрежных камнях.

Лена сделала пятиминутный привал. Она шла уже более двенадцати часов, и до егерского кордона оставалось чуть более пяти километров. Солнце стояло еще достаточно высоко, и она успевала засветло выйти к людям. Нервное напряжение постепенно отпускало ее, и она сразу же почувствовала непомерную усталость и сильный голод. Галеты размокли и превратились в кисель, что не помешало Рогдаю вылизать камень, на который она вывалила липкую массу, до блеска. Она же довольствовалась небольшим кусочком окорока, после которого почувствовала еще больший приступ голода.

Оставшийся путь она преодолела за два с лишним часа. Серые сумерки постепенно обволакивали близлежащие горы, тайгу, опустились на тропу. Ноги отказывались служить, нестерпимо хотелось сбросить опостылевшие ботинки и идти босиком, но Лена понимала, что через пару метров разобьет ноги в кровь, и продолжала идти из последних сил.