Второй шанс в Эдене - Питер Гамильтон

покое. – Она повернула голову к открытому окну. – Знаешь, я любила его. Все время, пока он был жив, и даже сейчас. Целое столетие любви. Это была прекрасная жизнь, Эйсон, поистине прекрасная. О, я не была святой и по молодости наделала немало глупостей, как и он тоже. Но мы оставались вместе целый век. Что ты на это скажешь?

– Я рад.

– Я обманула тебя насчет детей. Помнишь, в день твоего приезда я сказала, что их будет десять.

– Помню.

– Конечно, помнишь, для тебя ведь прошло всего два месяца. Так вот, их было только восемь.

– Досадно.

– Да. Но только взгляни, чего они добились. – Она стукнула бледным пальцем по стеклу. – Подойди.

Он повиновался. И увидел снаружи воплощение своей мечты. Аккуратные ровные ряды деревьев по всему острову. Флотилия тракторов, с жужжанием перемещающаяся по подстриженной траве, сервиторы-шимпы, совсем как у эденистов, мелькающие в ветвях в поисках ярких плодов. Красные черепичные крыши небольшой рыбацкой деревушки; лодки, покачивающиеся у семи причалов. Повсюду суетятся люди. Взрослые и дети устанавливают в саду столы и навесы для вечернего праздника. И, как всегда, над их головами вьются шумные стайки огнемух.

– И все благодаря тебе, – сказала Алтея. – Не знаю, что бы произошло, если бы ты остался с нами. Я буквально разрывалась. Сто лет я любила Маллена, но чувство вины меня не покидало.

– Это прекрасно, – вымолвил он.

– Ты можешь остаться, если захочешь. Я была бы рада.

– Нет. Мое время здесь закончилось.

– Ха! Это слова мамы.

– Она тебе рассказала?

– О да. Но учти, я ничего не говорила Маллену. Все это слишком необычно.

– Она ведь была права, верно? Вы двое оказались созданы друг для друга.

– Да, черт побери, она была права. Но это чувство вины меня всегда смущало.

Комплекс, расположившийся в предгорье над Кариваком, носил имя Мемориальной клиники Торрейи. Давным-давно перестроенный из частного поместья, он предоставлял оба крыла здания беднейшим городским жителям. Но такая благотворительность стоила немалых средств, так что управляющий фонд оказывал и первоклассные платные услуги тем, кто мог их себе позволить. Кроме стандартного медицинского оборудования здесь имелся и центр омоложения, а для тех, кто жаждал предоставить своим отпрыскам лишний шанс, еще и отделение генной инженерии.

Эйсон ждал, пока доктор Кенгай проверит кредитоспособность его диска, и вспоминал, что в последний раз был в кабинете, когда встречался с агентом Тенвисом. Вид из окна доктора на Каривак был намного лучше, чем из старого посольства Кулу. Город, хоть и сохранил примерно те же размеры, что и прежде, разочаровал его несколькими поднявшимися на окраинах небоскребами. Секвойи по-прежнему обрамляли центральный бульвар, и их пышные зеленые башни слегка раскачивались над беспорядочно стоящими белыми домиками.

– Ваше финансовое положение не вызывает сомнений, мистер Эйсон, – радостно объявил доктор Кенгай.

Эйсон ответил ему такой же искренней улыбкой.

– Благодарю. Так у вас не возникнет трудностей с поставленной мной задачей?

– Партеногенетическое клонирование – это относительно простая процедура. Трудностей быть не должно.

– Отлично. – Эйсон расстегнул серебряную цепочку на шее и протянул доктору медальон. – Здесь достаточно материала для клонирования.

Доктор Кенгай вынул прядь золотисто-рыжих волос.

– Из этого вы могли бы получить миллион клонов.

Он вытащил несколько волосков и вернул медальон.

– Мне нужен только один, – сказал Эйсон.

– Насколько я понял, вы не намерены лично воспитывать девочку?

– Это верно. Несколько ближайших лет я снова проведу в странствиях, мое путешествие еще не закончено.

– Должен заметить, что нам необходима уверенность в благополучном развитии ребенка после выхода из экзоутробы. Клиника не заинтересована в производстве сирот.

– Не беспокойтесь. Мой агент как раз сейчас ищет подходящую приемную семью. Трастовый фонд будет оплачивать содержание девочки в архипелаге в течение семнадцати лет.

– А что будет с ней потом?

– Я вернусь, и она выйдет за меня замуж. Конечно, когда полюбит меня, как вы понимаете.

Запасной выход

Хронология

2550 Департамент терраформирования объявляет Марс пригодной для жизни планетой.

2580 На орбите Туньи найдена астероидная группа Дорадо, на которую претендуют Гарисса и Омата.

2581 Флотилия наемников Оматы сбрасывает на Гариссу двенадцать «истребителей планет» – бомб с антиматерией. Гарисса признается непригодной для жизни. Конфедерация вводит санкции против Оматы, на тридцать лет запрещая межзвездные перевозки и торговлю. Блокада осуществляется Флотом Конфедерации.

2582 Основание колонии на Лалонде.

Астероид Сонора, 2586

Маркус Кальверт взглянул на цифры, горевшие на расчетном блоке, и постарался не выдать своего облегчения. Молоденькая официантка, увидев перечисленную им с кредитного диска Юпитерианского банка сумму, в которой не оказалось чаевых, была не столь дипломатичной. Она резко развернулась и направилась обратно к стойке бара, неодобрительно постукивая каблучками по металлическому полу.

Ироничность ситуации заключалась в том, что у владельца космического корабля стоимостью не один миллион комбодолларов не было свободных денег. Маркус приподнял бутылку с пивом.

– За ваше здоровье, – произнес он, обращаясь к двум членам экипажа, сидящим с ним за столиком.

Горлышки бутылок соприкоснулись и звякнули.

Маркус сделал большой глоток и постарался не поморщиться от вкуса напитка. Дешевое пиво было одинаково по всей Конфедерации. В этом вопросе он стал настоящим экспертом.

Роман Закер, инженер по ядерным установкам «Леди Мак», окинул печальным взглядом ряд элегантных бутылок над стойкой. «Ломац-бар» обладал завидной коллекцией дорогих импортных вин и сортов пива.

– Встречалось и хуже.

– Вот получим контракт на доставку груза, и попробуешь что-нибудь получше, – пообещала Катерина Мэддокс, специалист по прыжковым модулям. – Есть идеи, что это будет за рейс, капитан?

– Агент ничего не сказал, только уточнил, что заявка частная, а не корпоративная.

– А они не намерены втягивать нас в боевые действия? – спросила Катерина.

В ее голосе прозвучал отчетливый протест. Возраст Катерины приближался к сорока, и ее родители, как и родители Кальверта, обеспечили своему отпрыску генетические усовершенствования, помогающие переносить как состояние свободного падения, так и значительное ускорение. Основными отличиями стали более плотная