«Колонист» - Владимир Геннадьевич Поселягин

– А вы, значит, политработников не боитесь, раз такие условия ставите? Даже до пари дошло?

– Нет. Мы же разведчики, по лезвию бритвы ходим. Сегодня нам повезло, завтра им. Тем более я как временно призванный, после окончания конфликта сразу домой и на работу. А я лётчик в «Аэрофлоте», на «Дугласе» вожу свежие морепродукты в столицу из Владивостока. Как возил, так и будут возить. Побыстрее бы война закончилась, и сбежать из этого дурдома. Сам я человек довольно ответственный, но с тем бардаком, что творится в так называемой армии, я не хочу иметь ничего общего. Поэтому и говорю, командовать я люблю и делаю это хорошо, бойцы подтвердят, но быть военным человеком не хочу. Я люблю небо, работа мне моя нравится, так что только «Аэрофлот».

– Ясно, – Сталин с силой потёр подбородок, явно находясь в раздумьях, из которых довольно быстро вышел. – Вы могли бы описать всё, что считаете недостатком в армии?

– Товарищ Сталин, описать не проблема, только это займёт неделю, самое малое.

– Ничего страшного, раз это нужно для дела. Кстати, давно вы возите эти морепродукты? Кому?

– Не знаю, товарищ Сталин. Там крабы, омары, рыба красная, икра и всё такое. На аэродроме подъезжают две грузовые машины и забирают груз. Нас на этом направлении два борта работает, посменно. Я всего месяц пролетал, у меня двигатель стукнул, еле до аэродрома дотянул, посадка аварийная была, запчасти долго ждать, пока из Америки придут, самолёт на прикол поставили, а тут повестка. Так и воюю.

– А почему начали простым красноармейцев? Вам как гражданскому лётчику полагается иметь звание командира запаса? – вдруг спросил Шапошников.

– Не успел аттестацию пройти, – был мой ответ маршалу.

Дальше, задав ещё несколько вопросов, Сталин меня отпустил, однако покинуть здание мне не разрешили, сопровождающий отвёл в приёмную кабинета Сталина, где сидел его секретарь, работает ещё, и велел ожидать. Я так понимаю, хозяин кабинета решил со мной ещё раз поговорить. Сам я был в форме красноармейца, то есть гимнастёрка с наградами, галифе, валенки на ногах, будёновка за ремнём. Остальное в гардеробе. Форма и нательное бельё утеплённое, зимнее, поэтому мне было жарко, и я попросил у секретаря попить, у него графин и несколько стаканов стояли, наверняка для посетителей. Тот свободно разрешил, так что, подойдя и налив, я выпил полный стакан и, вернувшись на диван, стал ожидать. В прихожей кроме меня ещё двое граждан были, оба в гражданском, сильно нервничали, и пока всё. Через два часа пришёл Сталин, лицо у него спокойное было, но я видел, что он сильно не в настроении. Пообщавшись прямо в прихожей с гражданскими, те тоже уловили его настроение, отчего задрожали сильнее, и он им велел проходить в кабинет. Уже через полчаса те вылетели из кабинета мокрые от пота, красные, и выдули всю воду из графина. Теперь понятно, для чего тот стоял там.

Пока гражданские были в кабинете, я попросил секретаря позвонить по городу. У соседей по дому телефон есть, сосед главный инженер, ему по службе положено, вот и выделили номер. Набрав его, услышал тихий голос соседа, что шикнул мне, мол, жена дочку укладывает.

– Моей передай, что я задержусь в Кремле. Пусть не ждёт и ложится спать. Возможно, меня несколько дней не будет, бумажной работы много. Если что, постараюсь ещё раз позвонить и сообщить, хотя бы примерно сказать, когда вернусь.

– Хорошо, сейчас передам.

Вернув трубку, я прошёл обратно к дивану и сел, и вот дождавшись, когда выйдут гражданские, которых явно песочили за что-то, стал ожидать. Думал, быстро вызовут, но нет, минут двадцать ожидал, когда зазвонил телефон на столе секретаря, и тот разрешил мне проходить в кабинет.

* * *

Жена, видимо, по мотору машины, что остановилась у нашего дома и сразу укатила, поняла, что приехал я. Ещё вчера через соседа передал, что сегодня буду, так что она точно должна ждать. Ага, вижу, занавеска у кухни дёрнулась, точно ждёт. Так что, когда я вошёл во двор, придерживая вещмешок за спиной, она выскочила на крыльцо в одной одежде, только лёгкая кофта на плечи наброшена, и повисла на мне. Удерживая жену на весу, за две упругие половинки, я занёс её в дом. Только там наш поцелуй прервался. Тут захныкала Алиса, и жена, ойкнув, рванула в спальню. Когда я разделся, сняв новенькую комсоставскую шинель и фуражку, и вошёл в спальню, жена, осмотрев меня, сделала большие глаза, обнаружив Золотую Звезду Героя у меня на груди.

– Наградили? – спросила та, кормя дочку грудью.

– Да, подразделение под моим командованием захватило в плен финского генерала и освободило знамя н-ского полка. Ну ещё угнали немецкий самолёт, его между прочим планируют вернуть пострадавшей стороне, с извинениями. Ну а меня наградили, Золотой Звездой и орденом Ленина.

– Почему тебя так долго не было? Обещал несколько дней, а не было две недели? И почему у тебя звание синее, а было красным?

– Не звание, эти штуки петлицами называются. Раньше я был красноармейцем, командиром, старшим сержантом. В петлицах по три треугольника. Сейчас я стал лейтенантом ВВС. Аттестацию мне провели автоматом и вместо младшего лейтенанта, дали лейтенанта. Ну и наградили.

– А почему тебя забрали?

– Товарищ Сталин хотел лично услышать, как мы взяли в плен генерала. А там, расспросив меня и узнав, что в войсках всё плохо, хуже не бывает, попросил написать докладную записку. Что видел, что не так с нашей армией, вот я и писал.

– Так долго?

– Очень много писать пришлось. Мне стенографистку выделили в помощь, однако всё равно столько времени прошло. Восемнадцать томов отпечатали. Не выпускали, в Кремле жил. Форму мне там постирали, замену выдали. Аттестацию провели. Я уже шесть дней как лейтенанта получил. Бойцов моих наградили, все ордена получили, простые бойцы «Звёзды», а сержанты «Боевики», и отправили эшелоном в Ленинград. Даже проститься не дали. Все дела в Кремле я закончил, и меня отпустили. Между прочим, с приказом выйти в запас. Завтра в военкомат пойду, за паспортом, оформить всё нужно.

– Война закончилась?

– Финские дипломаты в Москве. Завтра объявят, что всё, война завершилась.

– Хорошо-то как.

– Это точно. Я, конечно, не ожидал, что всё вот так завершится, когда повестку получил, но даже рад. Сейчас фотоаппарат достану. Сфотографируемся на память. пока я в форме.

– И с дочкой.

– Конечно.

Пока я ставил треногу, готовил место, где будет задний фон, стул, после чего жена села с дочкой на руках, сделав так, чтобы личико было видно, а