Альбион - Джон Грант

И он решил призвать себе на помощь Ветер.

Именно тогда он стал по-настоящему беспокоиться.

Ветер не отвечал ему. Он взобрался на плато над Гиорраном и попробовал вызвать его там, но ничего не произошло.

Он перевооружил своих солдат, оснастив их арбалетами и острыми кинжалами, дал им молодых коней и кожаную форму, выкрашенную в зелёный и красный цвета. Когда-то он считал, что победить бунтовщиков можно лишь хитроумными способами. Теперь, когда он сам сидел на троне, он инстинктивно хотел уничтожить их всей мощью, имеющейся у него в распоряжении. Их тела будут раскиданы по всему Альбиону, их головы будут торчать на копьях н каждой деревне, чтобы остальные крестьяне помнили, что случается с непокорными, покушающимися на могущество Дома Эллона.

И однажды он выехал верхом из ворот Гиоррана. Армия, которая стояла перед ним, была даже больше той, которую он возглавлял в последний раз и которая бесславно погибла, уничтоженная дрёмой. Везде, куда бы он ни взглянул, было движение, как будто все окрестные холмы покрыли насекомые. В этот момент он пожалел, что поблизости не было кисти: ему казалось, что несколькими мазками он сможет передать всю эту панораму и сохранить её навечно, как свидетельство своего могущества.

Он был одновременно Деспотом и Главным Маршалом. Он правил каждым гектаром Альбиона.

Он чувствовал, что может протянуть вверх руку и заставить само небо поклониться его бесконечной власти.

Нгур велел одному из командиров передать приказ по армии двигаться в путь. Затем пришпорил коня и поскакал вдоль колонн под приветственные крики своих солдат, пока не оказался во главе армии. Он коснулся шеи своего коня, развернув его таким образом назад, и снова оглядел армию. Перед ним было целое море дисциплинированных солдат. Некоторые из них принадлежали Дому Эллона, другие несли на лице флегматичное выражение рабов, были ещё и торговцы…

Он снова повернул коня.

— Вперёд! — закричал новый Деспот.

Послышался воинственный крик, который, впрочем, длился не слишком долго, и армия последовала за ним.

Послушно.

Глава седьмая. Война

Звуки флейты замерли, и Реган возобновил свою песню.

Вот несколько фактов, которые тебе, возможно, не очень понравятся.

Во-первых, ты крестьянин.

Наступает новый период бодрствования, ты встаёшь с постели и находишь что-нибудь поесть — обычно не самую лучшую пищу, но, во всяком случае, она позволит продержаться тебе до середины периода бодрствования. Ты и твоя жена, всё ещё чувствуя голод, покидаете свой дом и младших детей и отправляетесь на поля. Там, под ярко-голубым небом, вы собираете фрукты или злаки до тех пор, пока тебе не начинает казаться, что твоя спина вот-вот переломится от усталости. Тогда вы медленно направляетесь домой.

Ты думаешь лишь о том, как бы побыстрее добраться до постели. Ты не можешь вспомнить, отчего так устал, ты даже не понимаешь, что устал — это твоё обычное состояние. Ты засыпаешь сразу, как только твоя голова касается подушки.

Но всё меняется, когда приходят эллоны.

Ты помнишь об этом весь период бодрствования, а может, и дольше. Они отбирают урожай и скот и насилуют женщин Ты видишь это, и воспоминания горят в твоей голове, как огонь, постепенно затухающий и превращающийся в некую концепцию, которую ты больше не в состоянии охватить целиком.

Есть и другие периоды бодрствования.

Тогда приходит кто-то, кто обладает способностью возвращать память и чувства. Для тебя это — довольно болезненный шок, как будто ты всю жизнь был окружён удушающем туманом, который неожиданно рассеялся. Все краски мира меняются: становятся свежее и чище. То, что было ярким раньше, теперь слепит глаза, но это лишь радует тебя.

Твоя деревня становится заложницей троих крестьян, способных возвращать вам воспоминания.

Трое пришельцев имеют имена. Им что-то нужно от тебя.

Ты неожиданно обнаруживаешь, что стал воином. Ты одеваешь грубую одежду, тебе дают меч или лук. Если в твоей деревне есть кузнец, он куёт для тебя оружие. Счастливчикам, ты, конечно, не среди них, достаются кони.

Ты уходишь из деревни, где прожил всю свою жизнь. Скорей всего ты погибнешь, но пока это не беспокоит тебя.

Сейчас тебя волнует то, что ты совершенно неожиданно, к удивлению для себя, ожил…

* * *

Теперь они двигались быстро, хотя пополнение армии отнимало достаточно много времени. Между воинами завязались крепкие дружеские связи, как будто они отправлялись на вечеринку, а не на войну.

Это немного беспокоило Аню.

Она знала, что силы Дома Эллона были дисциплинированы и безжалостны в битве. Может, её весело распевающая армия станет лёгкой добычей для них?

Она обратилась к Рин.

Рин была знакома со всем этим.

— Честно говоря, — ответила она, — я рада, что не воюю на противоположной стороне: на мой взгляд, наша армия легко справится с эллонами, невзирая на то, что у нас плохое оружие, а для воинского искусства наших солдат ещё никто не подобрал подходящего эпитета.

— Гм-м-м, — произнесла Аня, думая о том, как повежливее указать Рин на внутреннюю противоречивость только что произнесённых ею слов.

— Ветер, — пробормотал Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган. — Элисс. Я.

— Прекрасно. Благодарю. Особенно последнее, — сказала Аня. — Ветер говорит, что будет воевать на нашей стороне, и исчезает так, что мы больше не слышим о нём. Элисс приходит и уходит, распоряжаясь нашими жизнями, будто они принадлежат ей. Всё что она до сих пор сделала: прислала нам дрёму, который уже умер, и певца, который, может, хорошо поёт, но в руках умеет держать только бубен.

— А теперь ещё и меч, — пробурчал Реган, — но этого ты, конечно, не заметила.

— К тому же наши воины готовы отдать в бою с Эллонией свои жизни, — сказала Рин. — Ты когда-нибудь сражалась с людьми, которые предпочитают умереть, а не быть побеждёнными? Поверь, это не очень приятное ощущение, даже если ты вооружена боевым топором, а они деревянными ложками.

Они медленно пробирались через лес по склону холма. Коням было тяжело, и Аня упрекала себя за то, что выбрала именно эту дорогу. Но она знала, что эллоны могут быть поблизости, поэтому старалась скрывать своих людей как можно дольше: на открытой местности они были хорошей мишенью для эллонских лучников.

Кони осторожно выбирали дорогу между деревьев. Аня ощущала запах политых дождём листьев и время от времени протягивала руку, чтобы дотронуться до их влажной прохлады.

— Я могу больше, чем ты думаешь, — произнёс вдруг Реган, когда их кони снова поравнялись.