Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разговор этот происходил не позднее марта 1939 года. Во исполнение приказа Сталина 9 июля 1939 года был доложен план агентурно-оперативных мероприятий по делу «Утка», в ходе которого агент Рамон Меркадер, завербованный резидентурой НКВД в Испании, которого с Эйтингоном связывала настоящая дружба, рано утром 20 августа 1940 года в Мексике на вилле в Койокане нанес Троцкому удар ледорубом. Эйтингон, как было условлено, дожидался Меркадера снаружи виллы в своей машине с работающим двигателем. Однако в момент удара Троцкий повернулся и был только ранен. Он громко завопил, зовя на помощь. Ворвавшиеся в комнату охранники сбили Меркадера с ног. Поняв, что тому не уйти, Эйтингон был вынужден уехать. Троцкий умер на следующий день, а Эйтингон покинул Мексику, добрался до Кубы и только спустя шесть месяцев оказался в Москве.
На выполнение операции «Утка» ушло два года. Сталин высоко оценил заслуги всех участников операции и поддержал предложение Берии об их награждении высшими орденами Советского Союза. Отмечая награды 17 июня 1941 года в номере гостиницы «Москва», Эйтингон сказал Судоплатову: «То, что происходит на границе, не провокация, а война».
В своей книге «Разведка и Кремль» Павел Анатольевич Судоплатов вспоминает, что в тот же день 17 июня из Кремля вернулись народный комиссар госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов и начальник внешней разведки Павел Михайлович Фитин — оба чем-то встревоженные. «В тот же день, — пишет далее Судоплатов, — Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны».
По предложению Судоплатова его заместителем был назначен Эйтингон, имевший опыт боевых действий в Испании и ставший связующим звеном между группой и военным командованием. «Вместе с ним мы составляли планы уничтожения складов с горючим, снабжавших горючим немецкие моторизованные танковые части, которые уже начали сосредоточиваться у наших границ», — пишет Судоплатов.
20 июня состоялся разговор Эйтингона с командующим Западным Особым военным округом генералом армии Павловым, с которым он был знаком по Испании. Однако, со слов Эйтингона, Павлова вообще не беспокоила ситуация на границе. Командующий не видел смысла в дезорганизации тыла противника и заявил, что никаких проблем не возникнет, даже если немцам удастся вначале захватить инициативу на границе, поскольку у него достаточно сил в резерве…
В оперативном подчинении Особой группы находилась отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) — спецназ НКВД. Формированием парашютно-десантного подразделения в составе ОМСБОН занималась Муза Малиновская, рекордсменка мира по прыжкам с парашютом. Вскоре она была вызвана в кабинет Эйтингона на Лубянку. Своей дочери, тоже Музе, она рассказывала, что была буквально поражена организаторскими способностями сидящего за столом майора госбезопасности. Постоянно звонил телефон — их на приставном столике стояло пять или шесть. Хозяин кабинета безошибочно снимал нужную трубку и разговаривал по-английски. Снимал другую — разговаривал по-испански, третью — по-французски…
Вскоре Муза выезжает вместе с Эйтингоном в Турцию для проведения акции в отношении немецкого посла фон Папена, который настойчиво пытался вовлечь Турцию в войну против СССР на стороне Германии. 24 февраля 1942 года в 10 часов утра на главной улице Анкары прогремел взрыв, в результате которого в 18 метрах от германского посла и его жены был буквально разорван на куски несущий взрывное устройство человек. На месте взрыва удалось обнаружить лишь висевший на дереве ботинок. По отметке на его подошве полиция вышла на гостиницу, а оттуда — на советское генконсульство, которое было немедленно оцеплено. Двое из его сотрудников (один из них Георгий Иванович Мордвинов, псевдоним «Павлов») были арестованы и предстали перед судом (в 1944 году их выпустили из тюрьмы и они вернулись в Москву). Другие участники операции разными путями покидали Турцию. Во второй группе выехала и Муза Малиновская. С Эйтингоном они вновь увиделись лишь через полгода и стали мужем и женой.
Работая инструктором по парашютной подготовке бойцов ОМСБОН, Муза занималась именно с теми бойцами, которых направляли в партизанские отряды. Она сама нередко сопровождала группу парашютистов до места выброски, командовала десантированием и тем же самолетом возвращалась на базу. Осенью 1942 года выяснилось, что Муза беременна. Ей нельзя было прыгать, но перегрузки уже сделали свое дело: беременность была неудачной. На память о том времени у Музы осталась справка, в которой говорится, что она действительно состояла на службе в воинском соединении с 8 июля 1941 года по 23 сентября 1942 года и уволена в связи с реорганизацией части, и что «за время службы в части аварий и несчастных случаев у нее не было». Всего за это время Муза Малиновская подготовила около 1200 парашютистов-десантников.
Наум Эйтингон в должности заместителя начальника 4-го Управления НКВД СССР, в ведении которого была вся зафронтовая разведка, участвовал в десятках сложнейших операций, таких как «Монастырь» и «Березино». 25 октября 1943 года Муза родила генерал-майору Эйтингону сына, которого назвали тем же именем, под которым был известен его отец — Леонид. Главный специалист НКВД по взрывным устройствам Александр Тимашков, изготовивший, в частности, знаменитую «коробку конфет» для Коновальца, принёс счастливым родителям самодельную погремушку, а детское одеяло подарил Михаил Маклярский — начальник 3-го отдела 4-го Управления НКВД. После войны Маклярский напишет сценарий к знаменитому фильму «Подвиг разведчика».
В 1944 году для разведывательного обеспечения работ по Атомному проекту был создан Отдел «С», который возглавили генералы Судоплатов и Эйтингон. Одним из источников информации была нелегальная сеть агентов, заложенная Эйтингоном и Григулевичем в США в 1939–1940 годах во время подготовки операции «Утка» по ликвидации Троцкого в Мексике. Тогда Эйтингону было предоставлено чрезвычайное право вербовать агентов без санкции Центра, используя родственные связи. В частности, на имя Григулевича была оформлена аптека в Санта-Фе (Нью-Мексико) — по иронии судьбы, буквально в нескольких десятках километров от возникшего здесь впоследствии ядерного центра. В 1943 году резидентом в Мехико был назначен Лев Петрович Василевский, хорошо знакомый с действующими в Санта-Фе нелегалами, так как он сам был участником операции «Утка». Три человека копировали наиболее важные документы в Лос-Аламосе, получая к ним доступ через Оппенгеймера, Ферми и Вайскопфа. Затем, минуя резидентуру в Нью-Йорке, материалы через аптеку в Санта-Фе пересылались с курьером в Мексику, и далее — в Москву. При этом генеральный конструктор советской атомной бомбы, академик Юлий Борисович Харитон и генерал-майор госбезопасности Наум Исаакович Эйтингон
