Бездна. Первые после бога - Юрий Корчевский

– Ага, понял. Так нас там и вправду такими считают?

– В глазах итальянцев, да и многих других народов мы так и выглядим. Они ведь всерьез думают, что у нас медведи по улицам ходят.

– Нет у нас такого! – возмутился Пафнутий.

– И ходим мы в шкурах, как древние люди.

– Не шкуры это, а меха! Потому как холодно у нас! К тому же это красиво. Вон у них зима, а тепло. Пусть бы они у нас походили зимой в таких коротких портах, как на тебе! Тьфу, срамота!

– Не плюйся. Уйдем из Италии – я переоденусь. А в этом платье мне с местными общаться проще, за своего принимают. Продукты и воду на обратный путь взяли?

– Еще несколько ден назад.

– Славно.

Михаил задумался.

– О чем думаешь, Михаил?

– Каким путем назад возвращаться будем?

– А чего думать? Каким сюда шли.

– Там даны, пошлину взять могут.

– Ночью проскочим.

– Ты же фарватера не знаешь. Ну, проще – расположения отмелей, скал подводных.

– Это да.

– Есть три пути назад.

– Да? Про то не ведаю. Ну-ка, поясни.

– Один, самый близкий, – через пролив Босфор, в Черное море, а оттуда – по Днепру вверх. Но Константинополь турки взяли, переименовали его в Истамбул, пролив цепью железной перегородили. Не знаю, пропустят ли? Даже если пройдем, платить придется. Второй путь ты уже знаешь – мы им сюда пришли.

– А третий?

– Северный. Огибаем северные страны и приходим в Холмогоры. Оттуда – по Двине да по рекам до Москвы.

– Далеко, наверное? – Пафнутий почесал затылок.

– И дальше, а главное – холоднее. Моря там суровые, шторма частые.

– М-да, у нас ведь зима сейчас. А главное – у команды теплой одежды нет.

– Про какую одежду ты говоришь, Пафнутий? Там сейчас все льдом сковано, какое плавание?

– Так ведь пока дойдем, потеплеет небось.

– Тогда остается прежним путем идти. К тому времени и Нева, и Ладога, и Онега ото льда очистятся.

– Решено. Когда отплываем?

– А чего тянуть? Только проедаться здесь будем. Завтра поутру и отчалим.

– Договорились. Я бы еще бочонок вина прихватил – привык к местному вину.

– До вечера время есть, купи.

Михаил сошел на берег. В порту было несколько лавок, где продавались товары для моряков. В них было все, что требовалось мореходам: просмоленные канаты, пеньковые веревки, тали, гвозди. Были там и продукты – копченые окорока, сушеное мясо, крупы, соленая и вяленая рыба, сухофрукты и, непременно, вино. Из разных провинций, в разных емкостях – от оплетенных кувшинов до здоровенных бочек.

Михаил попробовал вина на вкус, выбрал бочонок тосканского на пять ведер и трехведерный бочонок довольно приятного на вкус вина из Неаполя. Не удержался, чтобы не купить почти мешок копченой рыбы. Золотистая, просвечивающая на солнце, истекающая жирком, она сводила с ума непередаваемым запахом. Разве удержишься?

Михаил рассчитался, и прислуга лавочника на тележке отвезла покупки прямо к кораблю.

Пафнутий рыбку учуял сразу.

– Дай попробовать.

– Бери, не жалко.

Купец взял рыбку, очистил, вцепился в мясо зубами, прожевал.

– М-м-м! Вкуснотища! Ты где брал?

– Вон там, в лавке – на голубой вывеске парусник нарисован.

– Пойду-ка и я куплю.

Чтобы не дразнить команду, Михаил раздал всем по рыбине, и мешок сразу наполовину похудел.

Мужики расправились с рыбой довольно быстро.

– Да, умеют же коптить!

– У нас не хуже, места знать надо!

– Не скажи, здесь рыба другая – ты у нас такую видел? То-то!

Вернулся Пафнутий. Прислуга толкала за ним тележку. Обычно прижимистый купец на этот раз купил два мешка разной рыбы и два копченых окорока.

– Будет чем в плавании побаловаться, не все сухари с солониной есть.

Утром, едва рассвело, они позавтракали окороком со свежим хлебом и запили все это винцом. Пафнутий вздохнул:

– Каждый день бы так есть, да денег не напасешься.

– Итальянская провизия скоро закончится, а вспоминать долго будешь. И купил бы, да негде.

Они оттолкнулись от причала веслами и осторожно вышли на середину бухты. Паруса поднимать опасались – вокруг шастали лодки рыбаков и мелких торговцев, не подмять бы их под себя.

Плыть по Адриатике было одно удовольствие. Спокойное море, теплая вода, легкий попутный ветер, и никаких разбойников, коими кишели воды Средиземного моря. За порядком вокруг берегов Италии следил флот генуэзцев. У них были торговые колонии, и товар везли морем. Торговый флот большой, требовались защита и охрана. Но сейчас – просто отдых.

Оба купца возлежали на палубе, не спеша попивали винцо и наслаждались видами близких берегов.

– Вот как ни смотрю, Михаил, у них то горы, то вода, как в Венеции. Откуда хлеб берут да виноград?

– Ну, виноград и на склонах гор хорошо растет. Немного полей под пшеницу есть в самой Италии, в глубине. Много пшеницы и сарацинского зерна везут из других стран. У итальянцев даже суда специальные есть, зерновозы называются. Только они не в мешках возят, как мы, а в амфорах больших.

– Это что такое?

– Кувшины большие, ведер на двадцать-тридцать.

– Ого! И откуда ты все это знаешь?

– Так я же по Италии целый месяц ездил, насмотрелся.

– Ну да, ну да. А я сиднем просидел, даже Венецию толком не посмотрел. Кругом эти каналы. Пешком не пойдешь, а на лодке дорого.

Михаил достал портрет, подаренный Леонардо, полюбовался.

– На себя не налюбуешься? – не удержался Пафнутий.

– На работу.

– Купи зеркало и смотри бесплатно.

– Я за портрет не платил, это подарок.

Но Пафнутий ничего не ответил. После вина да еще на солнышке его разморило, и он уснул, испуская богатырский храп. Команда посмеивалась, но беспокоить купца не решалась.

Михаил прошел на нос судна, уселся верхом на борт. Красота! Вода под носом лазоревая, под форштевнем кипит и пенится, справа тянутся холмистые, покрытые лесом берега, чайки летают, время от времени ныряя в воду и выхватывая рыбу, солнце пригревает. А на Руси сейчас морозы трещат, снег в иных местах по грудь лежит, ветер пронизывающий. Даже не верится!

На ночь они приставали к берегу в удобных бухтах, разводили костер, варили похлебку. А на день сажали на нос впередсмотрящего – прибрежные воды изобиловали подводными скалами, и разбить судно можно было запросто. Кроме того, впередсмотрящий мог вовремя заметить и предупредить о разбойниках. Сейчас их не было, но скоро предстоит войти в Средиземное море, где на горизонте ливийские и тунисские берега видны, а оттуда только и жди напастей. Им бы только до Португалии добраться, а там уже Франция, Англия… Там спокойные воды, англичане пиратов без разговоров на реях вешают.

Самое узкое и опасное место в районе, где Средиземное море соединяется с Атлантикой. Отсюда до африканских берегов рукой подать. Карфаген хоть и разрушен римлянами давно, но жители его плавать на лодках не разучились. Когда-то флот карфагенский был самым большим, а корабли – лучшими на Средиземноморье. Правда, все это – в прошлом.

Дня через три они обогнули южную оконечность – подошву «итальянского сапога». Вода за бортом сразу изменила цвет, стала более мутной. Изменился и характер ветра. Он мог быть то попутным, а то полдня встречным, и тогда приходилось идти на веслах. Но хуже всего был ветер с юга, с африканских берегов. Он нес песок, больно секущий кожу и забивающийся в нос, уши, рот. Вся одежда становилась пыльной. И еще этот ветер приносил жару, с ним чувствовалось знойное дыхание африканских пустынь.

– Представляю, как тяжело людям в таком пекле. Там только верблюдам хорошо, – как-то сказал Михаил, разглядывая проплывающие на горизонте далекие африканские берега.

– А это кто такие? – лениво осведомился Пафнутий.

– Животные такие, с двумя горбами. Наедятся верблюжьей колючки, выпьют полбочки воды и потом могут по две недели не есть и не пить.

– Да ну! – От удивления Пафнутий даже сел на палубе, дремоту как рукой сняло. – И что же эти верблюды делают?

– Известно что: караванами ходят, грузы возят – ну как у нас лошади. По пустыне на повозке не проедешь, все грузы только на верблюдах или на лошадях перевезти можно, во вьюках. Но лошадям корм нужен, вода. В пустынях оазисы есть, как раз на длину дневного перехода. Там и вода есть, и овес для лошадей.

– Продумано, – удивился Пафнутий.

– Зато в пустынях ориентиров нет. Чуть отклонился в сторону – и все.

– Что все? – не понял Пафнутий.

– Животные от голода и жажды погибнут, пыльная буря песком засыплет. Конец каравану. Был – и нет его.

– Жуть какая! – поежился Пафнутий. – На корабле лучше!

– Кому как. Всякие там бедуины да нумидийцы – они к караванам привыкли.

На ночь причалили к берегу, поели. К Михаилу подошел Григорий.