Военные приключения. Выпуск 6 - Валерий Мигицко

А король Швеции безрадостно молчал. Было о чем подумать. Его любимец, генерал Адам Людвиг Левенгаупт, с шестнадцатитысячным корпусом которого связывалось столько надежд, оказался разбитым русскими драгунами новоиспеченного князя Меншикова под какой-то деревней Лесной (Петр I назвал эту победу «матерью Полтавской баталии»), 17 орудий и, самое главное, семь тысяч повозок с боеприпасами, провиантом и фуражом достались победителям.

Идут бесконечные стычки с войсками царя Петра, которого так и не удалось проучить нарвской викторией, А украинские мужики, в верности которых ему уже год клялся Мазепа, во всех местах, где только находилась королевская армия, дружно взялись за вилы. Нападают не только на фуражиров, но и на целые отряды.

О том же думал и Мазепа. Только мысли его были еще более безрадостными. Украинское казачество, не говоря уже о простом люде, отказало изменнику в доверии. Украина осталась верной кровному союзу с Россией, К шведскому королю клятвопреступник смог привести вместо обещанного войска лишь две тысячи человек: сердюков — личную пешую гетманскую гвардию (от слава «сердитый», «злой») и часть казацкой старшины. И все. Да и эти мазепинцы разбегаются тайком, не желая сражаться против своих.

К тому же вездесущий светлейший князь Александр Данилович Меншиков со своими драгунами отвоевал и порушил гетманскую ставку — укрепленный городок Батурин. Именно там хитрец Мазепа собрал для шведской армии огромные запасы продовольствия и огневых припасов…

Решившись, гетман твердо сказал неуравновешенному королю «природных шведов» (так тот именовал солдат своей армии):

— Надо идти зимовать на юг, ваша светлость. К Полтаве.

Карл XII, подняв вихрастую голову, спросил заинтересованно:

— А что даст моей армии Полтава, пан гетман?

Мазепа, чуть подумав, ответил осторожно:

— Царь Петр приказал тамошнему коменданту свезти с округи продовольствие, пушки и припасы к ним. Еще в январе. Из Полтавы и до Сечи рукой подать. Верный мне кошевой атаман Гордиенко головой ручается тебе за запорожцев. За Сечью — Крым. Хан, пообещай ему что-нибудь, станет нам союзником в войне с Россией. А за ханом стоит турецкий султан.

Уловив заинтересованность во взгляде воинственного короля Швеции, гетман ответственно добавил:

— Крепость полтавская — земляная. Валы с тыном да ров. Для шведских храбрецов и моих сердюков то не помеха в бою.

На последних словах Мазепа сделал ударение. Низложенный гетман, проклятый православной церковью и заочно казненный, все еще пытался играть роль самоуправного владыки украинского казачества. Хотя бы на словах.

Король Карл, понимающе кивнув, только заметил:

— А найдется ли в твоей Полтаве, друг мой гетман, второй Фермор?

Намек был ясен. Комендант небольшой крепости Веприк к северу от Полтавы Фермор, шотландец на российской службе, сдал в плен шведам еще способный сражаться гарнизон. Капитулировал на условиях сохранения неприкосновенности своей особы, личного имущества и обоза. Такое предательство вызвало бурю возмущения в рядах петровской армии.

Гетман знал о полтавской крепости многое.

— Нет, ваша светлость.. Комендантом там стоит русский полковник — Келин Алексей. Сам царь Петр за его дела расположен к сему офицеру.

И, прямо глядя в глаза коронованному покровителю, Иван Степанович клятвенно заверил Карла XII:

— Со взятием Полтавы вся Украина перейдет под вашу высокую руку. Доблестная армия получит там все, в чем сегодня так нуждается. В том клянусь на кресте…

Отказавшись от дальнейшего похода на Москву, шведская армия круто повернула на юг и походным маршем двинулась на недалекую Полтаву. Теперь под ней решалась судьба Северной войны.

Среди первых, кто принес в стан армии России сообщение о намерении шведов «доставать» город Полтаву, оказался казак мураховской сотни Ахтырского полка Федор Животовшинский, бежавший из вражеского плена. Давая «расспросную речь», он сообщил:

«…Сам король и Мазепа хотят итить до Полтавы со всем своим войском».

В начале мая 1709 года вся многочисленная армия Карла XII сосредоточилась вокруг Полтавы на расстоянии двух миль. И блокировала ее.

Овладение крепостью давало королю Швеции несомненные выгоды в войне с Россией. Во-первых, Карл получал более спокойный район для расквартирования своей 32-тысячной армии. Во-вторых, улучшал снабжение ее за счет имевшегося в городе, как утверждал Мазепа, большого количества продовольствия и военного снаряжения. В-третьих, взятие Полтавы давало королю-полководцу обладание линией реки Ворсклы, ведшей к переправе через Днепр в Переволочне.

Тем самым, с одной стороны, облегчалась возможность соединения шведских войск с союзником — польским королем Станиславом Лещинским, усиленным корпусом генерал-майора Крассау (Крассова), хотя тем приходилось весьма туго. Их громили в Речи Посполитой коронный гетман Сенявский, литовский гетман Огинский и русские полки. С другой стороны — обеспечивались коммуникации с запорожцами атамана Гордиенко и крымскими татарами, за спиной которых для Петра I зримо стояла Оттоманская империя.

Взятие Полтавы открывало и стратегическую перспективу. Крепость на Ворскле-реке «распечатывала» удобный путь на Харьков и Белгород. И дальше — в глубь России, к Москве.

Все это хорошо понимали король Карл XII, искренне веривший в свою счастливую звезду и свой военный гений, и его ближайший советник бывший гетман Мазепа. Первому не давали покоя военные лавры короля Швеции Густава II Адольфа, правившего в начале XVII века, в Смутное время и оставившего след в истории государства Российского. Второму только победа покровителя давала возможность восстановить былое могущество.

Прекрасно понимали значение Полтавы в Северной войне и Петр I с военачальниками российской армии. Силы же ее только сосредотачивались для предстоящего генерального сражения.

Полтавскую крепость шведам еще предстояло взять. А русским — отстоять…

Она, по всей видимости, не произвела на самоуверенного короля своей мощью большого впечатления. Во время рекогносцировки он и его бывалые генералы увидели сравнительно небольшой город-крепость, расположенный на высоком правом берегу реки Ворсклы при впадении в нее реки Коломака. Два водных потока образовывали при слиянии значительное число рукавов, протекающих в широкой пойменной долине. Она была покрыта непроходимыми болотами, препятствующими сообщению города с левым берегом Ворсклы.

С востока и запада к ограде крепости подходили глубокие и обрывистые овраги. Сама природа, как смогла, обеспечила неприступность городскому поселению украинских казаков.