Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918) - Николай Степанович Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В архиве П. Н. Лукницкого имеется пространный комментарий к ст-нию, составленный, возможно, не без участия Ахматовой:
«К стихотворению Н. С.
“Цветов и песен благодатный хмель...”
Джауфре Рюдель (Жофре Рюдель) — провансальская литература. Один из трубадуров. Около 1140–1170 гг., происходил из знатного рода графов Ангулемских и владел княжеством Блай. <...> Мотив “любви издалека”, проходящий через лирику этого знатного трубадура, послужил основанием для создания легенды о любви Джауфре к Мелисинде, графине Триполитанской (графство Триполитанское существовало от 1103 до 1200 г.), эту легенду разрабатывали вымышленные биографии.
Кансона
Мне в пору майских дней
Мил щебет птиц издалека,
И снова в памяти живей
Моя любовь издалека.
Больной душе отрады нет,
И дикой розы белый цвет,
Как стужа зимняя, не мил...
и далее вся канцона (еще 6 строф).
Приведена в “Хрестоматии по западно-европейской литературе для высших педагогических учебных заведений” (Учпедгиз. 1938. Гл. 4: Провансальская литература. Лирика трубадуров. Маркльбрюн, Бернард де Вентадорн, Джауфре Рюдель, Бертран де Борн, Пейре Видаль, Гирлут де Борнель и Римбаут, Бекрансо де Дик, Ук де ля Баккалькриа, Бертран д’Алемано (в переводах В. Дынник, А. Сухорина и др. Канцона Рюделя — пер. В. Дынник (плохой — П<авел> Л<укницкий>). Далее — биографии трубадуров (Маркльбрюна, Рюделя, Гильома де Кльетлань и Бертрана де Борна).
Биография (на стр. 163).
Джауфре Рюдель
“Джауфре Рюдель де Блай был очень знатный человек — князь Блай. Он полюбил графиню Триполитанскую, не видев ее никогда, за ее великую добродетель и благородство, про которые он слышал от паломников, приходивших из Антиохии, и он сложил о ней много прекрасных стихов с прекрасной мелодией и простыми словами. Желая увидеть графиню, он отправился в крестовый поход и поплыл по морю. На корабле его постигла тяжкая болезнь, так что окружающие думали, что он умер на корабле, но все же они привезли его в Триполи, как мертвеца, в гостиницу. Дали знать графине, и она пришла к его ложу и взяла его в свои объятья. Джауфре же узнал, что это графиня и опять пришел в сознание. Тогда он восхвалил Бога и возблагодарил Его за то, что Он сохранил ему жизнь до тех пор, пока он не увидел графиню. И таким образом, на руках графини, он скончался. Графиня приказала его с почетом похоронить в доме триполитанского ордена тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини от скорби и тоски по нем и из-за его смерти” (перевод биографии Рюделя — М. Сергиевского).
Ср. строку Н<иколая> Г<умилева>:
“Канцон, которые слагал Рюдель...”»
(Архив П. Н. Лукницкого. ИРЛИ).
77
При жизни не публиковалось. Печ. по КСЗ.
КСЗ, СС 1947 IV, СС II, вар. автографа 1, СП (Тб), БП, вар. автографа 2, СП (Тб) 2, СП (Феникс), вар. автографа 2, Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, СПП, вар. автографа 2, Изб (Слов), Кап, вар. автографа 2, СС (Р-т) II, вар. автографа 1, ОС 1991, ПСЗ, СП (XX век), Изб (Слов) 2, СП (Ир), Соч I, вар. автографа 2, Ст (Яр), Круг чтения, вар. автографа 2, Изб (XX век), вар. автографа 2, ЧН 1995, вар. автографа 2, Ст 1995, вар. автографа 2, Изб 1997, ВБП, вар. автографа 2, МП, вар. автографа 2, СП 1997, Школа классики.
Автограф 1 с вар. — Альбом Струве. Автограф 2 другой ред. — Архив Лозинского.
Дат.: июль 1917 г. — по местоположению в Альбоме Струве.
Перевод с англ. яз. («Did I My Father») — SW. P. 77
«Со своим «Костром», — писал Н. А. Оцуп, — поэт возвращается на родину. И становится очевидным, что все преувеличения “гумилевщины”, бряцание оружием, заимствованное от чужих стран, не были случайными. Гумилев ненавидел серую, однообразную жизнь:
Вероятно, в жизни предыдущей
Я зарезал и отца и мать,
Если в этой — Боже присносущий! —
Так жестоко осужден страдать, —
восклицает он в сборнике “К синей звезде”. В чем же состояло это «позорное» страдание? Поэт поясняет: “Я служил в конторе”. Отвергая для себя такую судьбу, он не хотел и для своей родины скучного однообразия. Вид бесконечно повторяющихся, грустных просторов России страшил Гумилева, страстно искавшего мгновений напряженной жизни, как в природе, так и в истории. Только к концу мировой войны обнаруживаются у Гумилева признаки физической и моральной усталости. Для него настало время попристальнее вглядываться в собственную страну» (Оцуп. С. 151–152).
«Варианты последней строфы приводятся в контексте обсуждения “военной биографии” в свете его “кастовой системы”: он был переведен с действующей военной службы на должность секретаря-клерка при Военном комиссариате Русского временного правительства в Париже, а затем и в Лондоне. Его отрицательная реакция на эту вынужденную перемену обстоятельств, как кажется, нашла непосредственное отражение в последней строфе стихотворения (1917 г. — Ред.): “Бархатом меня покроет вечер... Что когда-то я служил в бюро”. А недавно опубликованный вариант предлагает другое окончание этого стихотворения — предвкушение долгожданного возвращения из настоящего в прошлое (или будущее), переход от унизительной, клерковской “службы в бюро” в славное состояние воина: “Пусть приходит смертное томленье <...> Сделаюсь я воином опять”. (См. его определение Лермонтова как “воина-клерка” в работе над “Теорией интегральной поэтики”)» (Basker M. Lermontov and Gumilev: Some Biographical Parallels // Mikhail Lermontov: Commemorative Essays (1991). Birmingham, 1992. P. 8).
78
При жизни не публиковалось. Печ. по КСЗ, с исправлением опечатки в ст. 1.
КСЗ, СС 1947 IV, СС II, вар. автографа, СП (Тб), БП, СП (Тб) 2, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, СПП, Кап, СС (Р-т)
