Золотой воин - Алекс Орлов

Нарстад пискнул и затих.

– Хикле, принесите какую-нибудь тряпку, чтобы перевязать его, – приказал Питер.

– Одну минуту, господин Фонтен, только одну минуту! – оживился банкир и, спрыгнув со стола, выбежал в смежную комнату. Вскоре он вернулся с мотком холстяного бинта и баночкой настоянной на хересе манкойи.

– Да у вас тут все подготовлено! – заметил фон Крисп.

– Это… на случай порезов, – угодливо улыбаясь, ответил Хикле. – Бывает, перо чинишь и – раз… Порезался…

Склонившись над раненым коллегой, он попытался что-то сделать, но это было не так просто.

– Крафт, перебинтуй его, – сказал капитан. – Знал бы, что у него арбалет пустой, я бы, конечно, воздержался… Хотя…

Тем временем мэтр Дорвиль уже выложил из саквояжа все необходимое – даже собственные чернила. Другим он не доверял, поскольку случалось, что через неделю подписи на документах исчезали напрочь.

– Ну что же, господа, давайте начинать! – объявил нотариус, подслеповато щурясь на привезенные бумаги. – Наследник Нуха Земаниса здесь?

– Здесь, – ответил Питер.

– Представители банкирского дома «Нарстад и Хикле» здесь?

– Да, мэтр, оба здесь, – кивнул Хикле.

– В таком случае объявляю последнюю волю покойного: опуская перечень указанных активов в золоте и недвижимости, все свое имущество Нух Земанис завещал своему, присутствующему здесь, племяннику – Питеру Фонтену. А потому с сегодняшнего дня, данного часа вам, Ральф Хикле, надлежит передать управление всем имуществом Нуха Земаниса Питеру Фонтену.

– А это точно Питер Фонтен, мэтр Дорвиль? – решился на дерзкий вопрос Хикле. Он немного успокоился и решил не сдаваться.

– Конечно, он, почему вы спрашиваете?

– Но ведь все экземпляры завещания уничтожены, не так ли, а значит, определить Питера Фонтена по отпечатку большого пальца нет никакой возможности.

– Ах ты, сволочь… – Капитан шагнул к Хикле, но Питер остановил его.

– Вы ошибаетесь, господин Хикле, в моих руках находится подлинный экземпляр того самого завещания, и на нем имеются все подписи и печати большого пальца присутствующего здесь Питера Фонтена.

– Но ведь вы отдали два экземпляра нам с Нарстадом и сказали, что других нет, и получили за это вексель на двадцать дукатов из нашего банка!

– А вот об этом вы очень кстати вспомнили, мэтр Хикле. – Дорвиль выудил из своих бумаг вексель и протянул банкиру: – Возвращаю вам вексель, как видите, на ваше золото я его не поменял.

– Но ведь вы уже нарушили закон, приняв его!

– Ничуть, – пожал плечами Дорвиль. – Я взял вексель, чтобы оставаться с вами в хороших отношениях, но сохранил экземпляр завещания, чтобы выполнить свой долг перед клиентом, ведь именно это и только это имеет для нотариуса значение. Клиента я не обманул, ваш вексель вернул – хотя это и необязательно. Если бы я был так жалок, как предполагали вы с Нарстадом, я бы не смог на протяжении пятидесяти лет заниматься практикой в одном городе. Все, мэтр Хикле, пишите распоряжение на передачу прав.

Под столом застонал приходящий в себя Нарстад.

– Перевязал, как родного! – доложил Крафт, поднимаясь с пола. – Ему еще повезло, рука будет работать.

– У меня верный глаз, – усмехнулся капитан.

88

Лошади стояли под седлами, высокие, холеные, хоть сейчас на военный смотр. Фон Крисп давно не видел таких мардиганцев и прохаживался вдоль рядов, любуясь ими.

– Пожалуй, я возьму вот этого, – сказал он, забирая поводья из рук конюха.

– А ты, Крафт? – спросил Питер.

– Мне вот этот понравился – вороной.

– Забирай.

– Сумки сразу навешивать, господин Фонтен? – спросил коннозаводчик.

– Да, навешивайте, – согласился Питер.

– Ты бы себе хоть железа подобрал – легкого, заирского. Умно ли в этой кожанке на такое дело идти? – заметил Питеру фон Крисп. Утром они побывали у лучших оружейников города и покупали, не глядя на цену. Капитан впервые мог позволить себе доспехи за триста дукатов, тонкие и легкие, но почти непробиваемые. Такие брали только по размеру, подрезать их под другой рост было невозможно.

Крафт тоже поддался этой лихорадке, приобретя, помимо лучших доспехов, два двуручных арбалета с винтовым взводом. Четыре оборота ручки – и винт ставил на стопор обе тетивы, ну разве неудивительно?

Питер не платил ни серебром, ни золотом, а только подписывал счета, которые с поклонами подносили хозяева лавок. Непостижимым образом все торговцы города уже знали о возвращении наследника самого большого состояния в округе.

Однако фон Крисп обещанные Питером дукаты решил получить наличными, и теперь его деньги лежали в сейфе «Золотой лилии», банку «Нарстад и Хикле» он не доверял.

Крафт золото брать не стал и получил свои пятьсот дукатов векселем. Для него это было в диковинку: чтобы золото и на бумаге, поэтому он каждый час вытаскивал вексель и, глядя на каллиграфический писарский почерк, в восхищении повторял:

– Ишь ты, зараза какая!

Идея отправиться на поиски злодея, лютовавшего на родине, как где-нибудь на юге, не покидала Питера с момента знакомства с уланским лейтенантом. Крафт и фон Крисп об этом догадывались, но и они были немало удивлены, когда Питер заговорил о походе, едва выйдя из конторы «Нарстад и Хикле».

Впрочем, он не настаивал на том, чтобы его товарищи ехали с ним, с его средствами он легко мог собрать отряд, однако на это требовалось время, а злодей тем временем продолжал опустошать северный край.

Фон Крисп согласился сразу, потому что больше заняться ему было нечем, если только не пить херес до упаду или играть в кости, но все это с ним уже случалось и наносило ущерб куда больший, чем участие в самых кровопролитных кампаниях. А уж после того, как капитан увидел в коридоре гостиницы схватку Питера с неизвестным мастером, он окончательно уверился в его возможностях и уже не сомневался в успешном исходе новой акции.

После капитана согласился и Крафт, оставаться в Гудбурге одному ему не хотелось – северный город был для него непривычен, и без капитана с Питером он чувствовал себя в нем одиноко.

– Я тоже поеду, вместе веселее, – сказал он, и отряд состоялся.

Вскоре после обеда трое всадников выехали из города и направились по виленской дороге туда, где еще вчера, в пяти милях от Гудбурга, стоял городок Маленц, а теперь над горизонтом поднимались черные дымы. Горел сам городок и его маслобойка, благодаря которой зарабатывало на жизнь большинство маленцев.

За уезжавшими всадниками наблюдали трое незнакомцев в темных одеждах. Они долго смотрели им вслед, потом Вендор спросил:

– Что вы об этом думаете, Карцепос?

– Мне нечего сказать, мы с вами в одинаковом положении. Чем больше мы вникаем в жизнь и поступки этого мальчишки, тем меньше мы понимаем происходящее с ним.