Тень темной королевы - Раймонд Фейст

— По коням! Приготовиться к смотру!

Эрик и Ру бросились назад в палатку, взяли оружие и кинулись седлать лошадей. Когда они заняли свое место в колонне, подъехал Фостер:

— Вольно, ребята. Начинается торговля, и сегодня у вас будет мало работы. Единственная ваша задача — когда явятся вербовщики, принять свирепый вид.

Все засмеялись, и откуда-то сзади раздался бас Джедоу Шати:

— Поставьте вперед Джерома. Его вид испугает кого угодно!

Новый взрыв смеха — но тут вмешался де Лонгвиль:

— Следующий, кто пожелает отворить пасть, пусть попробует рассмешить меня, а если не рассмешит, то пожалеет, что его мать не дала обет безбрачия до рождения сыночка!

Все замолчали.

Час спустя со стороны долины послышался топот копыт, и на возвышенность въехал отряд из двенадцати всадников, предводительствуемый высоким мужчиной, седоволосым, но с молодым лицом. Его одежда запылилась, но все равно было видно, что одевается он щегольски и весьма заботится о своей внешности. Всадник с ним рядом нес знамя с алым орлом.

— Ваджа! — закричал Праджи, увидев отряд. — Эй, старый глупый павлин! Я уж подумал, что кто-то убил тебя из милосердия! Почему вы так долго?

Тот, кого звали Ваджа, со смехом сказал:

— Поражаюсь, как ты их нашел. Если бы я не услышал о рандеву, то так и домчался бы до Города на Змеиной Реке в поисках нашего дорогого капитана и его банды.

Он спешился, и к нему подъехал Кэлис.

— Вы как раз вовремя. Сегодня начался смотр. Ваджа огляделся:

— Ну, значит, еще полно времени. Не меньше трех-четырех дней. Здесь уже обе стороны?

— От Изумрудной Королевы — никого. Только представители жреца-правителя,

— ответил Кэлис.

— Отлично. Значит, мне некуда торопиться. Вы же собираетесь принять только одно предложение, — сказал Ваджа.

— Ты знаешь это, я знаю это, но если мы не хотим, чтобы нас раскусили, они, — Кэлис ткнул пальцем через плечо в направлении шатра вербовщиков, — не должны этого знать. Придется прикинуться, что мы заинтересованы в любых предложениях.

— Ясно, — ответил Ваджа. — Но в любом случае у меня есть время умыться. Я вернусь через час. — Он ушел, и с ним его люди.

— Я сражаюсь бок о бок с ним вот уже двадцать пять лет и готов поклясться, что в этом мире нет другого такого франта. Он вырядится в пух и прах даже на собственную казнь, — сказал Праджи.

Кэлис улыбнулся, и это был один из тех редких случаев, когда Эрик видел улыбку своего капитана.

Несколько дней они только и делали, что строились по команде, чтобы показаться вербовщикам. Учитывая людей Ваджи и клан Хатониса, отряд Кровавых Орлов Кэлиса насчитывал больше сотни мечей — достаточно сильный, чтобы воспринимать его всерьез, но не такой большой, чтобы привлекать особое внимание.

На третий такой день начали поступать предложения. Кэлис вежливо выслушивал их, обсуждал и так же вежливо отклонял.

Через неделю Эрик стал замечать, что то один, то другой отряд покидает лагерь. За ужином он спросил об этом Праджи, и старый наемник ответил:

— Значит, они поступили на службу к жрецу-правителю. Вероятно, у капитанов кончалось золото, и скоро им было бы нечем платить своим людям. Вот им и пришлось побыстрее искать нанимателя, иначе их воины просто разбежались бы по другим отрядам. Но большинство, как и мы, хотят услышать, что предложит другая сторона.

Прошло еще несколько дней, но другая сторона не появлялась.

Через две недели Эрик попросил разрешения перевести лошадей вверх по течению, поскольку они съели всю траву подчистую, а купцы заломили за сено и зерно неслыханные цены.

Кэлис согласился, но приказал выставить возле пастбища хорошо вооруженный караул. Прошла еще неделя.

Миновал месяц с тех пор, как отряд Кэлиса прибыл на рандеву. Эрик, осмотрев лошадей — что он теперь регулярно проделывал трижды в день, — возвращался в лагерь. Внезапно запела труба. Было жарко, но скоро, как говорили воины из клана Хатониса, лето должно было пойти на убыль. В Но-виндусе времена года менялись как бы в обратную сторону. Эрик не сомневался, что Накор смог бы объяснить ему эту странность, но не был уверен, что поймет его объяснения.

Трубы продолжали надрываться, и Эрик побежал бегом, торопясь узнать, что происходит, но навстречу ему выскочил Фостер:

— Быстро! Веди сюда лошадей! Трубят повестку! Быть может, придется драться!

Эрик развернулся и побежал назад, на ходу крича караульным:

— Берите столько лошадей, сколько можете увести! Сам он ухватил поводья сразу четырех лошадей. Общими усилиями они привели весь табун к лагерю, а там уже сворачивали палатки, рыли окопы и насыпали бруствер. Лучники держали под прицелом все подступы к холму.

Впрочем, несмотря на непрекращающееся пение труб, снизу пока не доносилось звуков сражения — только ропот толпы, похожий на жужжание растревоженного улья. Наконец Кэлис не выдержал:

— Бобби, возьми несколько человек и узнай, что происходит.

— Бигго, фон Даркмур, Джедоу и Джером, ко мне! — выкрикнул де Лонгвиль.

— Он выбрал самых больших парней, чтобы за ними спрятаться, — рассмеялся Ру.

Де Лонгвиль обернулся и взглянул на него:

— И ты, малыш, — он зловеще ухмыльнулся. — Будешь стоять слева, чтобы удобнее было тебя схватить и швырнуть в первого, кто на меня полезет!

Ру выразительно закатил глаза и встал рядом с Эриком.

— Это научит меня держать язык за зубами.

— Сомневаюсь, — сказал Эрик.

Маленький отряд пешим порядком спустился с холма, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Проходя мимо стоянки ближайших соседей, они услышали споры.

— Да мне плевать, это же оскорбление! Я говорю — дунем на юг и примем любое предложение жреца-правителя. Другой голос сказал:

— Ты хочешь с боем вырваться отсюда, а потом вернуться и драться опять?

Эрик замедлил шаг, прислушиваясь, но де Лонгвиль скомандовал:

— За мной!

Почти на каждой стоянке люди быстро сворачивались и седлали коней. Эрик услышал:

— Если прорваться на восток, вверх по реке, потом проскочить через холмы к югу, может, удастся ускользнуть.

Ответом на это был смех:

— Что? Да ты, никак, заделался пророком?

У палатки вербовщиков толпились ее испуганные обитатели. Растолкав их, де Лонгвиль вошел внутрь.

За низким деревянным столом сидел крупный мужчина в отличных доспехах, начищенных и исправных, но, очевидно, побывавших не в одной схватке. Ноги он положил на стол, перемазав глиной бумаги вербовщиков. Внешне он мало чем отличался от обычного солдата, за исключением того, что был много старше других — даже, пожалуй, старше Праджи и Ваджи. Но внимание привлекал не его возраст, а то, как уверенно он держался. Он спокойно взглянул на де Лонгвиля и кивнул другому солдату, который стоял позади него. Ни у того, ни у другого не было никаких знаков различия, кроме изумрудно-зеленых повязок на рукавах.