Могильный Алхимик - София Никодимова

Так обрисовывают сводки экстренных новостей: быстро и по-деловому, когда есть необходимость впихнуть огромный пласт информации в несколько абзацев. Но и за это время огненный запал Айси успел потухнуть, и питаемая злостью чернота убралась обратно в темные закоулки ее души. Айси внимала словам родителей и хотела лишь одного: чтобы это сумасшествие оказалось ненастоящим. Ей живо представился удивительный мир, где этот звонок – ежедневная рутина ее земной жизни, в которой она успешно борется с преступностью, а на выходных привычно звонит родителям и объясняет, что не голодает и в опасности не лезет.

Однако очередной взмах ресниц вернул ее в мир, где она с родителями в разных вселенных, дед – злодей и преступник, а случайно встреченная в библиотеке девчонка-неформал – сводная сестра, пропавшая накануне. Для кого-то абсурд и фабула остросюжетного фильма, а для Айси – угнетающая действительность, от которой не сбежишь.

Вновь замигавшая красная полоска зарядки пронесла по ее нутру оглушающую мысль, что этот звонок, вероятно, – последняя возможность поговорить с отцом. Четыре стадии принятия штурмовали ее сознание, словно вражеское войско – уязвимый замок, после чего подоспела последняя. Наступит момент, когда этот звонок окажется в прошлом. А пока… он – еще летящее мгновение настоящего. Если бы не это, она, скорее всего, повела бы себя по-другому. Месяцами обижалась, злилась, оскорблялась, но невозможно долго поддаваться мелочным чувствам, когда время утекает, будто песчинки в песочных часах. Айси набрала побольше воздуха в легкие и, ощутив, как болезненно сжалось сердце, дала себе возможность вложить в слова всю боль.

– Итарина, – глухо произнесла она, так и не набравшись храбрости назвать эту женщину «мамой», – я прощаю тебя. Не понимаю, как можно было поступить так, как поступила ты, но я принимаю это. И прощаю.

Итарина замерла на полуслове, уставившись на нее через экран. Ее умные зеленые глаза увлажнились, а губы дрогнули. Айси еще секунду разглядывала ее, словно делая прощальную фотографию, которую предстоит хранить долгие годы на дне темной шкатулки. Итарина опустила голову и хотела что-то прошептать, но Айси, переведя взгляд, с трепетом продолжила:

– Пап, я тебя люблю. Я не знаю… – Голос задрожал, и Айсин остановилась на миг, предупредив подступающие жгучие слезы. – Я не знаю, увидимся ли мы когда-либо, но ты просто знай, что я очень скучаю.

Она почувствовала, как ресницы становятся мокрыми. Помяла онемевшие пальцы, собираясь с новыми силами, но не сумела выдавить из себя ни слова.

– И я тебя люблю, Айси, – Алфиан держался мужественно, но и его голос дрогнул. – Мне жаль, что мы не уберегли вас от Гитера.

– Судя по вашему рассказу, это никому не под силу. Но я сделаю все, чтобы найти Эль. Вы не знаете, куда он мог ее увезти?

– Он часто повторял одно мес…

Экран потух.

Мир замер и будто умер вместе с разрядившимся смартфоном. А затем среди мрака ее мыслей ярким пламенем вспыхнула одна: «Не смей реветь. Ты знала, что так будет. Отчаяние не даст тебе сил жить дальше, а благодарность – да. Скажи спасибо, что смогла сказать им самое важное. Теперь нужно найти Эль».

– Айси, мне так жаль, – Феликс, похоже, хотел сказать что-то еще, возможно, нечто утешительное, но Айсин прервала его:

– Не нужно, Фел. Я и так уже потратила достаточно времени на отчаяние. А оно не поможет нам отыскать Эль. Лиар, где фото?

Лиар собрала подсохшие картинки и аккуратно разложила их на столе. Феликс с интересом нагнулся над фотографиями. Лиар слегка улыбнулась, когда заметила изображение шести человек: раздраженная Айсин, Феликс, улыбающийся в камеру, по центру Нейран – монолит непоколебимого самообладания с ноткой надменного отчуждения, Лиар с блаженно-умиротворенным выражением лица и, наконец, сбоку – едва не подравшиеся лукаво усмехающийся Лунас и гневная Эльвия.

«Кто бы мог подумать тогда, что нас ждет. И что это первый и последний момент, когда мы были все вместе», – подумала Айси и, старательно избегая смотреть на Нейрана, перевела взгляд на другие фотографии.

Она и не знала, что подруга успела сделать столько характерных портретов членов «ЗолСума». Задумчивая Лиар, склонившаяся над книгой; Феликс, с огромным трудом запихивающий в рот некое подобие сэндвича; Лунас во всем своем королевском великолепии с острой ухмылкой; Айсин, запечатленная перед доской с уликами в глубоком сосредоточении; тренирующийся Нейран; и Эльвия с вытянутой в кадре рукой – доказательство, что даже на пленочный фотоаппарат реально сделать селфи. Еще одна картинка остановила мгновение стоящих рядом Феликса и Айсин в архивном отделе библиотеки в день, когда Лиар только вернула Эльвии починенный фотоаппарат. Рядом лежало изображение их «Вечного Трио», еще несколько фотографий показывали Шамадор и его окрестности и выглядели больше, как сказочные открытки, нежели реальные виды.

– Все паутинки, конечно, классные, но вот эта выбивается… ну, даже если не учитывать, что она дефектная. Видимо, повредилась во время вашего перемещения на Нееру, – Лиар подвинула фотокарточку, на которой был запечатлен заваленный какими-то бумагами стол.

Чем дольше Айси вглядывалась в заметки, валяющиеся на нем, тем больше приходила в ужас: от листка к листку тянулась вереница составленного плана. Многие подписи разглядеть было невозможно из-за дефектов фотографии, но некоторые все же считывались. Вот зарисовка кинжала Таллики, и «только леора знает волну», и изображение Чистой лилии Могильного Алхимика, и скетч ребенка со знаком уробороса на груди. Айси скрипнула зубами от снедающего ее негодования.

– Все это время разгадка была у нас под самым носом! – прорычала она. – И мне даже не пришло в голову распотрошить этот фотоаппарат ради улик!

Айси покрутила фотографию, надеясь, что меняющееся лентикулярное изображение покажет ей закрытые трещинами участки, но хитрость не сработала. Она почувствовала, как ее нутро наполняется кислотой от ощущения собственной тупости. Айси уже собралась кинуть фото обратно на стол, как вдруг резко подалась вперед, не в силах понять, померещилось ей или нет. Она еще несколько раз повернула фотографию. На самом краю показался край инструмента. В ее голове огромным пауком расползлась молния осознания. Пазл с треском сложился.

– Ну конечно! – воскликнула Айси, подрываясь с места. – Волк в овечьей шкуре!

Такой инструмент она видела только у одного человека.

Позади затихали удивленные возгласы друзей, а Айсин уже неслась по лестнице. Она слышала, как каблуки ее сапог отсчитывают шаги, вторящие ударам крови в висках. Нарушив тишину, Айси промчалась по библиотеке. Люминории под ногами шарахались в стороны. Горстка студентов, тихо перешептывающихся между собой за одним из мраморных столов, оглянулась на нее. До Айсин долетела лишь одна