Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности - Василий Звягинцев

«Селигерский инцидент», скорее всего, лишь один из эпизодов гораздо более масштабного феномена, вызванного «пробоем изоляции» в жгуте реальностей, при участии случайно или целенаправленно активизировавшейся Ловушки. Об этом феномене Гиперсети он, Новиков, в свое время рассказывал, что впоследствии и подтвердилось. Углубляться же в недоказанные теории, непременно уводящие в сторону от главной темы, сейчас нет необходимости.

Тем не менее новый контакт со старыми знакомыми состоялся, и Новиков выразил надежду, что для Георгия Михайловича он оказался если не плодотворным, то интересным. По крайней мере, господин Шульгин утверждает, что у него сложилось именно такое впечатление.

Суздалеву казалось, что в голосе, звучащем из динамиков, присутствует легкая, едва уловимая, но отчетливая ирония. Впрочем, ее же он постоянно улавливал и при личном общении.

То ли это свойство русского языка почти столетней давности, сформировавшегося в других культурно-исторических условиях, то ли персональная черта характера. Такое впечатление, будто Андрей постоянно подчеркивает амбивалентность своих фраз. Хочешь — понимай так, хочешь — иначе. Никакое утверждение нельзя принять как стопроцентно истинное и откровенное, но и ложью его счесть нет оснований. Этакое постоянное балансирование на грани…

Теперь, продолжал Новиков, в силу некоторых причин, обсуждению в данный момент не подлежащих, у них появилась возможность наладить прямую и постоянную связь между двумя мирами. Пока только через квартиру Ростокина и установленную в ней машину, но отныне это лишь технический вопрос.

«Неужели наши с ними контакты действительно станут постоянными и неограниченными? — с радостью и тревогой одновременно подумал Суздалев. — Мы с Новиковым эту возможность обсуждали. Две абсолютно разные, но союзные России не только удвоят, учетверят, если не больше, способность противостояния любым вызовам, откуда бы они ни исходили. И на той, и на другой стороне».

Георгий Михайлович, как и положено по должности, мыслил масштабно. Что в активе? Альянс двуединой территории, с одинаковым набором природных ресурсов, и без этого крупнейших в мире. В каждом из миров. Теперь ими можно будет маневрировать. Объединенное население, сразу выводящее каждую из Россий на первое место в «цивилизованном периметре». Интеллектуальный потенциал, и там, и там — лидирующий, а теперь получивший шанс на взаимодополняющий обмен идеями и технологиями. Лучшие в мире вооруженные силы, могущие в случае крайней необходимости действовать совместно на любом из фронтов, а если иначе, с применением изысканного коварства — их спецназ на нашей территории, а наш — на их.

Результат может быть потрясающий. Как от воздействия вируса, против которого нет подходящего лекарства.

И кто окажется лидером в столь многообещающем процессе? Вот именно. Суздалев — Маркин здесь, Новиков — Шульгин там.

А Новиков говорил дальше. Будто продолжая и комментируя мысли Георгия Михайловича.

— Ничего в нашем мире, или в наших мирах, по очевидности, не происходит просто так. Возникшая проблема заключается в том, что открытие проходов от нас к вам одновременно привело к тому же самому в противоположную сторону. Да-да, друг мой, именно это и случилось. Но если мы к вам пришли с дружбой и надеждой, на нашу территорию полезли… Я и не знаю, как назвать. Сами посмотрите.

После этих слов пошел видеоряд. Суздалев не мог различить, где прямая кинохроника, где не уступающая ей компьютерная реконструкция. Да он и не знал о таких возможностях неигрового кино. В сорок минут вместилось все, имеющее отношение к проникновению дуггуров. Покушение монстров на Сталина в Москве-38 на Арбате, условная планета Зима и вполне реальная Валгалла, снова та же Москва и тот же Арбат, но с «медузой», новое вторжение «медуз» в учебный центр Дайяны и их же на Главную Базу. И Южная Африка. Где взрывались подобия плазменных бомб, а монстры и инсектоиты наступали не десятками и сотнями, а многими тысячами. Их натиск отражали обычные люди с легким стрелковым оружием.

Отчетливо, ярко, подробно, с закадровым текстом, сделанным наподобие такого к фильму «Обыкновенный фашизм». Понятно, доступно и опять-таки иронично, несмотря на трагизм происходящего.

Для Суздалева это было шоком, хотя и повидал он в своей жизни очень многое. Но не в таком формате.

— Впечатлило, Георгий Михайлович? — спросил Новиков, когда фильм закончился. — А это, очень может быть, только цветочки. Мы столкнулись с новой, ничего общего не имеющей с известными цивилизацией. Как видели — пока держимся…

Суздалев скрипнул зубами. Он хотел бы сейчас говорить с Андреем напрямую, задавать вопросы и получать ответы. Срочные, неотложные, кардинальные и категорические. Судьбоносное ведь для человечества, двух человечеств, время. То, что он увидел, — невыносимо. Для человека, не знавшего Второй мировой, а прочитавшего о ней в нескольких сомнительного происхождения книжках, пусть и с картинками. Как быть, что делать? Если завтра ЭТО придет к тебе? (Больше сорока лет Георгий Михайлович служил в боевых частях или числился по военному ведомству. Но никогда не участвовал в сражениях даже бригадного масштаба. Чтобы по нескольку тысяч бойцов равноценной подготовки и уровня вооруженности сталкивались лоб в лоб. И — до решительного результата. Танки горят, самолеты с неба падают, медпункт давно захлебнулся от потока раненых, помогать которым просто некому…)

Вместо этого — кино. И комментарии с плохо переводимыми на современный язык шуточками. Да не только комментарии. Вот она — правда жизни.

Суздалев, в очередной раз нервно закурив, отмотал фильм назад.

Смотришь, и озноб по коже, и душа одновременно радуется. Бурые холмы, оранжево-зеленый закат. Вышло из нечеловеческой мясорубки два десятка опаленных порохом, грязных, в рваных кителях офицеров, винтовки и незнакомого вида пулеметы на ремнях. Вот они стоят, курят и пересмеиваются, до того нецензурно! «Подумаешь, и не такое видали! Тут всего-то — большие тараканы, а в девятнадцатом — красные броневики в кубанской степи. Когда лежишь мордой в полынь и патроны кончились — хреновее…»

Ничего этих бойцов не берет!

Новиков, словно заведомо поняв и представив эмоции адресата, даже то, что он решил повторить для себя некоторые кадры, продолжил:

— Согласен, Георгий Михайлович. С непривычки впечатления — малоприятные. А мы же здесь с этим — где взводом, где ротой воюем. И у вас помощи не просим. Речь совсем о другом. Может так случиться, что придется нам на вашу территорию эвакуироваться. Примете? Но можно представить вариант поострее. Мы не успеваем, и вся эта пакость явится к вам не в виде театрализованного нашествия монголов, а во всей неприглядной подлинности. Поэтому, коллега, немедленно приводите в полную боеготовность все подчиненные вам и Маркину силы. Что у вас выйдет с регулярными войсками — сами разбирайтесь. Мой ролик — хороший учебный материал. Прокрутите его раз десять каждому командиру и солдату. Хотите — правду скажите, хотите в виде вводной. «Действие подразделения в потустороннем мире». Высшему начальству тоже показать невредно. После парной баньки с девочками.

Новиков коротко и неприятно рассмеялся.

— А здорово я, Георгий Михайлович, прошлогоднее обещание выполнил? Помните — «Не прошло еще время ужасных чудес…».

Суздалев ударил кулаком по подлокотнику кресла и затейливо, с употреблением тибетской и ассирийской терминологии, выругался. Чем превзошел капитана Кирдягу, оперировавшего при построении настоящих загибов только личным опытом, русским переводом Евангелия и знаниями, полученными во флотском экипаже и гальванерской школе[94]. Ну и двенадцатью годами плаванья на кораблях царского Балтийского флота.

Примечания

1

См. роман «Скорпион в янтаре».

2

Гностики — последователи гностицизма, религиозно-философского учения, представляющего смесь христианских религиозных догматов с греческой философией и восточными религиями.

3

Ригоризм — суровое, непреклонное следование каким-либо принципам, правилам, убеждениям.

4

Благо народа — высший закон (лат.).

5

Без гнева и пристрастия (лат.).

6

Дуумвиры (лат.) — соправители, два высших должностных лица, обладающие одинаковыми полномочиями.