Млечный путь господина Харг Тринста. - Наталина Белова

всё же, как бродячий пёс, нашедшая доброго хозяина, со временем я начал доверять Ивану...

... Какой бы отвлекающей ни была эта жизненная история, ничто в ней не противоречило моим собственным ощущениям, а лишь объясняло как очевидную невинность Еванжелины, так и скрытую страсть, которую излучало её невинное тело, в чём я имел случай убедиться на собственном опыте. Но более всего эта жизненная история вызвала во мне сущую жалость. Что за жизнь вела бедная Еванжелина! По сравнению с ней моя собственная биография представлялась верхом банальности и благополучия. И хотя рассказ Ивана о пережитых ею унижениях ничуть не уменьшил моей любви, он позволил мне заглянуть в глубины собственной души. Смог бы я защитить её? Способен ли я уберечь её от зла?

Я уже повторялся, моя любовь к Еванжелине ни на сколько не уменьшилась ни на один сантиметр. Я мечтал лишь только о ней, желал только её одну. Говорят, что отсутствие любимой лишь усиливает страсть, но одновременно и низводит сам объект страсти. Со временем Еванжелина становилась всё более призрачные, всё мене реальной. Она превращалась в образ. Я по-прежнему был без памяти влюблён в её образ, словно преданный пёс хранящий верность к умершему хозяину. В то же время я не противился реальности, в которой Еванжелине не было места. Я не собирался преследовать её. Я знал, что сейчас она в Праге. От Праги до Парижа не так уж много километров, и мне ничего не стоило поехать туда, чтобы увидеться с ней вновь. Во всяком случае, так мне тогда показалось.

... Мне стало легче, когда я вернулся на службу. Во время болезни доктор Лаурак навещал меня каждый день. Он так гордился моим выздоровлением, словно это было его личной заслугой. Через несколько дней рутинной работы мне наконец-то доверили интересное дело — вывести на чистую воду респектабельного господина, который вёл двойную жизнь. Я снова с головой погрузился в свою работу, но уже не отдавался к ней с прежней страстью и самозабвением. Теперь я понимал, как это опасно...

... Громадный камин. Мы пили пиво, сплетничали о работе и коллегах-детективах. Иногда мы просто сидели, смакуя содержимое своих кружек и прислушиваясь к разговорам посетителей. Иван часто делился со мной подробностями своих любовных интриг — он менял женщин как перчатки, по временам года, — а я рассказывал ему об Александре.

Харг начал ухаживать за ней ранней осенью. Однажды мы случайно столкнулись в кабинете доктора Лаурака. Я собирался уже уходить, на улице уже стемнело, и Александра попросила меня проводить её до дома. Мы дошли до особняка её родителей на Монтер - Скрип, разговор случайно зашёл о планах на выходные, и мы договорились встретиться в Джентс-сквере в воскресенье. Не помню, кто первым предложил отправиться на прогулку, но совершенно уверен, что у меня и в мыслях не было приударить за Александрой.

Прогулка, оказалась весьма душевной, и мы решили встретиться в следующее воскресенье. Так наши свидания стали постоянными. Поначалу мы чувствовали себя замкнуто, но постепенно общность интересов помогла о преступлениях, поэтому без конца обсуждали прочитанные книги и знаменитых злодеев. Помню, как мы смеялись над описанием профессии детектива в рассказах Кивен - Дольемте и долго спорили о «Странной истории доктора Джека и господина Хантулина».

Тем не менее рядом с Кларой я никогда не ощущал себя таким открытым, как с Иваном. Меня не покидалл тревожное чувство, что она словно чего-то ждала от меня, что у наших встреч есть некая неведомая мной тайна. Я поделился своими наблюдениями с Иваном. В свойственной ему грубоватой манере Иван разрешил мои сомнения.

— Она жаждала, твоего горячего поцелуя болван ты такой, — усмехнулся Иван.

В то же воскресенье, желая разрядить напряжение, я прижался губами к Лариным губам, как только мы свернули боковую аллею. Она вздохнула и припала ко мне всем своим телом. Знаю, я не должен был так с ней поступать, но...

... Я пил пиво и мечтал сбежать. Я был словно зверь в клетке — чем сильнее билось, моё сердце тем больше запутывался в силках. И вот в последнюю среду перед Рождеством Христовым всё встало на свои места. У нас состоялся долгий неприятный разговор с доктором Лаураком, из которого я уяснил, что-либо я женюсь на его дочери и становлюсь младшим партнёром, либо лишусь всего — заработка, карьеры, а также его отеческой любви и уважения. Целый месяц я провел своё время в своей комнате, пытаясь смириться с этой мыслью. Рассуждал я так: Вряд-ли я утрачу больше, чем приобрету. Для чего мне нужна свобода? За неё не купишь буханку хлеба, она не согреет меня студёной ночью и не напоит допьяна, заставив забыть о горечи существования. Свобода не для таких, как я, говорил я сам себе. Пора выбросить из головы мыслей о ней, отказаться от неё, как я отказался от Еванжелины. Я буду умнее. Я постараюсь её забыть навсегда.

Глава 95

Праздничный вечер я провел в окружении родителей Александры. Гостей собрался полный дом: дяди, племянницы, друзья, и соседи. Харг помнил громадный каменный камин, красивую зелёную ель, украшенную сверкающимися Рождественскими игрушками, запотевшие оконные стекла,