Дюна: орден сестер - Брайан Герберт

Гриффин глубоко вдохнул, и запах, проникший в ноздри, сразу привел его в чувство, как старинная нюхательная соль. Воздух был насыщен парами меланжа и человеческими запахами: пота, немытого тела и волос. Он увидел вокруг каменные стены.

Звуки стали глуше, и незнакомый мужской голос произнес:

– Никогда в жизни не видел этого человека. Понятия не имею, кто он такой.

Гриффин повернулся на стуле, сосредоточился на лице – и попытался броситься на человека.

– Вориан Атрейдес!

Тот удивленно отскочил. Двое похитителей Гриффина заставили его снова сесть на стул. Перед Гриффином, скрестив руки на груди, стоял неприветливый мужчина с черными с проседью волосами, заплетенными в толстую косу.

– Зачем ты искал этого человека? – спросил он, кивнув в сторону Атрейдеса.

– Он уничтожил мою семью.

Гриффину захотелось плюнуть. Его удивила собственная реакция.

Вориан только вздохнул и покачал головой.

– Выражайся точнее – я прожил долгую жизнь и не знаю, сколько еще врагов у меня осталось. Тебя я точно не знаю. Как тебя зовут?

– Харконнен. – Он собрал все свое мужество и гнев, представляя, что бы сделала Валя, окажись она здесь. – Гриффин Харконнен.

Удивление на лице Вориана почти стоило того времени, которое Гриффин потратил, чтобы его увидеть. В его глазах вспыхнуло понимание: этот человек явно не забыл, что совершил.

– Ты внук Абулурда?

– Правнук. Из-за тебя Харконненов лишили наследства и, как прокаженных, выслали на четыре поколения на Ланкивейл.

Вориан кивнул, его лицо стало отчужденным.

– Ланкивейл… да, я забыл, что Абулурда отправили туда. Неужели действительно прошло восемьдесят лет? Мне следовало поискать его.

Но Гриффин не закончил.

– А до него Ксавьер Харконнен, герой джихада и один из величайших борцов с мыслящими машинами! Он умер в бесчестии, потому что ты уничтожил его карьеру!

Взгляд серых глаз Вориана стал тяжелым.

– Я любил и уважал Ксавьера Харконнена и хотел это исправить. Абулурда я тоже любил – он был для меня больше сыном, чем мои родные сыновья… до битвы под Коррином.

– Ты его бросил!

– Я ничего не мог для него сделать.

– Ты мог его простить!

Вориан выпрямился.

– Нет. Не мог. Я едва предотвратил его казнь. И отослал туда, где он мог жить дальше… Я сделал все возможное.

– Все возможное? Ты мог рассказать правду! Просить о помиловании! Ты, великий Вориан Атрейдес, Верховный Башар джихада, мог спасти его.

– Хотел бы я, чтобы это было так, но мне никогда не позволили бы. Даже его родной брат Фейкан так и не простил его. Меня печалит то, как это отразилось на твоей семье… особенно на Ксавьере, он был хорошим человеком. Но меня прогнали со сцены, и император Коррино очень ясно дал понять, что для общества меня больше не существует. Для этого я и явился на Арракис – чтобы меня забыли. – Плечи его поникли. – Один ты пришел за мной.

Валя приписывала этому человеку великое множество преступлений, и теперь Гриффин почувствовал, как все это громоздится в его сознании, точно дохлые рыбы, выброшенные на берег. Отомстить за честь нашей семьи!

– Харконнены помнят все, что ты сделал с нашей семьей, Атрейдес. Тебе не спрятаться от своего прошлого.

Женщина из пустыни хрипло сказала:

– Твое прошлое не просто преследует тебя, Вориан Атрейдес; оно объявило тебе войну.

– Но мое столкновение с Абулурдом произошло столько лет назад, – обратился Вориан к Гриффину. – Как это может касаться тебя? У вас было четырежды по двадцать лет, чтобы устроить жизнь на Ланкивейле – зачем отправляться за мной? – Вориан в явном отчаянии нахмурился. – Как может старая вражда столько длиться?

– А как она может угаснуть? – Гриффин почувствовал, как ему передается гнев сестры. Чтобы рана зажила, яд нужно удалить. – Мои братья и сестры знают о нашем позоре. Мои дети будут знать о нем.

– Сомневаюсь, что тебе известна вся история.

– Я знаю достаточно.

– Мне жаль слышать о страданиях вашей семьи, и я знаю, что вы вините в этом меня, но глупо так долго цепляться за ненависть, потому что это ослепляет и не позволяет смотреть в будущее. Если бы меня не было в живых, ты стал бы мстить моим детям и внукам? Через столетия любому, кто носит фамилию Атрейдес? И как долго?

– Пока Дом Харконненов не будет отмщен, – ответил Гриффин.

– Но я не могу исправить прошлое. Ты напрасно искал меня. Наиб и так уже собирается выбросить меня в пустыню. – Он невесело рассмеялся. – Если бы ты подождал еще немного, твоя месть произошла бы сама по себе.

– Месть никогда не происходит сама по себе.

Гриффин мысленно цеплялся за образ сестры, пытаясь понять, как бы она поступила в такой ситуации. Он не хотел ее разочаровывать.

Наиб был сердит и на Гриффина, и на Вори.

– Фримены не имеют отношения к вашей кровной вражде, Вориан Атрейдес, а ты принес ее на наш порог.

Он знаком велел одному из жителей пустыни разрезать веревку на руках Гриффина; молодой человек вытянул руки, растирая кисти, и шевелил пальцами.

Вориан покачал головой.

– Как бы я ни пытался оставить вселенную в покое, враги снова меня находят. А теперь я рассердил и твое племя. Ясно, что мне здесь не рады.

Наиб приказал своим людям:

– Разъедините их и разведите по разным пустым комнатам. Завтра их обоих получит пустыня, и пусть их вода уходит с ними.

Когда фримены уводили их, Гриффин не сводил глаз с Вориана Атрейдеса.

Император никогда не избавлен от заговоров против него.

Доктор Зома ждала Родерика Коррино в приемной его правительственного кабинета. Обычно она так не волновалась, и ей пришлось применить технику обретения внутреннего спокойствия, много лет назад усвоенную на Россаке.

Отказавшись сесть, она расхаживала перед пожилым секретарем (та сидела за большим позолоченным столом, достаточно роскошным, чтобы принадлежать знатной особе). Но Зома знала, что Родерик – в отличие от брата – не заинтересован в показухе; он потакает своим слабостям не больше, чем это необходимо в империи, включающей тысячи планет.

Принц Родерик опаздывал на назначенный прием, и Зома начала гадать, а вообще держит ли Коррино слово. Но этот по крайней мере прислал профессионально вежливого гонца, чтобы извиниться за задержку.

А вот Сальвадор не произвел на нее впечатления. После того как он позволил батлерианцам-фанатикам разрушить историческое здание школы, она стала опасаться за будущее человеческой цивилизации. Хотя Преподобная Мать Ракелла предупреждала об опасности, исходящей от далекого потомка Сальвадора, Зома чувствовала, что опасность рядом, а не в нескольких поколениях от них.

Выслушав подробный рассказ императора о его болезнях, Зома настояла на осмотре его брата Фредерика, его жены и их четверых детей – императора и его жену Табрину она уже осмотрела. Привыкший к сомнительным методам лечения доктора Бандо, Сальвадор хотел, чтобы она прописала ему какое-нибудь чудодейственное средство. В таких обстоятельствах, учитывая необоснованную веру в Бандо, а теперь и в нее, она без труда убедит его принимать витамины с добавкой, которая сделает императора бесплодным.

Глядя на декоративные сады и фонтаны у дворца, Зома вспоминала картины варварского погрома, которым встретили ее здесь. Уничтожение исторического центра школы Сукк было большой утратой, и она посоветовала доктору Ваддизу усилить охрану на Парментьере, чтобы защитить главный школьный комплекс. Она не знала, как школа расплатится за это, даже с учетом денег, что даст за лечение император.

Тем не менее здесь она чувствовала себя в ловушке.

К счастью, Родерик, кажется, был гораздо разумнее брата и думал не только о своих интересах. Она решила, что из него выйдет гораздо лучший император.

Родерик Коррино вошел быстрым решительным шагом, вид у него был очень деловой. Он знаком пригласил ее в кабинет и закрыл дверь.

– Простите за задержку, доктор. Мы с братом обсуждали недавние события в старом школьном здании Сукк. Прежде всего примите мои личные извинения. Разрушение старинного здания – издевательство, но и лучший способ какое-то время контролировать Манфорда Торондо и его фанатиков. Позвольте же нам помочь школе и компенсировать причиненный ущерб.

Зома с трудом перевела дух, стараясь не показывать, как ее обрадовало возможное новое вливание в казну школы.

– Спасибо, милорд. Деньги не возместят утрату бесценного сокровища, уничтоженного толпой, даже если рассчитываться по высшей рыночной цене. Тем не менее это финансирование можно использовать в других наших проектах. Врачи Сукк приносят большую пользу, помогают очень многим – если бы еще нас не сдерживали ограничения, навязанные батлерианцами! Нам не разрешается применять наши лучшие методики, и поэтому многим ставят неверные диагнозы. Люди умирают из-за отсутствия лечения, которое следовало бы применять шире.