Стихотворения и поэмы - Павел Антокольский

Картина шестая

Представление мистерии продолжается. Бог-отец в силе и славе восседает на престоле, и вокруг него ангелы. Ад уже населен множеством грешников, которых черти коптят на вертелах и шевелят вилами. На Земле — башни Иерусалима. Толстые горожане в наряднейших платьях, в меховых кафтанах, расшитых золотом, лупят кого-то по шее и зычно орут, но ни единого слова не слышно из-за гула толпы. В толпе шныряют торговцы, нищие, проповедники. Уже смеркается. Пыльно, дымно. Это последние часы выдыхающегося праздника. На переднем плане — ложа, отведенная для высоких особ. Мэтр Боэмунд Корбо ублажает принцессу Бургундскую. Принцесса, старая дева с перекошенным восковым лицом, пьет оршад.

Корбо

Весь этот бренный блеск в мягчайших переливах,Всё наше золото в чеканках прихотливых,Всех литургий подъем, всех ладанов роса,Всех певчих дишканты, что рвутся в небеса,Всех ангельских фигур приятное паренье,Всё, что свершается пред вами на арене,Не стоит розовой улыбки ваших уст,Звезда Бургундии! Наш праздник был бы пустБез вашей милости. Внемлите благосклонноДождям благих словес, плодотворящим лоноТоржественной толпы. Нас тьмы не сокрушат!Да возликует бог в сердцах!

Принцесса

Где же оршад?

Около принцессы суетятся клирики и дамы. В ее кубок льют прохладительное, ее лик овевают опахалами. В дальнейшем действие переносится в толпу. Внимание зрителя сразу оказывается разбросанным по множеству направлений. Все реплики толпы идут на фоне очень далекой, но постепенно приближающейся мелодии. Наконец она превратится в трепетанье сотен струн, и тогда о ее дальнейшем развитии будет сказано особо.

Кавалер

Любимая, ради венцаТой муки, что принял Спаситель,Отведав сего леденца,Орешком его закусите,Отпейте из кружки глотокИ, душенька, полноте злиться!

Проповедник

Я исходил трикраты весь Восток,Зрел идолов накрашенные лица,Зрел гарпий, и грифонов, и химер,Людей, как псы, в шерсти и лопоухих.Мои стигматы — святости пример.Мрут во плоти, дабы воскреснуть в духе.Знай, мытарь! Знай, мирянин! День судаНе за горами, ибо срок недальний…

Дама

Так, значит, ровно в полночь? Да?Вот вам ключи от спальни.

Любовник

Но горничная сторожитВ светелке вас соседней.А ваш супруг, хотя и жид,Вояка не последний.

Дама

Я горничную отошлюК снохе, коль вам угодно,А муж уехал с Шермолю.Я жду вас. Я свободна.Но если он придет, в сундукПолезете — и крышка!

Монах

Отчего-то пояс туг,Отчего-то жжет отрыжка.Что я скушал? Трех цыплят.Что я выпил? Треть бочонка.Что меня сразило? Взгляд.Кто меня лечил? Девчонка.Отчего же смутно всёИ слегка дрожат колени?

Игрок

Вертись, не зная лени,Фортуны колесо.Эй, попытайте участь,Читайте между строк,Не труся и не мучась,Что повелит вам рок.Подбрасываю кости,Выигрывает чет!

Схоласт

Дьявол суемудрия столь злостен,Что неправый силлогизм влечетЦепь неправых умозаключений.Гладки взятки с гибнущей души.Ждет ее во все века мученье.Посему не рвись и не спеши!Знай: на свете измышлений грязныхQuantum satis[75] — сиречь, сколько съешь!

Продавец игрушек

Раскошелимся на праздник!Мама, деточку утешь!Барабаны, бубны, дудки,Эфиопские слоны,Поросята, черти, утки,И жонглеры-плясуны,Пересмешники-пищалки,Погремушки с бубенцом…

Проповедник

Отворотись от непотребной свалки!Зажми ноздрю и с благостным лицомМинуешь вонь грибов, капусты, лука,—Вонь, от которой на сердце свербит…

Вспыльчивый

А это вам, мессир, наука!Не стерпит дворянин обид!Раз! Можете поднять перчатку!Два! Шляпу подлую долой!Три!..

Другой вспыльчивый

            Призываю вас к порядку!Взбешен я глупою хулой!Ничтожество!

Первый вспыльчивый

Как вы сказали?

Другой вспыльчивый

Что вы не рыцарь, а дерьмо!

Первый вспыльчивый

Здесь камень будет кровью залит.Пусть на щеке горит клеймо!И коль пощечины вам мало,Могу пощекотать клинком!

Дерутся. Вокруг, в столбе пыли, кольцо зевак.

Нищий

Мне пытка суставы сломала!Я с петлею близко знаком!Я тоже главою не скорбенИ в юности был хоть куда,И вот в три погибели сгорблен,Прошли огневые года.Подайте же мне, ради бога!Мессиры, подайте мне су!

Нищенка

Подайте хромой и убогой!БесноватыйЯ головою трясуДенно и нощно три года!

Струнное трепетанье переходит в нестройный, сначала жалостный, потом угрожающий хор нищих, которые с наступлением вечера выползают из всех частей ярмарочных строений.

Нищие

Еще непогодаГуляет в лесу!Людская невзгодаПугает красу.Железные когтиСкребутся по платью.По грязи, по дегтюНе любо гулять ей.

В ложе принцессы смятение. Ее дамы визжат и многие падают в обморок.

Еще мы воспрянем —Лишь дайте нам срок —По дальним, по раннимРаспутьям дорог,По пням и корягам,Нагорьям и логам,Змеиным оврагам,Кабаньим берлогам.

Корбо несколько раз безуспешно машет платком, пытаясь прекратить представление. Многие из чертей присоединяются к нищим.

Никто нас не ищет!Мы сами найдем,Лишь ветер засвищет,Мешаясь с дождем!По стокам подземным,По ржавчине тусклойПроложено всем намМогучее русло.И струйки без счетаСочащихся водКогда-нибудь кто-тоРекой назовет.Возникнем из тины,Ворвемся, как воры,Смывая плотины,Срывая затворы,Сметая запрудыИ смехом давясь!…Где свалены грудыВ подвалах у вас?!

Резкий свист. Вийон подымается на подмостки, вырывает у одного из чертей зажженный факел и швыряет его в толпу. Бог — Мажорден, сняв бороду и венец, лезет в давку.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Капкан

Нас дождями вымыла гроза,Солнце высушило для красы,Выклевали вороны глаза,Выдрали нам брови и усы.

Фр. Вийон

Картина первая

Голое поле. Дождь. Вийон и Мажорден бегут. Вийон простоволос, согбен, страшен. Мажорден оброс рыжей бородой.

Вийон

Скорей! У них собачий нюхИ сотня рук и глаз.Скорей! На запад и на югОтрезан путь для нас.Всю Францию, весь мир прейди,Во все глаза гляди —Одна погоня позадиДа гибель впереди.

Бегут дальше. Перед ними ствол дерева, расщепленного грозой. В сучьях раскачивается тело повешенного.

Вот он, судьбою данный знак,Угроза иль урок,Что будешь так же тощ и нагИ вздернут вверх, дай срок!Как обратиться? Ваша честь!Мессир! Мертвец! Дерьмо!(Словечко и похуже есть,Тут просится само.)Эй ты, обглоданный стручокВороньей требухи!Кто стер загар с колючих щек,Кто счел твои грехи?Кто, прыгнув на плечи к тебе,Труп раскачал и слез,Чтобы окрестной голытьбеБыл страшен этот лес?Короче — эй, снимай башмак,Швыряй ко мне в мешокИ завари червям форшмакИз собственных кишок.Прощай! Недолго встречи ждать.Шли письма нам в Париж.Узнаешь рая благодать,Коль в пекле не сгоришь.

При слове «Париж» тело срывается с петли и, брякнув костьми, падает наземь, лицом вверх и раскинув руки. На груди у него дощечка с именем. Вийон наклоняется, читает и отшатывается.