Кризис и другие - Сергей Кургинян

Теперь говорится напрямую, что высшая цель – погибнуть (сравните: "умереть достойно" у Белковского). Говорится о необходимости не цепляться за возможность выжить, а правильно умирать. Это говорится не от своего лица, а с опорой на авторитет Марины Цветаевой. Мол, что нам Солженицын! Не ту цель перед нами ставит. Настоящая цель – уйти. "Куда уйти?" – спросит Розанову растроганный её "мы" соотечественник. Она ему, криво ухмыльнувшись, ответит: "К поэтам, лапушка. А ты-то думал, куда?"

"Уйдем к поэтам. С ними надежнее…К Цветаевой, например…А может, лучшая победа,Над временем и тяготеньемПройти, чтоб не оставить следа,Пройти, чтоб не оставить тениНа стенах…"

Маленький нюанс: Цветаева говорила о себе, а не о России. Розанова же говорит, якобы от имени Цветаевой, что ТАК нагрешив, России надо уйти СОВСЕМ! Бесследно уйти из истории. Еще раз предлагаю вспомнить, что Белковский, говоря о губительности для нас Северного Кавказа, требовал, чтобы Капитолина Ивановна умерла "достойно". Достойно, то есть не сопротивляясь… То есть не оставив не только исторического следа, но и "тени на стенах".

Ну, вот и потянулась ниточка из настоящего в прошлое. Ухватившись за нее, движемся… Куда? Куда нить тянется – вот куда!

№29. 26.08.09 "Завтра" No: 35

То, что в воображении М. Розановой соткался образ Лермонтова, читающего Приставкина, – курьезно и поучительно. Но и не более того. Воображение у г-жи Розановой, как мы убедились, не ахти. Да, злое… Да, воспаленное… Но при этом в высшей степени заурядное. Потому оно и образы рождает худосочные, лишь для эпатажа пригодные. Что особенно очевидно, когда ее образы вынуждены в силу родственности сюжетов конкурировать с образами, рожденными воображением национального гения. (Он же монстр, согласно "табели о рангах", сочиненной супругом г-жи Розановой). У Пушкина в его знаменитой "Вольности" и впрямь есть сюжет, родственный беннигсеновскому сюжету Розановой. Буквально – "родственный"!

Ведь Александр Беннигсен, которому посвящены самые яркие строки розановской статьи, – это прямой потомок барона Левина Августа Готлиба Беннигсена (по-русски – Леонтия Леонтьевича Беннигсена), выдающегося военачальника российской армии, сыгравшего важнейшую роль в убийстве Павла I. Лев Толстой неприязненно описывает в романе "Война и мир" конфликт Л. Л. Беннигсена с М. И. Кутузовым. А Пушкин в своем воображении видит Леонтия Леонтьевича "в лентах и звездах". Помните эти строки из "Вольности"?

Он видит – в лентах и звездах,Вином и злобой упоенны,Идут убийцы потаенны:.На лицах дерзость, в сердце страх.

Что мне ответят, если я сходу заявлю, что выявленная А. Синявским "монструозность" великого Пушкина имеет некое – косвенное, но вполне реальное – отношение к нелицеприятной характеристике, данной Пушкиным Беннигсену как одному из убийц Павла I? Кто-то спросит с вежливым изумлением: "Что Вы имеете в виду?". А кто-то злорадно ухмыльнется: "Ну вот! От конспирологии так отмежевывался – и на тебе!"

Поэтому я ничего подобного с ходу не заявлю. Да и в целом торопиться не буду. Я для начала аккуратно зафиксирую самое очевидное. Потом развернуто обсужу то, что находится, так сказать, вблизи самого очевидного. Так по трясине ходят – от кочки к кочке, не торопясь. Трясина-то, между прочим, не филологическая и не историко-культурная, а именно политологическая. Что становится ясно, как только на нее вступаешь по-настоящему.

Итак, зафиксируем для начала в виде самого очевидного, что Пушкин в своем воображении видит родоначальника очень важного для нашей истории семейства. Российского имперского аристократического семейства Беннигсенов.

А также, что прямым потомком того Беннигсена, который запечатлен Пушкиным, является Александр Беннигсен, о котором повествует нам М. Розанова в своей донельзя откровенной статье "Кавказская пленница".

Потомок Беннигсена, косвенно упомянутого Пушкиным в стихотворении "Вольность", был, согласно сказанному в розановской статье, разработчиком экстравагантного спецпроекта. Предполагавшего зачистку русских ("да, да", – подчеркивает Розанова, – "именно русских") руками взращиваемых для этого радикальных исламистов. Тех, кого некоторые позже назовут "тангутами". Упоительными насильниками, к которым унизительно влечется не забытая еще, наверное, читателем паскудная старуха Капитолина Ивановна.

Насколько очевидно то, что Беннигсен-предок, убивший Павла I, и Беннигсен-потомок, специализировавшийся четверть тысячелетия спустя на зачистке нас "тангутами", являются членами одной элитной – российской аристократической имперской – семьи? Это абсолютно очевидно. Как пишет Фанни Беннигсен, одна из дочерей героя статьи Розановой А. Беннигсена, Беннигсены – датчане, переселившиеся в Германию. Их род становится известным в Ганновере с конца XIII века. В 1773 году подполковник королевской ганноверской службы барон Беннигсен (тот самый Леонтий Леонтьевич) вступает в русскую военную службу, воюет вместе с Суворовым, становится генералом, участвует в различных военных кампаниях, удостаивается высочайших наград и в возрасте 73 лет возвращается в Ганновер. Один из его сыновей остается в России. Его прямой потомок – Александр Адамович Беннигсен, фигурирующий в статье Розановой.

Спросят: "Ну и что?" Отвечаю. Только то, что прямое родство Л. Л. Беннигсена, убившего Павла I, и А. А. Беннигсена – абсолютно очевидно. И зафиксировано мною в качестве такового.

Столь же очевидно и то, что Л. Л. Беннигсен предстает в воображении Пушкина не как сиятельная фигура, блистающая, к примеру, на придворном балу, а как участник конкретного заговора.

И, опять же, меня справедливо спросят: "Ну и что?" Только то, что это именно так. И что, только зафиксировав, что это именно так, можно от совсем очевидного переходить к тому, что находится в его ближайшей окрестности. Оговорив, что заговор, в котором участвовал предок А. Беннигсена, был беспрецедентно судьбоносен для нашей истории. И – столь же беспрецедентно могуч. То есть порожден очень сложно, тонко и надежно выстроенной элитной закрытой группой. Это так же бесспорно, как и все, зафиксированное выше.

В самом деле, Павел I планировал заключение союза с Наполеоном против Великобритании. И даже совместный с Наполеоном поход в Индию. Осуществись подобное, вся мировая история была бы совсем иной. А уж история России и подавно. Выгоды для России от такого союза с Наполеоном были огромны. Издержек этот союз фактически не содержал. Невыгоден данный союз был только Великобритании. И он был сорван – убийством Павла I – во спасение Британской империи. Что признается всеми специалистами. А значит, по своей судьбоносности заговор и впрямь беспрецедентен. Обсудив эту беспрецедентность, обсудим и другую. Беспрецедентность масштаба заговора, могущества заговорщиков.

Назовем элитную группу, убравшую Павла I и этим спасшую Британию на рубеже XVIII – XIX веков, группой #1.

Назовем элитную группу, сотворившую в начале XX века очень многое (убравшую Распутина и не только) ради того, чтобы Россия сохранила пробританскость хоть бы и ценой своей гибели, группой #2.

Осмелится ли кто-то утверждать, что группа #1 и группа #2 не являются элитно-родственными группами? Я не знаю таких историков. Подчеркиваю, не конспирологов, а историков. И что же? Даже при наличии такой родственности (а кто-то считает, что элитной тождественности) надо относиться к заговору против Павла I как к заурядному дворцовому заговору? Извините, это невозможно, уже хотя бы в силу вышеназванных очевидных обстоятельств. Но есть и обстоятельства другие. Не столь броские, однако, тоже существенные. К ним и перехожу.

В современном российском сленге есть выражение "не ващще, а чисто конкретно". Заговорами "ващще" (а точнее, не заговорами, а всеобъемлющим заговором) занимаются конспирологи. А теми заговорами, которые осуществлялись "чисто конкретно" (что исторически очевиднее заговора с целью убийства Павла I?), занимаются специалисты по теории элит.

И любой из них вам скажет, что к убийцам элитная группа, осуществляющая заговор такого класса, каким был заговор против Павла I, сводиться никак не может. Что у таких заговоров всегда существует так называемая "внутренняя кухня".

Конспирологу "чисто конкретные заговоры" мало интересны. А уж их "внутренняя кухня" – тем более. Зачем ему заниматься "внутренней кухней", если он поглощен лицезрением козней всемогущих злых сил? Способных учинить все, что угодно, по принципу "дунуть, плюнуть, растереть".

Но и представитель "академишэн" не будет заниматься "внутренней кухней" пусть даже и абсолютно несомненных, с исторической точки зрения, заговоров. А зачем ему заниматься этой самой "кухней" треклятой? Академическую карьеру на этом не сделаешь. А на неприятности в два счета можно нарваться. Обнаружишь, не ровен час, что-нибудь опасное для сильных мира сего. И – схлопочешь от них по полной программе. Нет, уж лучше обсуждать не "внутреннюю кухню", а что-то соседнее: "Ну, убили государя-императора… Как убили? А вы не в курсе? Табакеркой, хе-хе. Перед этим по-нашенски – того… Налакались, знаете ли, как следует. Да Вы нешто Пушкина не читали? Вином-с напоенные… хе-хе-хе…". Конечно, и не только так будут обсуждать это соседнее. А очень подробно, солидно и доказательно. Но – именно соседнее будут обсуждать, а не эту самую "кухню". Которая любому опытному оперативнику очевидна, да и "системщику" тоже.