У любви свои законы - Линда Ховард

Голос Грея стал совсем тихим, воркующим:

— Сейчас я протру тебя, и тебе станет лучше.

В следующую секунду она почувствовала жар у себя между ног. О, благодать! Как приятно было ощутить прикосновение горячей мокрой салфетки! Грей принялся осторожно, но вместе с тем тщательно уничтожать следы многочасового сексуального марафона. Потом он убрал салфетку, и Фэйт вновь услышала, как он мочит ее в воде.

Грей повторил компресс несколько раз, затем перешел к маслу.

Он начал растирать ее плечи, сильно и уверенно разминая большими пальцами ноющие натруженные мышцы. Поначалу Фэйт инстинктивно напряглась, но постепенно расслабилась и полностью отдалась массажу. Руки, смазанные ароматным маслом, легко скользили по коже, изгоняя из тела боль и судорожное напряжение. Он не пропускал ничего: массировал руки по всей длине, до кончиков пальцев и между ними. И везде после его растираний мышцы расслаблялись. Скоро Фэйт уже тихо мурлыкала от удовольствия. Вот его руки вернулись к ее спине, и он стал мощно втирать в нее масло размашистыми движениями, от которых у Фэйт захватывало дух. Он безошибочно находил каждый ноющий мускул и не оставлял его до тех пор, пока тот не успокаивался.

Затем ноги. Он прошелся по всей их длине, тщательно массируя бедра, икры, лодыжки, ступни.

Вскоре Фэйт против воли почувствовала, что в ней зашевелилось желание. Она непроизвольно вскрикнула, когда он чуть надавил на ямочки у нее на лодыжках.

— Ага, пробирает? — отозвался он в темноте и повторил последнее движение. Фэйт вновь не смогла сдержать стона.

Он вернулся вверх, развел ее ноги и принялся массировать внутреннюю поверхность бедер. На этот раз она вскрикнула от боли и даже судорожно вцепилась руками в край стола. Грей что-то ободряюще шепнул и перешел к ягодицам. Фэйт вновь расслабилась и закрыла глаза. Теперь ей было уже не зябко. Ей было хорошо. Массаж не только снял боль и напряжение, но и вызвал другой эффект: в ней проснулось желание, кровь ударила в голову.

— Теперь на спину, — приказал он и помог ей перевернуться. Скользнув взглядом по возбудившимся соскам, он довольно усмехнулся.

Его большие и скользкие от масла руки накрыли ее груди и принялись нежно гладить их. Потом он стал осторожно втирать масло в соски, которые ныли от его многочасовых ласк.

— У тебя кожа, как у младенца, — проговорил он. — Мне придется теперь бриться дважды в день.

Фэйт не ответила, будучи слишком захваченной движениями его ласковых рук.

К тому времени как он покончил с животом и бедрами, она уже дрожала от возбуждения. Все ее тело жадно подавалось навстречу его рукам. Комната была теперь почти полностью погружена во мрак. Лиловые тени сумерек быстро уступали место ночи. В какой-то момент он отошел к умывальнику и зажег там бра, осветив кухню мягким интимным светом.

В самом конце он вновь перешел к бедрам и на этот раз не успокоился до тех пор, пока ее крики боли не переросли в стоны наслаждения. Его скользкие пальцы поднимались все выше, мягко и осторожно дразня ее…

Фэйт застонала от удовольствия.

— Грей, — томно прошептала она и потянулась к нему, не в силах сдерживаться. — Прошу тебя.

— Нет, девочка, ты еще слишком слаба, — шепнул он. — Но тебе будет хорошо…

Он подтащил ее к краю стола. Она даже не почувствовала этого, так как заскользила на простыне, словно по ледяной горке.

— Ты что?.. — начала было она, но замолчала.

Грей закинул ее ноги себе на плечи и осторожно открыл пальцами нежные складочки ее лона. В следующую секунду она почувствовала ветерок его дыхания. У нее захватило дух, когда она ощутила, как кончик его языка проник в нее. Ощущения были настолько сильны, что она даже вскрикнула. Грей был очень нежен, терпелив, и уже через несколько минут она неистово стонала от наслаждения.

После он отнес ее в ванную. Полусонная, она стояла вместе с ним под душем, склонив голову ему на грудь. Боль из тела почти ушла, но зато теперь оно словно и не принадлежало ей.

— А теперь будем есть, — прошептал он. Она неохотно вышла из его объятий и позволила ему выключить воду. Он смахнул мокрые пряди каштановых волос с ее лица и заглянул ей в глаза. На длинных ресницах повисли маленькие капельки воды, словно бриллианты. Грей был сильным и крепким, но в то же время мягким и ранимым человеком, со всеми человеческими слабостями, за которые она и полюбила его… Ей сейчас хотелось, чтобы он был невозмутимым, толстокожим, ведь ей нужно было рассказать ему о Ги…

Но сначала по крайней мере нужно было его накормить.

Он с невероятной быстротой проглотил два больших сандвича с ветчиной и помидорами и третий ел уже спокойнее. Фэйт за это время успела справиться только с одним.

Потом они постелили на кровать чистое белье, и он рухнул в нее как подкошенный, заняв собой ее почти всю. Фэйт удалось пристроиться рядом, склонив голову на уже привычное место: в ложбинку у его плеча. Она крепко обняла его, словно пытаясь защитить от чего-то, и тихо произнесла:

— Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Глава 19

После того как Грей повесил трубку, Моника долго плакала, уронив голову на руки. Она сидела в кабинете за столом. Горячие соленые слезы капали на его полированную поверхность, и она сразу же утирала их рукавом, чтобы не дай Бог не попортить ее.

Она никогда не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. По крайней мере с того далекого дня, когда исчез отец.

Ничего не получалось. Она так и не нашла в себе сил сказать Алексу, что между ними все кончено. Когда он вернулся в тот вечер от мамы и застыл в дверях, глядя на нее, Монике показалось, что у нее остановилось сердце. Слова, которые уже готовы были сорваться с ее уст, комком застряли в горле. А потом он уже склонился над ней, и стало поздно. Всякий раз, вспоминая об этом, она содрогалась от отвращения к самой себе. Как она могла позволить ему дотронуться до себя тогда? Ведь она собралась выйти замуж за Майкла. Моника чувствовала себя запятнанной, и ей казалось, что она теперь запятнает и безвинного Майкла.

При всем при этом она до сих пор не осмелилась рассказать Грею об их с Майклом планах. С матерью и того хуже: она даже не знала, что ее дочь встречается с шерифом. После той идиотской попытки наложить на себя руки Моника постоянно контролировала себя, но теперь контроль, казалось, вновь был утерян.

Грей в гостях у Фэйт Девлин. Грей был уже вторым в ее жизни любимым человеком, который попался на крючок этим шлюхам. Как он мог?! Ладно бы еще кто-то другой, но Грей?!

Моника стала раскачиваться из стороны в сторону, обхватив себя руками и не заглушая стенаний. Слезы струились по щекам.