Перекресток времен. Дилогия (СИ) - Андрей Захаров

— Махоня! Это ты гранату оставил?

— Да ладно тебе, Крест! Одной гранатой больше, одной меньше! Зато все шпалеры надежно захованы в другой нычке, хрен найдут.

— Ты что, баклан, не понимаешь, что нас всех под статью подвести мог! Сейчас такой душняк начнется, мама не горюй! Всех шмонать будут!

— Ты, Крест, хоть и правильный вор и пахан, но следи за метлой. Я честный жиган, а не мужик. И кипеш не гони. А на вертухаев мне плевать. Мы не на киче. Тайга большая, иди, куда хочешь, хрен догонят. Чувих помоложе подберем, и сваливать можно.

— Хватит базлать. Ты уже попробовал двоих «уговорить». Что из этого вышло? Чуть не спалился!

— Да надоело «Дуньку Кулакову» гонять! В живую бабу, оно-то лучше будет.

— Ша! Лучше, не лучше… Это тебе не гоп-стоп… Пока воздержись. А то спалишься, и смажут лоб зеленкой. Вот рыжье да цацки возьмем, тогда и будем когти рвать. И баб на закуску прихватим.

Глава 20

— Вайра! Смотри! Я такого никогда не видел.

— Что ты там нашел, Юску?

— Следы и помет. Не такие, как у гуанако или оленя. Много!

— А вот человек рядом прошел. Но не наш. И не один.

— А это пума-отец. Старый. Большой. За ними идет.

— Да. Остановился. Помет нюхал. Обошел его.

Вайра кончиком охотничьего копья осторожно ткнул комок помета неизвестного ему животного.

— Свежий. Недавно прошли.

— Надо проверить, кто такие.

— А как же охота, Вайра? — спросил вожака худенький парнишка, прижимая к груди свое копье.

— На сегодня охоты не будет, Пики Чаки, — строго ответил тот. — Ты сейчас быстро возвращайся домой. Скажи вождю Синчи Пума, моему отцу, что из священной долины богов появились чужие.

Паренек кивнул и уже собрался бежать, как его остановил окрик вожака:

— Подожди!

Вайра подошел к растущему недалеко кусту с широкими листьями. Сорвав один из них, он вернулся к помету и с помощью ветки перекатил один из крупных комков на лист.

— На. Передай Синчи Пума. Скажи, что у этих людей такие животные и их много. Все. Беги.

Паренек по имени Пики Чаки осторожно взял у Вайры лист с пометом и положил его в свою плечевую сумку, затем, перехватив поудобнее копье, повернул в сторону, откуда они только что вышли на тропу, и скрылся за деревьями.

Двое оставшихся молодых охотников, обойдя помет, внимательно осмотрелись и прислушались к лесным звукам, потом бесшумно двинулись по следам чужаков.

— Деда, а почему мы не такие, как в Хосхо?

— Какие не такие?

— Ну… У нас кожа и волосы светлые, а когда я с мамой жил в Хосхо, там было много других людей. Кожа у них темнее нашей и волосы черные. Хотя у папы и у Единственного такая же, как и у нас с мамой, и у тебя…

Синчи Пума погладил светлую головку пятилетнего внука, сидящего у него на коленях.

— И Единственный, и твой папа, и твоя мама, и я, и все, у кого кожа и волосы светлые, все мы — дети богов, потому что похожи на них. Этим и отличаемся от других. Боги поставили нас править миром, а все остальные народы должны нам подчиняться.

Мальчуган немного помолчал, подумал о чем-то и тихо, почти шепотом, заглядывая деду в глаза, спросил:

— Деда, а мой папа и я, мы можем стать Единственным?

Синчи Пума снова погладил внука по мягким волнистым волосам, усмехнулся и так же тихо произнес:

— Нет, Сайри. Пока нет. Но все в руках богов.

Старый вождь замолчал и задумался.

В свои шестьдесят лет он не выглядел немощным стариком, как другие, дожившие до такого же возраста. Высокий, жилистый, с сильними руками, он и сейчас мог метнуть копье дальше, чем иной молодой воин. Но все же возраст брал свое. Почти белая от седины голова, глубокие морщины на лице, и уже не та быстрота в движениях… Он, Синчи Пума, — вождь небольшого, но гордого и очень древнего народа уаминка, поэтому должен выглядеть солидно, соответственно своему имени — «сильный и могущественный, как пума». Его младший сын Вайра, «быстрый как ветер», полностью оправдывал свое имя: постоянно был в движении. Застать его сидящим за каким-либо делом было невозможно. А ведь на следующий год парню жениться надо, возраст подошел, двадцать лет исполняется. Вот и вчера вместо обучения необходимым будущему вожду знаниям у верховного жреца Иллайюка он ушел с друзьями на охоту к священной долине богов. У Синчи Пума от трех жен родилось двенадцать детей, девять из них умерли от болезней или погибли в войнах. В живых осталось только трое.

Прижав к себе сидящего на коленях внука, вождь поцеловал его в светлую макушку. Сайри был единственным сыном его любимой дочери Кусикойоль (отец ласково называл ее Куси). Куси считалась одной из самых красивых девушек племени. Высокая и стройная, с почти белой кожей, голубыми глазами и русыми волнистыми волосами, со своим веселым характером, она была всеобщей любимицей. Многие сыновья вождей соседних племен хотели взять ее в жены, но Синчи Пума вежливо им отказывал, говоря, что она еще не достигла своего совершенства. Ее неоднократно пытались похитить, но воины племени всегда убивали неудачливых похитителей. Открыто напасть на уаминка соседи побаивались, так как это было хоть небольшое, но самое развитое из племен, оно имело лучшее оружие, и его воины были сильнее всех.

Двенадцать лет назад к нему приехал специальный государственный чиновник из Хосхо. Чиновник объезжал даже отдаленные места империи инков, выбирая среди десяти-двенадцатилетних девушек самых красивых и совершенных. Их потом четыре года обучали искусству приготовления пищи и затем из них снова выбирали лучших — они становились невестами Солнца. Девушки должны были хранить свою девственность, которую имел право нарушить только сам Великий Инка — Сапа Инка — Единственный Инка — сын Солнца. Но они не могли стать его законными женами, а считались наложницами. Официальной женой Единственного могла стать только одна из его родных сестер. Такой обычай установили боги. Вот так в свои двенадцать лет его любимая Куси попала в «дом избранных женщин». Как тогда пояснил чиновник, если дочь после пребывания в таком «доме» становится невестой Солнца, ее родители получают расположение Единственного и повышение в должности.

Отец не хотел отдавать дочь, но новая война его народу была не нужна. Их и так осталось немного после последнего большого похода на земли уаминка со стороны империи Тауантинсуйу, народа кечуа, называвшего себя капак-куна («великие», «прославленные»). В то время империю кечуа возглавлял император Сапа Инка, Единственный Инка Уайна Капак.

Это было давно, больше тридцати пяти лет назад. Тогда погибло много воинов уаминка. Погиб и отец с братьями. Синчи Пума, как единственный сын вождя, оставшийся в живых, стал новым вождем. Потеряв множество воинов, Уайна Капака все же победил воинственные горные народы. Победил, но не сломил их свободолюбивый дух. Местные вожди часто поднимали восстания против назначенных на местах чиновников из Хосхо. Чтобы сохранить новые провинции в своем подчинении, Уайна Капака решил назначить чиновниками местных вождей. Так Синчи Пума стал чиновником «курака» на контролируемой его народом территории, подчинив ему кроме имевшихся селений несколько «мита-кона», поселений с крестьянами-пуриками и ремесленниками, переселенными сюда из других районов империи. Также Синчи Пума отвечал за участок проходящей по его землям дороги с мостами и складами-башнями («колька») с оружием, одеждой и продовольствием для имперской армии.

А чтобы новоиспеченные курака из местных были послушны, Сапа Инка забрал к себе в Хосхо в качестве почетных заложников их сыновей. Но они не были изгоями. Для знатных отпрысков существовала специальная школа — дом знаний, где их обучали «солнечной религии», хранению информации с помощью узелков-«кипу» и военному ремеслу. В домах знаний подростки осваивали хосханский диалект языка кечуа, обычаи и мировоззрение инков. Если курака имел несколько наследников, то после его смерти предпочтение в назначении на должность отдавалось прошедшему курс обучения в Хосхо. Так в Хосхо забрали и старшего сына Синчи Пума — Уамана.

Каждый курака обязан был регулярно, раз в год или раз в два года, в зависимости от расстояния, посещать столицу, лично докладывать о состоянии дел на вверенной ему территории и привозить дань. Вроде бы ты и хозяин у себя дома, но и одновременно находишься под жестким контролем из Хосхо. Эти путешествия в столицу империи Синчи Пума использовал для встречи с детьми, привозил им гостинцы из дома и узнавал новости.