Анатолий Тарасов - А. Горбунов

Столько написано о том, как якобы слабо тарасовский ЦСКА играл против воскресенского «Химика», которым руководил Николай Эпштейн! «С командой Эпштейна, — считает, например, Александр Нилин, — Тарасов соревновался очно, в большинстве случаев бездарно». Но это — понятия относительные. Ни в одном из чемпионатов страны, в котором ЦСКА приходилось встречаться с «Химиком», перед Тарасовым не стояла задача обыграть именно «Химик». Да и на «Химик» тренер настраивал свою команду точно так же, как на других соперников (может быть, только на «Спартак» и «Динамо» с большей экспрессией). Задача перед ЦСКА всегда стояла совсем другая — выиграть первенство. Обратимся к самому надежному определителю «силы» или «слабости» команды — показанным ею результатам.

Всего в чемпионатах СССР в те годы, когда ЦСКА тренировал Тарасов, а «Химик» — Эпштейн, начиная с сезона-1955/56 и заканчивая сезоном-1973/74, команды сыграли друг с другом 67 матчей. В 53 побеждал ЦСКА, пять встреч завершились ничейным результатом, а в девяти случаях выигрывал «Химик». Если учесть, что в сезоне-1960/61 ЦСКА поначалу тренировал Тарасов, потом Александр Виноградов, а в сезоне-1970/71 начинал ЦСКА с Борисом Кулагиным, которого в ноябре заменил Тарасов, то после необходимых корректив получается следующая картина: 51 раз — при Тарасове — выигрывал ЦСКА, пять матчей завершились вничью, в семи случаях победу праздновал «Химик», разница заброшенных и пропущенных шайб — 322:143 в пользу ЦСКА. Тарасовский ЦСКА взял у эпштейновского «Химика» 84,9 процента очков — куда уж больше?

Так что никак невозможно согласиться с выдумкой о том, что Тарасов с Эпштейном соревновался якобы «в большинстве случаев бездарно». ЦСКА с «Химиком» не соревновался, а просто его обыгрывал. Какое уж тут соревнование, если одна команда позволяет другой от щедрот своих взять у нее в среднем одно очко за сезон?!

«“Химику”, — не затрудняя себя проверкой цифири, сообщают тарасовские недоброжелатели, — Клуб армии проигрывал куда чаще, чем “Динамо” Чернышева». А ведь за тот же период времени, обозначенный в противостоянии ЦСКА — «Химик», армейцы взяли у «Динамо» 80 процентов очков — меньше, чем у «Химика». (У «Спартака», если вдруг возникнут вопросы, еще меньше — 72,7 процента.)

Разговоры относительно тактических схем, будто бы придуманных Эпштейном специально для матчей с ЦСКА, ни на чем не основаны. Сам Николай Семенович признавался, что перед играми с армейцами он ребятам своим и слов-то никаких не говорил. Для хоккеистов «Химика» ЦСКА был сильным раздражителем. «Сами обо всем договорятся, — вспоминал Эпштейн, — и понукать никого не надо. За счет этого и удавались игры на равных с ЦСКА…» С возрастом Николай Семенович, начитавшись о постоянно отбиравшихся «Химиком» очках у ЦСКА, и сам поверил в то, что играли «на равных»…

Приверженность «Химика» к оборонительным построениям (не только, к слову, в матчах против ЦСКА) объяснялась просто. У воскресенцев не было необходимого количества игроков, способных вести игру по-другому. «Однажды, — вспоминал Эпштейн, — подходит ко мне перед игрой Тарасов, обнимает за плечо и ласково так говорит: “Колюня, у тебя защита-то слабая. Надо тебе в атаку людей пускать, чаще нападать”. Ну, думаю, гусь ты, Анатолий Владимирович. Хитер — монтер. Я в атаку брошусь, а ты меня со своими орлами разнесешь в пух и прах. Кто же устоит перед такими армейскими нападающими, у него же там вся сборная, по сути, играет? Нет, соображаю про себя, я в атаку-то пойду, но только когда в тылах будет порядок». А какой уж тут порядок, если в восемнадцати сезонах тарасовско-эпштейновского «соревнования» у «Химика» лишь семь раз зафиксирована положительная разница заброшенных и пропущенных шайб?

Часто приводят два высказывания Эпштейна, в которых, по мнению Е. Рубина, «велика» доля правды. «Я бы ЦСКА потренировал, — говорил Николай Семенович. — Вот пусть бы он (Тарасов. — А. Г.) потренировал “Химик”». И еще: «Давайте раз и навсегда отдадим золотые медали ЦСКА, а сами будем бороться за серебряные». И в чем же здесь «доля правды»? С чего бы вдруг Тарасову тренировать «Химик»? Тренерскую позицию в клубе, фактически начиная в нем хоккей с нуля, он выстрадал своей адской работой. Позиция эта не была преподнесена ему на блюдечке с каемочкой. Тренерская работа Тарасова не дает ни малейших оснований сомневаться в ее качестве, именно она, а не какие-либо привходящие обстоятельства приносила ЦСКА чемпионские титулы. «За всю его долгую карьеру, — пишет Рубин, — Тарасову ни дня не пришлось работать не просто с посредственными, но вообще не с самыми сильными командами страны». Тарасов действительно всегда работал только с самой сильной в Советском Союзе командой. Но только потому она была самой сильной, что таковой ее сделал он сам.

Сын Николая Эпштейна Марк рассказывал в интервью газете «Спорт-экспресс», как однажды в сокольническом Дворце спорта на одном матче находились вместе Эпштейн и Скотти Боумэн: «В Сокольниках на хоккее сидел в ложе Скотти Боумэн. Отцу говорят: “Познакомить вас? Подниметесь к нему в ложу?” — “А что я к нему пойду? Пусть он спускается…” Так и не познакомились. Ну кто такой Боумэн? Отец-то с “Монреалем” выигрывал бы. Вот попробовал бы Боумэн в Воскресенске поработать…»

Насчет «Монреаля»… Вот сценка из одного из матчей ЦСКА — «Химик». Лужники. Счет долгое время держится ничейный — 1:1. И тут шайбу в ворота воскресенского клуба забрасывает Харламов. Тарасов зычным голосом, в расчете на то, чтобы быть услышанным в располагавшейся неподалеку от скамеек ложе прессы, обращается к своим игрокам: «Все на лед, поздравлять Харламова!» Призыв, разумеется, слышит и Эпштейн. И столь же громко: «Тоже мне, “Монреаль Канадиенс” обыграли!..»

Рассказывают, как Анатолий Владимирович настраивал иногда своих игроков на матчи с «Химиком» (об этом, в частности, пишет тот же Рубин, ссылаясь на информацию, полученную от Локтева): «Все маленькие, все бегут, у всех нос крючком! Неужели мне вас учить, как обыграть эту воскресенскую синагогу?!»

Сам Эпштейн, конечно же, был прекрасно осведомлен, что никаким антисемитом Тарасов, боготворивший Михаила Товаровского, крепко друживший с Александром Гомельским, помогавший Олегу Белаковскому, никогда не был и быть не мог. Такая установка Тарасова его только веселила. Как веселило и высказывание его друга Дмитрия Богинова: «Воскресенцы выбегают из своей зоны, как евреи из горящей синагоги».

Тарасову напрасно — прямо или косвенно — приписывают проявления антисемитизма. Для него национальностей не существовало.

Приписывают Тарасову также стремление использовать оборонительные наработки «Химика» для подготовки сборной к матчам с играющей будто бы в той же манере командой Чехословакии. Но и это не так. Тщательное изучение списка неофициальных матчей советской сборной с многочисленными клубными командами различных стран так и не выявило наличие среди ее спарринг-партнеров воскресенского «Химика». В разные годы сборная играла с рижской «Даугавой», московским «Локомотивом», горьковским «Торпедо», «Электросталью», СКА МВО (Калинин), не говоря уже о ЦСКА, «Динамо» и «Спартаке». «Химик» среди ее соперников не значится.