Бандиты семидесятых. 1970-1979 - Федор Раззаков

Минут десять они бегали по ступенькам, после чего вновь сели на скамейку. Снова выпили. Саша продолжил свою исповедь: «Мне давно никто не верит. Почти все меня боятся. А ты поверила. Спасибо». Когда бутылка оказалась пуста, Саша вызвался проводить актрису до гостиницы. Но, когда они оказались на дороге, ведущей в город, он внезапно подхватил Малявину на руки и прошел с ней несколько метров. Потом опустил на землю и прижал к стене какого-то дома. В парне, судя по всему, взыграли чувства. Расстегнув молнию на брюках актрисы, он стал расстегивать и свои. Малявина не двигалась, объятая ужасом. Это разозлило парня, поскольку все его предыдущие жертвы, видимо, сопротивлялись. И он не выдержал: «Ты чего молчишь? С ума сошла, что ли?» Этот вопрос вывел актрису из оцепенения. Оттолкнув насильника, она стала на него наступать: «Ты что, думаешь, я испугаюсь? А ну убери сейчас же это…»

Как ни странно, но маньяк не ударил свою жертву и не предпринял новых попыток ее изнасиловать. Вместо этого он зашел за угол и стал… мочиться. У Малявиной появился идеальный шанс покончить с этим ужасом раз и навсегда. И она, собрав все свои силы, рванула прочь от своего преследователя. Маньяк, заметив ее маневр, бросился следом. Чтобы задержать его, актриса швырнула ему свой кошелек, где лежала приличная сумма денег. Как ни странно, но этот трюк удался: схватив добычу, парень прекратил преследовать свою жертву. Постояв какое-то время на месте, он затем нетвердой походкой отправился восвояси. А Малявина продолжила свой бег к гостинице. Пока бежала, заметила, что левая ладонь у нее крепко зажата. Только в номере, когда встала под горячий душ, она наконец разжала руку и увидела, что держит в ней распятие.

Зэки-бунтари

В воскресенье, 21 сентября 1975 года , в исправительно-трудовой колонии, что в Угличе Ярославской области, случился бунт заключенных. А виной всему был… алкоголь. Дело в том, что на территории ИТК возводили производственный корпус, куда каждый день приезжал с воли экскаватор с ковшом. Ушлые зэки проделали щель в его днище и ежедневно привозили в зону ящик водки. В течение недели они пили втихую, а потом не сдержались.

В день бунта зэки играли между собой в футбол и после игры решили отметить это дело массовой попойкой. В итоге «под парами» оказались около тысячи заключенных. Они бросились к ПКТ (помещение камерного типа) и отпустили на волю всех отъявленных нарушителей. И под их руководством отправились грабить местный магазин. Говорят, дорвавшись до чая, зэки в ту ночь заваривали его ведрами (чифирь – любимый напиток советских зэков).

Дело могло обернуться для охраны совсем худо, если бы к ним не пришла помощь в лице… моряков. В городе была овощная база Северного флота, и тасовавших в тот день на ней капусту морячков бросили на помощь охранникам ИТК. Вместе с охраной и сводным отрядом городских милиционеров моряки вошли на зону. Причем, по приказу свыше, во избежание лишнего кровопролития все вошедшие обязаны были сдать огнестрельное оружие и получить вместо него… солдатские ремни. Гуманисты-начальники, видимо, рассчитывали, что их подчиненные вполне сумеют усмирить тысячную толпу озверевших зэков с помощью металлических пряжек.

Когда силы правопорядка вошли на зону, на дворе была полночь. Подогретые спиртным и чифирем, зэки гостей не испугались и сами бросились врукопашную. Охранников стали забрасывать горящими головешками. Дело могло закончиться полным поражением сил правопорядка, если бы часть милиционеров не умудрилась спрятать у себя огнестрельное оружие. Началась стрельба на поражение. Только это смогло отрезвить зэков и обратить их в бегство. А спустя пару часов они и вовсе утихомирились. Их вывели из бараков, построили в «коробочки» и в течение нескольких часов держали на улице под дулами автоматов. И только затем в колонию прибыли основные силы областного УИНа.

Следы крови потом отмывали по всему лагерю. Разумеется, об этом бунте в советской прессе не было сказано ни слова. Зато радио «Свобода» вечером 22 сентября вволю поупражнялось в красноречии, оповестив весь мир о том, что в Угличе полевая жандармерия подавила выступления угличских заключенных. Причем назывались какие-то заоблачные цифры погибших и раненых. Впрочем, это была отличительная черта «вражьих голосов»: если наша пропаганда о жертвах подобных ЧП обычно молчала либо значительно занижала их количество, то забугорные вещатели число жертв специально преувеличивали. Для нагнетания еще большего кошмара.

Смерть за рыбу

В 1975 году в СССР было совершено 1951 убийство, связанное с хулиганством (на 275 случаев меньше, чем в прошлом году). Однако, несмотря на снижение подобных случаев, ситуация все равно была тревожной. Это явно указывало на определенное падение нравов в стране, когда жизнь человеческая порой стоила… например, несколько свежемороженых рыбин. Подобный дикий случай произошел осенью 75-го в столице Украины Киеве. Выглядело это следующим образом.

2 октября некие киевляне Степненко и Гонзик, находясь в нетрезвом состоянии, шли по улице Краснозвездной. На полпути им попался на глаза лоток гастронома № 517, где продавалась свежемороженая рыба. Степненко решил купить себе несколько штук рыбы и встал в очередь. В тот момент, когда он расплачивался с продавщицей, его приятель незаметно зашел ей за спину и украл несколько рыбин, бросив их себе в сумку. После этого друзья удалились, как ни в чем не бывало.

Между тем кражу рыбы заметил один из мужчин, стоявших в очереди, – рабочий завода «Арсенал» Аликин. Сегодня вряд ли бы кто стал затевать из-за этого скандал, но в советские годы все было иначе – тогда принципиальных и совестливых людей было значительно больше. В итоге вместе со своим приятелем Карповым Аликин бросился за воришкой и достаточно быстро догнал его. «Верните рыбу на место!» – потребовал рабочий у Гонзика. Но тот в ответ лишь рассмеялся. А когда Аликин взял его за локоть, чтобы силой отвести к лотку, в дело внезапно вмешался Степненко.

Мощным ударом кулака в лицо он сбил Аликина на землю и принялся жестоко избивать его ногами. Карпов хотел было вмешаться, однако ему помешал Гонзик – он буквально повис у него сзади на плечах. А когда в драку попытался вмешаться еще один человек – некий автовладелец, проезжавший на своем автомобиле мимо, – тот же Гонзик опрокинул его на асфальт, дернув за ворот рубахи. В итоге Степненко в течение нескольких минут со всей злостью бил лежащего на земле Аликина, нанося ему удары ногами по лицу и другим частям тела. Один из этих ударов оказался смертельным – мысок ботинка угодил точно в висок.

Состоявшийся вскоре суд определил Степненко наказание в виде 12 лет колонии строгого режима, а его приятелю Гонзику сначала дали 9 лет, а потом скостили срок до 5 лет колонии общего режима.

Братья-разбойники из Рязани

В ночь с 3 на 4 октября в Рязани ограбили… химчистку на улице Дзержинского. Не ахти какое преступление, скажет читатель, но, как говорится, чем богаты. Ведь в те достопамятные годы заказные убийства почти не практиковались, а маньяки и террористы если и встречались, то крайне редко. Поэтому львиную долю преступлений в СССР составляли не тяжкие преступления, а мелочовка: например, кража сохнущего на улице белья или сигарет из табачного киоска. Поэтому знаменитые строчки песни из телесериала про «ЗнаТоКов» о том, что «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет», не была далека от истины. Эта песня была написана в 1970 году , когда уровень преступности в СССР еще не зашкаливал и в большинстве преступлений сохранялся налет патриархальности. Поэтому большинству молодых людей, которые целенаправленно шли в сыщики, было скучно на работе, поскольку редким из них выпадали погони с перестрелками или, на худой конец, охота за кровожадным маньяком. Большинство инспекторов угро по всей стране искали злостных алиментщиков или похитителей белья. Так что советский кинематограф не преувеличивал, когда снимал фильмы о таких скучающих сыщиках (речь идет о фильмах вроде белорусского «Всего одна ночь» ( 1977 ) или хита Студии имени Горького «Сыщик» ( 1980 ).

Однако вернемся к ограблению химчистки в Рязани. Неизвестные грабители проникли в нее путем взлома оконной рамы и унесли оттуда одежду на сумму свыше 500 тогдашних рублей. Расследование преступления поручили сыскарям из ближайшего отделения милиции. И те нашли грабителей за считаные дни.

Начали сыщики с того, что опросили жителей близлежащих домов на предмет выявления сомнительных личностей, ведущих антиобщественный образ жизни. Добропорядочные граждане назвали несколько имен, среди которых чаще всего мелькали фамилии двух братьев – Михаила и Вячеслава Михеевых (фамилия изменена). Люди отзывались о них весьма неодобрительно: дескать, нигде не работают, а одеваются всегда с иголочки. Вот и давеча кто-то видел, что младший из Михеевых – Вячеслав – щеголяет в новой «олимпийке». Сыщики решили навестить братанов. И не ошиблись. Оказывается, «олимпийка» Михеева-младшего входила в число украденных из химчистки вещей. Поскольку отпираться на этот счет было бессмысленно, Вячеслав сознался в ограблении, но заявил следующее: дескать, грабил один, а краденые вещи уже успел продать неизвестным людям. Но сыщики позволили себе не поверить парню. И взялись за старшего брата – Михаила.