Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды) - Алла Бегунова

Аржанова взяла в руки последний свиток бумаги и развернула его. Под текстом стояли три именных печати: чернильные квадратики с белыми буквами-инициалами. В турецком делопроизводстве личные подписи применялись редко. Чаще всего чиновники прикладывали к документам свои перстни-печатки. В строчках арабской вязи содержался строгий приказ. Казы-Гирею следовало оставаться на полуострове, хотя восстание вроде бы и подавлено, его руководители арестованы, а полки неверных заняли крупные города ханства. Несмотря на это, положение Шахин-Гирея остается шатким. Русские недовольны слишком жестокими действиями хана по отношению к своим родственникам и другим подданным, участвовавшим в мятеже. Против него по-прежнему интригуют беи и мурзы из родов Мансур, Барын и Кыпчак. Потому в середине марта морем к Казы-Гирею будет переправлен мубашир, или эмиссар, из Константинополя, наделенный султаном особыми полномочиями. Нужно организовать его конфиденциальные встречи с представителями крымско-татарской знати, поименованными ниже…

Ради такой находки стоило взбираться на склоны Чатыр-Дага, есть каймак, рассуждать о жизни с чабанским атаманом, спать на овечьих шкурах в хижине-землянке.

Анастасия, не скрывая радости, продемонстрировала свиток князю Мещерскому и пересказала текст. Они оба, не без азарта и волнения, принялись обсуждать ситуацию. Во-первых, документ требовалось немедленно переправить светлейшему князю Потемкину. Он неопровержимо свидетельствовал о том, что Османская империя продолжает вмешиваться в дела свободного и независимого Крымского ханства.

Во-вторых, новая встреча с Казы-Гиреем теперь состоится обязательно, и завершиться она должна победой сотрудников секретной канцелярии Ее Величества над сотрудниками мухабарата. Для сего они устроят засаду у Бин-Баш-Коба в кратчайший срок и так, чтобы резидент турецкой разведки в Крыму попался как птица в силки.

Вероятно, они поторопились отправить в мир иной сразу двух стражников. Ведь те могли бы рассказать русским о времени возвращения Казы-Гирея в лагерь, о численности и вооружении его отряда.

Впрочем, и по косвенным признакам можно иногда догадаться о многом, стоит лишь проявить внимание к деталям.

Ведя поиск, Флора снова и снова пересматривала вещи, найденные у костра и в пещерном лагере. Не было среди них ничего ценного, добротного, новенького. Почему-то ей казалось, что людей у Казы-Гирея не более двух десятков, живут они здесь бедно, испытывая недостаток во всем, и от подпольного существования уже устали. Нет у них настоящей поддержки. Местное население боится и османов, твердящих о «джихаде», и российских солдат, ныне свободно передвигающихся по их стране.

Молодой офицер тем временем шаг за шагом исследовал территорию, прилегающую к пещере. В картине классического горно-крымского пейзажа — скалы, лес, луга — старался он найти хоть какую-нибудь зацепку для построения схемы засады, которая сработала бы безупречно, то есть сохранила жизни его солдат, а противника привела к плену или уничтожению. Мещерский верил, что земля древних цивилизаций, за десять месяцев изъезженная им вдоль и поперек, изученная, освоенная и даже полюбившаяся, эту подсказку русским все-таки даст.

Шуршали под кирасирскими ботфортами многолетние кустарники яйлы: живокость расщепленная, сон-трава с розетками высохших прикорневых листьев, горицвет, чьи желтоватые плоды-шишечки тут собирают для изготовления лекарственных настоек, помогающих от болей в сердце. Но за кустарниками высотой в тридцать сантиметров не спрячешься.

Справа и слева от пещеры стоял сосновый и дубовый лес с густым подлеском из вечнозеленого земляничника мелкоплодного, диковинного крымского деревца. Этот реликт третичной эпохи меняет цвет коры. Летом она у него светло-зеленая, зимой — красно-коричневая. Листья — толстые, кожистые, миндалевидной формы. Плоды же, оранажево-красные округлые ягоды, появляются в октябре — декабре.

Похожие на капли загустевшей крови, они сохранились еще на крепких, узловатых, перепутанных ветвях земляничника. Именно в этих зарослях сегодня в середине дня расстались с жизнью два турка с берегов Босфора. Пожалуй, здесь снова встанет один фланг его заставы и нацелит ружья на тот поворот узкой, еле заметной колеи, что ведет от края луга к самой пещере.

Серовато-белые скалы и известняковые валуны, поднимающие свои покатые спины между дубов и сосен, тоже отвечали требованиям хорошего прикрытия. Они почти идеально совпадали по цвету с дымчато-серыми форменными плащами кирасир. На рассвете, при наступлении сумерек, в тумане, часто ложившемся на склоны Чатыр-Дага зимой, никто не разглядит людей в таких плащах, что спрячутся в скалах.

Удобное место для стрелка можно оборудовать на том огромном камне, по очертаниям напоминающим медведя, встающего на задние лапы. «Медведь» нависал прямо над входом в Бин-Баш-Коба.

Перед пещерой секунд-ротмистр остановился и, оглянувшись, обвел окрестности уверенным взглядом. Он все придумал, все расставил по своим местам. Нужен был какой-то последний штрих, завершающий картину. Мещерский решил «оживить» стражников и поместить их возле костра так, как они сидели, когда русские их увидели, приблизившись к вражескому лагерю.

Солдаты начали работу с того, что вырубили два коротких столба, вбили их в землю и, усадив мертвецов, привязали к этим опорам: первого — спиной к дороге, второго — боком к ней. Николай в порыве энтузиазма предложил снять закоптелый котелок, почистить его, повесить над костром вновь и заполнить рисом. Но молодой офицер отверг это предложение. Ничего здесь улучшать не надо, а в котелке пусть кипит только вода.

Правда, кучу хвороста и сухих поленьев возле костра они изменили: сделали повыше и пошире. Оттого появилась возможность спрятать в ней самого низкорослого кирасира. Ствол карабина, просунутый между древесных обломков, от них не отличался и с трех шагов…

Очень не любила Аржанова два занятия — ждать и догонять. Она горячо молила Господа Бога, чтобы их засада на горе не продлилась более двух дней. И Всевышний пожалел курскую дворянку. Вечером в четверг, когда солнце клонилось к горизонту, они увидели отряд Казы-Гирея на дороге. В нем действительно насчитывалось только семнадцать всадников, и вид они имели крайне усталый и измученный. Двоюродный брат светлейшего хана ехал впереди на гнедой лошади. Косматую меховую шапку он сдвинул на затылок и платком вытирал лоб. Судя по всему, лагерь не встревожил его, а наоборот, вызвал успокоение и радость.

Анастасия, завернувшись в кирасирский плащ, стояла за скалой и в короткую подзорную трубу наблюдала за приближением отряда. Час мести наступал, но она не могла сказать, что испытывает бурную радость по этому поводу. Слишком много всего пережила Аржанова за последнее время на полуострове. К тому же служба в секретной канцелярии Ее Величества научила ее хладнокровию и расчетливости. Не личной заслугой почитала бы Флора победу в предстоящей схватке, но — торжеством своей страны, в коем сплавились усилия разных людей.