Иерусалимский покер - Эдвард Уитмор

Подлинную Библию, медленно повторил Каир. Ты же знаешь, Синайскую библию.

Джо задохнулся. Он достал платок, но не успел поднести его ко рту вовремя. Слизняк темно-коричневой мокроты вылетел у него из горла и приземлился в бокал с шампанским. Джо рассеянно заглянул в бокал и выловил слизняка ложкой.

Ты слишком много куришь, сказал Каир.

Джо ошеломленно кивнул.

Да уж, верю. Вот во что я не верю, так во всю эту историю с Синайской библией, ну, что Мунк знал об этом все эти годы. Почему он мне никогда не рассказывал?

А ты ему когда-нибудь рассказывал?

Нет.

Ну и?

Понимаю. Но разве он не хотел найти ее?

Мунк неверующий, сказал Каир. Ты же знаешь.

Знаю. Но я тоже неверующий.

Ну и что?

Джо покачал головой. Он был сбит с толку.

Хорошо, Каир, вокруг меня болото, и я очень быстро проваливаюсь. Протяни руку и вытащи меня, а не то я с головой уйду под воду. Другими словами, когда ты узнал от Мунка обо всем этом? Об этом парне Луиджи, вашем общем прадеде, и про то, что он однажды провел ночь в албанском замке? Нет, не об этом, конечно. О Синайской библии. Когда ты узнал о Синайской библии?

Когда с ним познакомился.

Как? В самом начале игры?

Да.

Как это случилось? Сейчас я увязну, и уже навсегда.

Я спросил у Мунка о его имени. Менелик Зивар сказал мне, что настоящее имя моего прадеда было Шонди.

Он? Старая мумия Менелик? Снова увидел прошлое со дна своего саркофага? Что ж, я — то думал, что сейчас утону и уже не выберусь, но, кажется, мне суждено вечно погружаться в это болото. Ну в смысле, откуда старина Менелик это знал? Я-то думал, что он всю жизнь шарил по могилам вдоль Нила, а не шлялся по деревенькам на краю Нубийской пустыни, запрашивая отчеты о странниках-швейцарцах, которые проходили там под чужим именем за много лет до его рождения.

Менелик знал мою прабабку в молодости, они оба были рабами в дельте Нила. Она рассказала ему об отце своего ребенка, который в свое время был известным знатоком исламских законов. Потом Менелику удалось проследить его путь до Алеппо, а там уже обнаружилось и его истинное имя. В Алеппо, видишь ли, Иоганн Луиджи прожил несколько лет, совершенствуясь в арабском, перед тем как замаскироваться и начать странствовать.

Ах, конечно, истинное имя. Так скажи мне хотя бы теперь, когда все уже близится к концу, что это за игру мы ведем, Каир? И где она на самом деле началась?

Каир рассмеялся. В одном из вышеупомянутых мест?

Да, полагаю. И когда. Когда она началась?

В какой-то из вышеупомянутых моментов?

Да, верю, всем сердцем. Все эти годы я кружил тут, как мои голуби. Почему бы не распить еще одну, чтобы я наконец понял, как оно все на самом деле в Священном городе?

Каир откупорил еще одну бутылку шампанского, и голуби взмыли в воздух. Они смотрели, как голуби устремляются вниз и начинают кружить.

Ах, вот это лучше, как-то успокаивает. В какой-то момент я по-настоящему взволновался. Я последние лет десять, даже больше, все думал, как бы мне найти Синайскую библию, полагая, что никто из участников игры не знает о ее существовании, один я храню великую тайну — и что я вдруг обнаруживаю? Вы с Мунком оба знали, вот что. И ты, Каир. Всего пару месяцев назад мы провели целую ночь здесь, на крыше, разговаривали, решили прекратить игру, я соловьем заливался о Синайской библии, а ты слушал как ни в чем не бывало. Разве ты после всего этого не прохвост?

Каир улыбнулся.

Нет, никогда ничего подобного не делал.

Не делал? Неужели ум мой плывет и странствует, как у Хадж Гаруна? Я-то думал, что да.

Нет. Я просто спросил, где ты о ней услышал. И, что гораздо важнее, что она значит для тебя.

И все?

Да.

И после этого я пел и пел и про то, и про это? Да-да, знаю. Но почему ты меня не прервал и не сказал, что все знаешь о Синайской библии? Что все участники игры о ней знают? Конечно, а как же еще, это же самая старая штучка в Иерусалиме.

Около трех тысяч лет от роду? сказал Каир, улыбаясь.

Джо застонал.

О да, я просто говорил и говорил, а ты просто слушал с умным видом. Но скажи мне вот что, Каир. Когда ты услышал о Синайской библии, почему не захотел найти ее? И Мунк?

Думаю, у нас в игре были свои цели.

Ах да. И что в конце концов оказывается? Все, что мы знаем, так это то, что игра заканчивается в Иерусалиме. Естественно, в Иерусалиме. Конечно, в Иерусалиме. Здесь развяжутся все узлы. В Иерусалиме как он есть и будет. И вот вы тут, ты, Мунк и эта мелкая сволочь Нубар — все кузены, друзья и недруги, — все в родстве, а как же я? Я, часом, никому не прихожусь родственником?

Да уж наверное. Ты ведь младший из тридцати трех братьев, и поэтому у тебя должно быть множество племянников и племянниц, не говоря уже об их детях.

Да, наверное. Довольно много. Хотя семнадцать моих братьев погибли в Первую мировую, без определенного количества племянников, племянниц и их детей мне не обойтись.

А где остальные твои братья?

Большинство в Америке, расселились в местечке под названием Бронкс. Когда-нибудь я их отыщу. Но ты, Мунк и малыш Нубар, даже век спустя вы троюродные братья. Неплохо потрудился ваш известный прадед, неутомимый Иоганн Луиджи. Что с ним сталось?

Умер от дизентерии в монастыре Святой Екатерины в тысяча восемьсот семнадцатом. Ты знаешь что-нибудь об этом монастыре?

Только то, что там тихо и он далеко. Я там однажды бродил, хотел взобраться на гору. Хотел понять, каково это стоять там, наверху, но никто, конечно, не говорил со мной и не дал мне никаких скрижалей.[71]

Джо с хрустом надломил хвост омара.

О господи, уж не хочешь ли ты сказать, что именно там Скандербег-Валленштейн нашел Синайскую библию?

Конечно.

Действительно, а где же еще, место самое то. Что-нибудь еще?

Там же он ее и подделал. В пещере как раз на вершине горы.

Джо тихо присвистнул.

Полный круг, без остановок. Святая Екатерина везде оставила знак, все сплелось воедино, и ничего не пропущено, чудо горнее, а почему бы и нет. Луиджи дал жизнь всем, кому только можно, и умирает там, успев побывать и христианином, и мусульманином, и иудеем, и потом именно там один из его сыновей находит подлинную Библию и подделывает ее. А еще позже один из его правнуков, наш милый Мунк, конечно, находит там дело своей жизни, разумеется, не без содействия японского барона, как же иначе, и вскоре вышеупомянутый Мунк выиграет в Великий иерусалимский покер, само собой. Вот какая она, наша игра, и теперь, когда я выхожу из игры, мне все ясно. Этот мошенник Луиджи свел все воедино, и отлично свел. Но он, пожалуй, был изрядный пройдоха, вот кто, раз он сделал все так, как сделал, так мастерски сделать, чтобы веком позже все перепуталось, — это надо уметь. Ах да. Кстати, Каир, эта мелкая сволочь Нубар… ты о нем что-нибудь слышал?