Угол белой стены - Аркадий Адамов

Сергей, улыбаясь, тоже прижал руку к груди и в свою очередь поблагодарил за приглашение и сообщил, что Вальков, к сожалению, прийти не смог и просил передать извинения. Сайыпов важно кивнул в ответ и, сославшись на свои обязанности, отошёл.

А через минуту Сергея слегка тронули за локоть. Он оглянулся и узнал в толпе Ибадова. Тот, улыбаясь, уже разговаривал с кем-то. Взгляды их на миг встретились, и Сергей чуть заметно кивнул ему.

В это время музыканты заиграли с новой силой, и молодые, люди в белых рубашках устремились к автобусу.

— Старики вернулись, — шепнула Мальцева. — Пойдемте.

Они направились к дому жениха.

Там в просторном дворе были уже расставлены буквой «П» длинные столы. Невдалеке, возле кухонь, над пылавшими кострами висели черные, закопченные котлы, от них тянуло острым, пряным запахом готовившихся блюд. Суетились женщины, галдели ребятишки, строгие и озабоченные парни расставляли по столам посуду, закуски, бутылки с вином. Многочисленные гости толпились возле ворот и на улице.

Все ждали возвращения жениха.

Сергей с интересом оглядывался по сторонам. Да, на такой свадьбе ему еще не приходилось бывать. Сколько древней народной мудрости несут в себе эти обряды, как глубоко они вошли здесь в сознание людей. И, заражаясь общим волнением и радостью, глазеют на все это ребятишки, впитывают торжественность и важность происходящего вокруг. Как же, такое событие — свадьба! Память на всю жизнь.

Сергей наклонился к стоявшей рядом Мальцевой:

— У вас тут должны быть очень крепкие семьи. Правда?

Она, улыбнувшись, кивнула ему.

— Конечно. У нас редко разводятся. Нельзя не оправдать доверия махали. И она не позволит. Жених ведь очень уважает старших здесь. Это у него воспитано с детства. Пойдемте. — Она взяла Сергея за руку. — Я вас познакомлю с отцом и матерью жениха.

Они стали пробираться сквозь толпу.

Высокий, стройный узбек в темном костюме и галстуке показался Сергею совсем не старым. На тонком, без единой морщинки бронзовом лице ниточка черных усов, внимательные, живые глаза, и только под красиво расшитой тюбетейкой в черных волосах серебрилась седина.

— Хайдар Турсунович, вот наш московский гость, познакомьтесь, — сказала Мальцева.

Турсунов почтительно, с достоинством приложил руку к груди, затем представил стоявшего рядом с ним немолодого узбека.

— Уважаемый Максуд Кадыров. Лучший водитель такси. На красной доске всегда. Два плана привозит.

Сергей снова обменялся рукопожатием.

«Со стариком Сайыповым работает, — подумал он. — Тут вообще, наверное, много таксистов».

Потом Сергей познакомился с матерью жениха, потом с дядей, с соседями. И такая атмосфера чуткого, приветливого внимания окружила его, что через какой-нибудь час или два ему стало казаться, будто он давно знает этих славных людей, давно и крепко дружит с ними. С одним он горячо обсуждал новостройки Ташкента, с другим достоинства новой модели «Волги», с третьим международное положение и полет наших космонавтов, А рядом все время была Мальцева, они время от времени обменивались взглядами, улыбками, какими-то словами, и Сергей понимал, что нравится ей, и сам невольно любовался ею. Однако все время его не покидало ощущение, что она ждет, когда он наконец разоткровенничается, когда расскажет, зачем приехал в Ташкент. И он невольно ловил себя на том, что старается заметить, с кем она разговаривает, как держится с этими людьми.

Но, конечно, не она назначила ему тут встречу. Поэтому Сергея не покидало чувство тревожного ожидания и непривычное ощущение какой-то особой своей открытости, просматриваемости, что ли. Ведь на этот раз не он наблюдал за интересовавшим его человеком, а тот, пока ему неизвестный, опасный человек наблюдал за ним. Впрочем, за Сергеем наблюдали многие, он то и дело ловил на себе любопытные взгляды. Видимо, уже все присутствовавшие знали, какой необычный гость находился среди них. Но Сергею все время казалось, что среди этих взглядов один, настороженный, колючий, оценивающий, следит за ним неотступно и враждебно. Это чувство не давало ему покоя, заставляло все время быть в напряжении. Он незаметно всматривался в окружавших его людей, стараясь угадать, кто же этот человек. Но угадать не удавалось.

Неожиданно на улице снова заиграл оркестр. Толпа заволновалась, начала расступаться. И Сергей вдруг увидел небольшой костер. Через него медленно проехала серая, украшенная гирляндами цветов и зелени «Волга». За ней показался автобус.

— Приехали!.. Приехали!.. — разнеслось по толпе.

— Это тоже старинный обычай, — улыбнувшись, сказала Мальцева. — Костер — чтобы тепло было жить молодым, огонь — это семейный очаг, это хлеб в доме.

Дверца «Волги» раскрылась, оттуда показался высокий, гибкий юноша в белой рубашке с галстуком, за ним маленькая фигурка девушки в длинном белом платье с охапкой цветов в руках, которыми она прикрывала свое лицо.

Под звуки оркестра и одобрительный гул толпы жених бережно поднял свою подругу и легко понес ее на руках к дому.

Толпа двинулась вслед за ними.

Уже заметно стемнело, и во дворе на протянутых проводах ярко горели лампочки.

Гости с шумом стали рассаживаться за длинными столами. Маленькая невеста под руку с женихом, скромно опустив голову, полускрытая от всех белой газовой фатой, прошла к своему месту.

И началось веселье. Но друзья жениха, строгие и торжественные, продолжали обслуживать гостей, разносить блюда, открывать бутылки. В стороне за низеньким палисадником пылали костры и суетились женщины.

Торжественную речь сказал по-узбекски самый уважаемый член махали известный писатель. Мальцева шепннула Сергею его фамилию.

Потом появился оркестр, начались пляски. Из-за столов выходили то друзья жениха, то подруги невесты, и огневая, лихая пляска парней сменялась нежным и грациозным танцем девушек. Да и сами музыканты, захваченные общим весельем, словно состязались между собой, обходя столы, и гости бурно аплодировали им тоже.

А за столами не стихал шум и говор. Разносили все новые и новые блюда. Большинство из них Сергей пробовал впервые, и соседи наперебой потчевали его. Казалось, все уже перезнакомились с ним, все старались выказать ему свою дружбу и внимание.

Неожиданно Сергей насторожился. До него донесся негромкий разговор двух парней, сидевших невдалеке. Один из них, толстый, с жаром говорил своему приятелю, бледному, рыжеволосому пареньку:

— Хочешь заработать, так не надо болтать, понял? А Толька небось по всем углам тряс, чего знал. Вот и…

— Много ты понимаешь, салага, — сердито перебил рыжий, и на бледном лице его проступила краска. — Любовь тут была.

— Тю, любовь! Я вон жену свою тоже люблю. А она у меня образованная. Ей подарки надо делать знаешь какие? Потому я вожу и не спрашиваю, чего и зачем. И помалкиваю, что вижу. У нас в парке кое-кто, если хочешь знать, тоже дела делает.

— «Дела-а»… — насмешливо протянул рыжий, — Сегодня дела, а завтра во. — Он сложил пальцы. — Небо в клетку. И плакала твоя образованная. И подарочки ей носить другие будут. А тебе она будет носить передачи. Если будет. Знал я одного такого мужика на Шикотане. Он с палубы рыбку тянул…

Но тут к Сергею кто-то обратился через стол, и он утерял нить заинтересовавшего его разговора. Потом один из парней куда-то пересел. А Сергея и Мальцеву потянули за другой стол.

Гремел оркестр. Веселье не стихало.

Несколько раз Сергей замечал Ибадова, но тот больше не подходил к нему. И никто не пытался завести с Сергеем особый, многозначительный, с каким-либо намеком разговор, что-то тихо сказать или подать какой-нибудь знак.

Сергей переходил от стола к столу. Он уже познакомился; с женихом и невестой, сердечно и искренне поздравил их, пожелал счастья. Кажется, не осталось человека, скоторым он не перебросился хоть одним дружеским словом. И когда Сергей уже начал терять надежду на обещанную в записке встречу, решив, что человек тот, видимо, вообще не пришел, он неожиданно, увидев на земле, околоодного из опустевших стульев, утерянную кем-то газету. Она выглядела удивительно сиротливо и совсем неуместно здесь, она просто резала глаза, эта газета, хотя никто не обращал на это внимания. Повинуясь неясному чувству, Сергей с безразличным видом подошел ближе. На земле прижатая ножкой отодвинутого стула лежала «Правда Востока», и в верхнем ее правом углу ясно видна была цифра «14», проставленная торопливой рукой почтальона.

Сергей не нагнулся, не поднял газету, он сделал вид, что вообще ее не заметил, и попытался отыскать среди гостей Ибадова. Наконец он обнаружил его и, когда тот оглянулся и встретился с ним взглядом, незаметно подал ему условный знак. Ибадов подошел не сразу, и Сергей, с равнодушным видом пройда мимо него, шепнул: