Угол белой стены - Аркадий Адамов

Она резко бросила трубку и сказала Валькову:

— Идите. Сейчас его вызовут в пятую кабину.

Сергей и Вальков вышли в зал.

— Слышал? — спросил Сергей. — Она, оказывается, работает.

— Видимо, да, — равнодушно подтвердил Вальков.

В этот момент ожил динамик под потолком и, покрывая все голоса, объявил:

— Гражданин Борисов, зайдите в пятую кабину… — И через минуту снова повторил: — Гражданин Борисов…

Сергей даже вздрогнул от неожиданности: «Борисов!», и впился глазами в пятую кабину. Но в нее почему-то никто не входил.

Динамик в третий раз громко и требовательно объявил свой призыв и умолк.

Сергей посмотрел на Валькова. Было ясно, что человек, вызвавший Борек, или ушел, или по какой-то причине не решается зайти в указанную ему кабину и прячется в толпе.

— Не иначе, как тебя узнали, — прошептал Сергей в спину Валькова. — Черт возьми, как мы оплошали. Ведь это Борисов.

Решено было ждать: может быть, человек отлучился случайно и еще вернется.

Спустя минут двадцать динамик снова пригласил гражданина Борисова для разговора с Борском, на этот раз в другую кабину.

Но и туда никто не зашел.

Вальков подошел к Сергею: — Все. Поехали.

— Нет, — покачал головой Сергей. — Давай повидаемся с Гусевой. Может быть, она его узнала.

Они снова прошли в комнату старшей телефонистки.

— О, господи, — проворчала та, щурясь от сигаретного дыма. — Ну как можно ее сейчас вызвать? Там же вся очередь сбесится. — Тем не менее она сняла трубку и хрипло приказала: — Белова, смени Гусеву. Пусть зайдет ко мне.

Через минуту в комнате появилась тоненькая, бледная молодая женщина, почти девочка, с двумя смешными, торчащими в стороны светлыми косичками, в белой кофточке и совсем коротенькой, выше колен, юбочке. Она испуганно посмотрела на свою начальницу.

— Вы меня звали, Вера Ильинична?

— Не я звала. Вот товарищи. — Та недовольно кивнула на Валькова и Сергея. — Пять минут даю. Видите, что у нас творится?

Подчиняясь выразительному взгляду Валькова, она, шумно вздохнув, вышла из комнаты.

— К вам только один вопрос, Галина Григорьевна, — мягко сказал Вальков. — Остальное потом. Вы случайно не узнали человека, который заказывал разговор с Борском? — И поспешно добавил, словно успокаивая: — Мы из милиции.

— Нет, откуда же? — пожала худенькими плечами Гусева. — Если бы это был кто-нибудь из знакомых… — у нее вдруг задрожали губы, — моего Толи…

— А как тот человек выглядел? — вступил в разговор Сергей.

— Как выглядел?… Да никак особенно не выглядел. Ну, не старый еще… в тюбетейке…

Она стала неуверенно припоминать мелькнувшего перед ней в очереди человека. Сергей и Вальков напряженно слушали. Потом Сергей спросил:

— А он вас не предупреждал, что уйдет, что разговор отменяется?

— Нет. А то бы я его не вызывала.

— Ну хорошо. Простите нас за беспокойство, — сказал Вальков.

— А вы… нашли, кто убил… Толю? — не поднимая глаз, тихо спросила Гусева.

— Нашли. Его будут судить.

— Но за что же он так? Что ему Толя сделал?

Теперь она смотрела на Валькова, и столько страдания и наивной, почти детской чистоты было в ее взгляде, что Вальков, нахмурясь, резко, с необычной для него злостью ответил:

— Потому что бандит, потому и убил.

Они вернулись в управление.

А к концу дня примчался потный, взволнованный Леров. Он без стука ворвался в кабинет Сергея, где в это время был и Вальков, и, задыхаясь, с торжеством объявил:

— Вспомнил, Сергей Павлович!.. Это же Дина. Та самая!.. Можете проверить!..

И он поспешно вытащил из кармана знакомую Сергею маленькую фотографию для паспорта.

Тут же принесли фотографию, обнаруженную в бумажнике Гусева. И сразу отпали все сомнения. Память не подвела Лерова.

— Не зря же я целый год в полковой разведке служил, — скромно заявил Гоша, сияя от гордости.

— Ну, брат, мы с тобой, выходит, коллегами в армии были, — улыбнулся Сергей. — Молодец, не посрамил.

И в самом деле Гоша Леров сделал открытие чрезвычайной важности.

Мальцева позвонила около семи часов. Так они условились. И Сергей, в тот день вырвавшийся с работы пораньше, уже успел к этому времени побриться и переодеться. «Что там ни говори, — размышлял он, — и какие у тебя ни есть планы, а у людей свадьба, и к тому же у хороших людей».

— Сергей Павлович, будьте готовы, — деловито предупредила Мальцева. — Я сейчас за вами еду.

— Всегда готов, — в тон ей ответил Сергей.

Ему было любопытно встретиться с ней и посмотреть эту необычную свадьбу. Но главное, конечно, записка… Она сейчас лежала в его кабинете — за стальной дверцей сейфа. Но она не выходила из головы, она все время напоминала: сегодня тебя ждет дело, важное, трудное, может быть опасное. И от этой мысли Сергея охватывало нетерпение и скрытая тревога тоже. Сегодня вечером многое должно было решиться.

Мальцева приехала оживленная, даже радостная. На ней было красивое бордовое платье и перламутровые серьги, которые очень шли ей. Сергей невольно отметил это. В руке Мальцева держала маленькую замшевую сумочку.

В машине он спросил:

— Вы уже написали что-нибудь обо мне?

Она улыбнулась:

— Нет. Еще рано.

— Дадите сначала прочесть?

— Пожалуй…

— Это будет полезно.

— Хорошо… А вы… расскажете мне, зачем приехали в Ташкент?

Он снова поймал на себе ее взгляд, зоркий и, как ему показалось, настороженный.

— Что ж. Но только позже. Перед самым отъездом, — ответил Сергей и многозначительно прибавил: — Я думаю, это тоже будет полезно.

Больше они не возвращались к этому разговору.

Машина свернула на тихую, безлюдную улицу. Впро чем, она только в первый момент показалась такой, и такой она, вероятно, бывала в обычные дни. Но сейчас в дальнем ее конце виднелся автобус, толпились люди, оттуда неслись странные, призывные звуки трубы и флейты.

Музыка остановила машину.

— Здесь мы выйдем, — сказала она и добавила: — Положите пока к себе мою сумочку.

Пока они шли к толпе, она объяснила:

— Это играют музыканты. Они оповещают людей о свадьбе. Старики уже уехали в дом невесты. Там тоже все готово к свадьбе. Старики побудут там час-полтора, поедят, побеседуют, но ни капли не выпьют. Так положено. Их приезд означает, что все делается серьезно, солидно, без всякого легкомыслия. «Мы послы, и мы несем моральную ответственность за жениха. Можете отпустить дочку и не бояться за нее». Вот что означает приезд стариков. А сейчас музыканты созывают друзей жениха. Вернутся старики и скажут: «Можешь ехать, тебя ждут и встретит как положено». И тогда за невестой поедут жених и его друзья.

Мальцева говорила торжественно, черные глаза ее влажно блестели, и в тоне звучала откровенная гордость.

— Но такая огромная свадьба, — сказал Сергей. — Как может одна семья справиться?…

— Что вы! Семья жениха только встречает гостей, — засмеялась Мальцева. — Все организует махаля.

— Да что же такое в конце концов эта махаля? — удивленно спросил Сергей.

— Махаля? Как бы вам объяснить… Это крепкое дружеское объединение живущих по соседству в одном квартале людей. Самых разных. Все вместе и в беде, и в радости. Вы представляете, что это значит?

— Да, представляю. Это удивительно.

— Имейте в виду, здесь живут и самые простые, и самые известные люди. Я вас познакомлю. Знаменитый врач, писатель, народный художник, рабочие с шелкоткацкого комбината, шоферы. Вы увидите. Они все будут на свадьбе. Это не только долг, это потребность. Они сами себе не простят, если не придут. О, вы сейчас все увидите!

Сергей с любопытством посмотрел на свою спутницу. Смуглое лицо ее раскраснелось от волнения и стало еще прекраснее. И он при всей своей настороженности вдруг ощутил, что ему приятно идти рядом с этой женщиной.

Они приблизились к толпе.

Нарядные женщины в пестрых шелковых платьях громко и возбужденно переговаривались между собой по-узбекски, мужчины, тоже приодетые, покуривая, слушали музыкантов или степенно беседовали. Чуть поодаль толпились молодые парни в белоснежных рубашках, оживленные, весёлые и в то же время сдержанные и торжественные. «Друзья жениха, — догадался Сергей. — Готовятся ехать в дом невесты». Тут же нетерпеливо крутились ребятишки, тоже возбужденные, охрипшие от крика, слегка ошалевшие от важности и торжественности надвигающегося события.

Сквозь толпу неожиданно пробрался старик Сайыпов. Сергей даже не сразу узнал его, так разбегались у него глаза, так он был ошеломлен всем происходящим: шумом, весельем, суетой и возбуждением, царившим вокруг.

Сайыпов, прижав руку к груди, торжественно приветствовал его, выразил радость и благодарность за то, что московский гость пришел на эту свадьбу. К его словам прислушивались окружавшие их люди.